«Касалась Муза щёк моих» - Александр Иванович Матвеев 2 стр.

И зло-унынье прогоняю.

Пред иконой

Как в этом лживом мире жить?

Не обижаться, если врут

И слёз людских не замечают?

Когда наотмашь злобно бьют,

Когда ошибки не прощают?

И где опора? С кем дружить?

Печаль. Икона. Мягкость света.

Вопросы сердца и ответы

Молитва

Я знаю, «дважды два четыре»,

Не счесть подобных постулатов;

Стою один в огромном мире,

Стою в тревоге пред закатом;

Светило скроется. И что же?

И суета уйдёт навеки?

О, дай мне разуменье, Боже,

Как оставаться Человеком?!

Светило встанет, и, возможно,

Я повторю свои ошибки?

Что есть насущно, что есть ложно?

И кто «аз есьм» в сем мире зыбком? 

Могу обидеть словом грубым

Того, кто жизни мне дороже;

Зачем скрываю, что так любо?

О, дай же сердцем мне, о Боже,

Познать себя, не быть неправым,

Других прощать и жить с улыбкой;

Но отчего закат кровавый?

Что значит знак сей в мире зыбком?

Пошли мне разуменье, Боже, 

Как жить, чтоб Небо не тревожить?

А жить непросто, ой непросто, 

Забыт и Бог, и Человек.

В мозгах свирепствует короста,

С катушек съехал целый век, 

Ложь беззастенчиво струится,

Лишь не фальшивят в пенье птицы.

Сурово время мир суровый

Вдруг показалось мне на миг,

Что на иконе хмурит брови

Знакомый с детства Божий лик.

Жестоко время. Что же дальше? 

Избавь, Всевышний, нас от фальши.

С верой

Я бегу по водной глади,

Подо мной пружинит твердь.

Не гони ты, Бога ради,

Ветер, волны не гони;

Для меня волненье смерть;

На воде, как на батуте,

По поверхности скачу.

Я подобен капли ртути

Чуду жизнь моя сродни, 

Над волною вдруг лечу.

Так приходит ко мне вера, 

Что сомненья, что мне шторм?

В Божий мир открылись двери,

К ним я с радостью бегу, 

С верой всё мне нипочём.

«Усмирит Он, знаю, море»,

Знаю, Он меня ведёт:

Я с иконой чудотворной

На заветном берегу;

Светом дышит небосвод.

Однажды в сельском Божьем храме

Дневная бабочка порхала, 

«За упокой»  молитва маме

В тот скорбный час в тиши звучала.

А над погостом в синем небе

Кружилась тихо бела лебедь.

Письмо Кате

Воли человека и Сам Господь не понуждает, хотя многими способами вразумляет.

Я удивляюсь молодым,

Тебе я удивляюсь, Катя!

Не освежает воздух дым,

О, как сегодня дым некстати!

Давно костры уже сгорели,

И дует ветер очищенья;

Ну, что ты, Катя, в самом деле,

В каком живёшь ты измеренье?

Словам поверила легко

И в пустоту открыла двери

Подумай, бабке каково

Узнать, во что ты нынче веришь?

Сними с очей же, Катя, шоры

И древние молитвы вспомни

Осядет муть, исчезнут споры,

Не поменять у древа корни.

Исчезнет, Катя, едкий дым,

От веры предков не отступим.

Да, нелегко вам, молодым,

Порой наивным, но не глупым.

Недавно в сельской церкви был,

Молились маленькие дети

Подумал, здесь мой прадед жил, 

Дороже нет земли на свете.

«Не нам ведь пастырей судить,

Не нам менять молитв каноны,

По вере предков надо жить», 

Шепчу слова я пред иконой.

Касалась Муза щёк моих

Поэт

Велика Россия, а позвонить некому

Он утлый чёлн,

Он ледокол,

Он миноносец, он корвет,

Он парусник времён Петра

Роняя строки на ходу,

Поэт, подобно кораблю,

В житейском море шествует один.

Ему и штормы нипочём,

И не пугают его рифы,

Но затхлый штиль поэту хуже смерти.

А безразличие толпы?

А фарисейство власть имущих?

Кому дано понять Творца?

Он Человек, но он Поэт.

И, как никто, он уязвим;

Творец не терпит пустоты

Корабль опустится на дно,

В унынье моря и покоя,

А миру миру всё равно

Возможно, в шторм

Скучают волны?

Жизнь моя пора осенняя,

Дни и ночи заметает

Снегом ароматным,

Нет в душе моей покоя,

Вспоминаю многократно,

Как стену я сам построил

Из булыжников обиды;

Из-за них ли, ошибаясь,

Сам себя возненавидел?

