Глава 6. Учитель
Когда Иисус и Его ученики вошли в город Капернаум, к ним тотчас подошел римский кентурион. Это был довольно высокий, сильный человек лет тридцати, со строгим суровым лицом воина, слегка изуродованным некогда ударом меча белеющий шрам проходил через весь лоб до левой выжженной солнцем брови. Он поклонился Иисусу.
Ты Великий Человек! произнес кентурион. Я был свидетелем Твоих исцелений. Но то, что я увидел сегодня, убеждает меня в том, что дар Твой действительно от Бога Твоего. В то время, когда я въезжал в город, я увидел Тебя с прокаженным. Потом я видел этого человека здорового и радостного. Хотя мы с Тобой разной веры, я прошу Тебя во имя Бога Твоего о милости. Мой слуга очень болен и лежит в горячке. Я люблю его, я знал его еще мальчишкой, и с тех пор он служил мне в сражениях на полях битвы. Я прошу Тебя оказать мне милость и исцелить его.
Я приду к тебе и исцелю его, ответил Иисус.
Нет, Великий Человек, произнес кентурион, не достоин я, чтобы Ты вошел под кров мой. Скажи лишь слово и выздоровеет слуга мой. Хотя я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: «Пойди», и он идет; другому: «Приди», и тот приходит, а слуге моему: «Сделай то», и он делает.
Иисус, услышав такие слова, ласково улыбнулся:
Я рад буду, если и в Израиле найду веру такую. Говорю же вам, обратился Он к ученикам Своим, что многие придут с востока и запада, севера и юга и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царствии Небесном. Затем Он снова обратился к кентуриону: Иди и как ты уверовал, да будет тебе. Твой слуга теперь здоров.
Благодарю Тебя и Бога Твоего, сказал кентурион и, еще раз поклонившись Иисусу, удалился.
В Капернауме Иисуса уже заметили и вскоре вокруг Него собралось много людей.
Как ты думаешь, Симон Петр схватил Андрея за руку, слуга сотника уже здоров?
Андрей удивленно взглянул на Симона.
А ты как думаешь? сказал он, и легкий укор послышался в его вопросе.
Я думаю, здоров, ответил сияя Симон Петр. Сомнений нет. И ты не сомневайся.
Тем временем они проходили мимо Симонова дома, и Симон, бросив на ходу Андрею: «Я сейчас», быстро вошел в дом. Он застал жену в первой комнате, где она разжигала очаг. В доме было тихо, и, казалось, эта тишина зазвенела в ушах после шумной улицы. Видимо, дети спали в другой комнате.
Радуйся, любимая, вскричал Симон.
Жена сделала ему знак, чтобы он говорил тише, но шепот все равно у Симона не получился.
Пойдем со мной разделишь радость нашу, он поцеловал ее в губы и, как была она у очага простоволосая, такую и потащил ее за руку из дому; она едва успела захватить накидку и уже на ходу убирала волосы.
Симон, где же улов? торопливо бормотала она.
Некогда, любимая. Идем, орал он.
Пробиться сквозь толпу к Иисусу было весьма трудно. Но жена Симонова разглядела в толпе Иисуса.
Ой, Симон, это Он, шепнула жена ему.
Он, ответил Симон радостно.
А ты не верил мне, даже до слез довел. Значит, Он встретился с тобой, как обещал, когда исцелил мою мать И все же, Симон, где улов?
А нет улова. Выпустил я пескариков, пусть живут.
Как, «пусть живут»? Как наши дети будут жить?
И пескарики будут жить, и мы заживем совсем по-другому, орал Симон, потому что в толпе уже иначе и говорить было нельзя. Теперь я с Ним.
Вот хвастун, засмеялась жена.
Мир тебе, жено, заметил ее Иисус.
Мир и Тебе, Равви, вся вспыхнула женщина. Моя мать, я и мой муж просим Тебя посетить наш дом.
Благословенна ты, жено, сказал Иисус. А отпустишь ли ты своего мужа со Мной? Он ей улыбался, и отсвет Его улыбки был на ее лице.
С Тобою куда угодно, сказала она.
В эту минуту подошел к Иисусу бывший прокаженный. Он все еще был в лохмотьях и был бледен.
Господи! Помоги мне еще раз. Священник отказывается мне выдать свидетельство, если я не принесу жертву за грех и всесожжения. Где мне взять овнов? Я сроду ничего не крал.
Верю тебе, и Я пойду с тобой к священнику, сказал Иисус и, обратившись к ученикам Своим, произнес: Вы идите к Петру и ждите Меня там.
Ученики удалились, а Иисус и бывший прокаженный в сопровождении внушительной толпы пошли к синагоге, которая находилась недалеко, через две улицы.
Священник, услышав шум, вышел на середину синагоги и остановился в ожидании, увидев вошедших.
Господи! Помоги мне еще раз. Священник отказывается мне выдать свидетельство, если я не принесу жертву за грех и всесожжения. Где мне взять овнов? Я сроду ничего не крал.
Верю тебе, и Я пойду с тобой к священнику, сказал Иисус и, обратившись к ученикам Своим, произнес: Вы идите к Петру и ждите Меня там.
Ученики удалились, а Иисус и бывший прокаженный в сопровождении внушительной толпы пошли к синагоге, которая находилась недалеко, через две улицы.