Что теперь? Я каюсь, каюсь,

Измениться я пытаюсь.

Жизнь моя в цветах осенних:

Жизнь моя в цветах осенних:

Астры, флоксы, георгины

Всё мне в радость. Куст калины

Запылал огнём закатным.

Всё, что было, всё возвратно:

Я судьбу свою морскую

На мольберте нарисую,

В жизни новой, повторяясь,

От любви не отрекаясь,

Изменю судьбу седую.

Было всё, ошибки были, 

Я простил меня простили.

О чём мои ночные сны?

Пишу я в них стихи другие,

Где рифмы свежие-живые;

Но мне не спрятаться в стихах, 

Как не хватает тишины!

И к ней ползу я на бровях

Ночью

Старался рифмы я прогнать

Той ночью безуспешно.

Они печальны: «ать-два-ать» 

До боли безутешны.

Кто горестных направил в стих,

Маршировать заставил?

Касалась Муза щёк моих

Горячими устами.

Удача где-то рядом кружит,

Но не приходит в гости,

А я уверен, я ей нужен,

И строю в мыслях мостик

Два берега двух жизней разных:

На том цветы танцуют,

А я в снегах на этом вязну

И по ночам тоскую.

И строю мостик, мостик строю

Из рифм и слов забавных;

Встаёт мой мостик над рекою

Ажурный, яркий, славный.

На том мосту нет ссор-разладов,

Удача там любезней,

Она почти со мною рядом,

Лик явит и исчезнет.

Из доброты вселенской соткан

Мой мостик. Строю, строю

И ангелы выводят нотки,

Летая над рекою.

Со мной всю жизнь мои мечтанья,

И в них моя удача;

С утра лечу я на свиданье

То с радостью, то с плачем.

Листаю старые альбомы

Спешило время, годы улетали,

Взрослели-старились друзья

А я стою на первом том причале.

Хотя, возможно, там стою не я?

В курсантской форме с галунами

Мальчишка смотрит в даль морскую.

Пусть бездна времени меж нами,

Я по мальчишке том тоскую!

Листаю старые альбомы

И вспоминаю мореходку.

Печаль на сердце и истома

От жизни долгой и короткой.

Летит, летит под парусами

Мой барк мечты, летит вперёд;

Что было с нами иль не с нами,

Забыл, но помню тот полёт.

Возвращаясь в долочье

Под сенью белых облаков,

Где жизнь так вольно колосится,

Я в «вышиванке» средь цветов,

Как будто сон заветный снится.

Тропинка. Рожь стоит стеной.

Шагаю в детство я неспешно,

Шепчу ромашке полевой:

«С тобой я жил бы здесь безгрешно».

И верю, смог бы я так жить,

Не выбери судьбу морскую;

А впрочем, жизнь не рассудить? 

В селе без моря я тоскую.

Утреннее

Я иду навстречу солнцу

Вдоль прибрежной полосы;

Море справа напевает,

Слева улица молчит,

Яркий свет глаза мне слепит.

Славно. Летняя теплынь.

В небе парус тучкой белой

Как рисованный стоит;

Светотени, блики пляшут.

Мне от рифм спасенья нет,

Прелесть утро! Муза шепчет:

«Я с тобой, душа-поэт!»

Один вечер

И ночи сменялися днями

До нас, о мой друг дорогой,

И звёзды свершали всё так же

Свой круг, предрешённый судьбой.

В небе закатном кречет

Ищет добычу,

Тихо крадётся вечер,

Кошкой мурлычет;

Горы насупились грозно,

Темь подступает;

В небе весёлом, звёздном

Песня летает.

Утро наступит, и кречет

В небо поднимется снова;

Вечер, задумчивый вечер

В звёздах и в песенном слове.

Над городом повисли облака

Сплошная пелена из серой массы.

Темнеет быстро. Вечер ранний.

Стою в раздумье у билетной кассы,

Ведь есть на белом свете страны,

Где море, солнце, воздух пряный,

Настоянный на травах горных.

Покину город сей притворный,

В село уеду я, к себе домой

И мнится мне, там девушка поёт,

И клавесин мелодии той вторит.

О чём же песня та? О жизни вечной?

О том, что в небе южном ярки звёзды?

С улыбкой я прошу беспечно

Билет до станции конечной,

До Петушков на электричке.

Краюха хлеба, соль и спички

И девушка поющая со мной.

А я без устали бегу,

Мой путь длиною в жизнь земную.

Пасутся кони на лугу,

А я бегу напропалую.

Земля в цвету, земля в снегу

Моя берёзка повзрослела

Всё замечаю на бегу,

Мне до всего на свете дело.

Грусть

Последним яблоком в саду

Живу в преддверии зимы;