Священник, услышав шум, вышел на середину синагоги и остановился в ожидании, увидев вошедших.
Этот человек нуждается в разрешении на жительство, сказал Иисус, указав на Своего спутника.
Я ему уже объяснял, что, по Моисееву закону, проговорил маленький священник, так как он был болен проказой, а не какой-нибудь другой болезнью, он должен принести жертву за грехи и жертву всесожжения.
Сказано: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений», ответил Иисус.
Священник не знал, что ответить на это Иисусу. Уличенный в плохом знании Закона, он побоялся, что его неосторожный ответ подорвет его авторитет среди уже засомневавшихся в нем жителей Капернаума. Он отчужденно посмотрел на Иисуса и пошел выписывать свидетельство.
Через пятнадцать минут Иисус уже был у дома Петра. Но сразу возлечь за столом со Своими учениками Ему не удалось. Больные и увечные жаждали исцелений. Иисус принимал их в саду Петрова дома. И так было до самого вечера. Когда солнце вновь утонуло в Галилейском море, Иисус наконец вошел в гостеприимный дом Симона Петра. Кто-то маленький и мягкий толкнулся под ноги Иисуса, когда Он входил. Тихо смеясь, Иисус поднял на руки маленького сына Петра, черноволосого и кудрявого, как отец, мальчика двух лет, и ребенок доверчиво и крепко обнял шею Иисуса.
Мир дому сему, сказал Иисус, нежно и бережно обнимая ребенка.
Ой, вскрикнула смутившаяся жена Симона Петра, я же его уложила спать. Вот непоседа.
Ничего, сказал ей Иисус, теперь он проспит до позднего утра, ведь сегодня он так и не пожелал уснуть.
И Ты, Равви, о таких мелочах знаешь! удивилась женщина и, взяв уснувшего ребенка из рук Иисуса, отнесла его в другую комнату.
Симон поднялся из-за стола и, как хозяин дома, приветствовал дорогого Гостя по обычаю, то есть целованием, омовением ног и помазанием елеем головы. Когда Иисус возлег за столом, вошла жена Симона.
Мне прямо неудобно, как хозяйке. Петр, она называла мужа по прозвищу, когда сердилась на него, не принес сегодня ни улова, ни денег. А что было, эти обжоры почти все съели, указала она на учеников. Мне почти нечем угостить Тебя.
Это не страшно, сказал Иисус улыбаясь, дайте Мне то, что осталось.
Жена Петра дала Иисусу хлеб, выскребла в блюдце остатки меда и налила в чашу остатки вина.
Этого на всех хватит, сказал Иисус и, преломив хлеб, раздал каждому по большому куску хлеба, затем, взяв Свое вино, наполнил чаши каждого до краев, а блюдца хозяек и учеников наполнил медом из Своего блюдца.
Никто не ожидал от Иисуса этого. Тут просто все рты раскрыли от изумления. А затем, весело смеясь, принялись за трапезу. Симон веселил всех своими рыбацкими рассказами, и сам же первый и хохотал громче всех, поэтому жена останавливала его, знаками указывая на вход в другую комнату, где спали дети. Все насытились и еще много на столе осталось еды и питья.
Иисус встал из-за стола. Он поблагодарил хозяйку и ее мать за приглашение и угощение и сказал ученикам, что им пора уже идти.
Уже уходить? Ночью? удивились ученики. Дай нам время, Равви, хотя бы собраться в дорогу.
Со Мной вы ни в чем не будете нуждаться, поэтому не берите с собой ни сумы, ни посоха, ни двух одежд, ни двух смен обуви.
Неужели, Равви, Ты уже уходишь? расстроилась жена Петра.
Я часто буду приходить в Капернаум, утешил ее Иисус. Ибо здесь есть дом, где Меня любят и ждут.
Иисус и ученики вышли на ночной берег моря, над которым золотился серп молодой луны, но ученикам показалось, будто две полные луны изливали свет на землю так светла была ночь рядом с Иисусом. Петр, которого все стали так называть вслед за Иисусом, Которому очень понравилось прозвище Симона, отвязал свою лодку. Все вошли в лодку и отправились в Гадару, город Десятиградия, расположенный на восточном берегу Галилейского моря.
Сначала море было спокойным, поверхность его была гладкой, как мраморные плиты в Храме, ветра совсем не было, поэтому добрую треть пути лодка прошла на веслах. Но внезапно стало темно, пропал куда-то с неба золотистый серп луны и подул сердитый холодный ветер. Море взволновалось и вспенилось. Вскоре волны набрали такую силу, что они поднимали лодку к черным небесам и бросали ее вниз. Плыть дальше стало невозможно, поэтому Петр и Иаков быстро соорудили из мачты, весел и паруса плавучий якорь и бросили его за борт, закрепив его на носу веревкой, чтобы он удерживал лодку носом к ветру и ее не захлестнуло волной. Андрей и Иоанн энергично работали черпаками, в безумной спешке вычерпывая воду из лодки. Вскоре к ним присоединились Петр и Иаков. Буря безжалостно терзала и швыряла лодку, которая становилась почти вертикально, опираясь попеременно то на нос, то на корму. Долго так продолжаться не могло, и любой из следующих валов мог принести смерть.