Я очень виновата перед вами. Я готова понести заслуженное наказание. Отец очень любит меня, но он строг, и мне придется отвечать за все, что произошло, я не стану отпираться Но я вас очень прошу, если Подружка выздоровеет, позвольте мне навещать ее иногда. Она необычайно красива, это особенное животное, и мне хотелось бы ее еще увидеть
Игрит умоляюще смотрела на Опула.
И он смягчился. Шок, который он испытал несколько минут назад, когда увидел Игрит в клетке с хищником, уже прошел, и в душе он не жаждал для нее наказания. Будучи человеком отходчивым, он уже был вполне доволен тем, что никто не пострадал.
«В конце концов, доброе и отважное сердце это не так уж плохо», подумал он.
Тем не менее, являясь противником попустительства, счел необходимым проявить разумную строгость:
Вряд ли это возможно после всего, что случилось, и удалился.
Глава 5.
Проигрыш даже в настольной игре плохой знак.
Но кое-что потрясающее тоже имеет место
Это довольно забавно быть Военным Советником в таком государстве, как Флавестина, фальшиво улыбаясь и растягивая слова, говорил Кабуфул.
Перед ним за партией настольной игры сидел Военный Советник Флавестины.
Он осуществлял официальный визит в Нурон по поручению Крафта с целью повлиять на ситуацию зреющего военного конфликта в Глариаде от имени нейтральной пока Флавестины.
Почему же? деланно удивился Дрейд.
Он сразу понял скрытую подоплеку этого, на первый взгляд, вполне непринужденного замечания.
Дело в том, что Флавестина никогда не воевала и весь регион населяли государства, никогда не конфликтовавшие друг с другом.
Должность Военного Советника была установлена с тех пор, как военное дело получило развитие на фоне отнюдь не миролюбивой политики соседнего Нурона, а сам Дрейд, занявший этот пост, прошел специальное обучение.
Но проект военной подготовки государства финансировался скудно, как неактуальный, а курировать его входило в обязанности Военного Советника.
Военная наука, являясь прикладной, для своего развития требовала военных действий, хотя бы учебных, для которых необходимы участники солдаты. Дрейд не раз обращался к Верховному Правителю с предложением создать армию, способную действовать в военных условиях, но Крафт тогда посчитал принятие такого решения преждевременным.
Да потому, что воевода без войска все равно что хищник без зубов, откровенно насмешливо сказал Кабуфул.
Удар пришелся прямо в яблочко.
Дрейд умел контролировать себя, но в глубине души был весьма непримирим, амбициозен и честолюбив. Он всегда мечтал о влиятельном положении и громкой славе. Свой личный успех он измерял количеством власти, которой выпадало на его полномочия. Поэтому собственная карьера, выглядевшая на сегодняшний день исключительно формально, заставляла его испытывать неудовлетворенность и почти хроническое раздражение.
Военный Советник проглотил пилюлю, но сдержался. Стараясь говорить спокойно, он произнес, передвинув фигуру по клеткам:
Флавестина мирное государство, но достаточно сильное, если ей потребуются войска у нее будут войска, будьте уверены.
С тех пор как агрессивные настроения Нурона стали очевидны, Верховный Правитель Флавестины принял ряд мер по подготовке бригад специально обученных воинов.
Но Дрейд так и не получил абсолютных полномочий над этими бригадами. Крафт то ли выжидал время, то ли не доверял Военному Советнику.
Без сомнения, Дрейд был уязвлен этим фактом и воспринимал его почти как личную обиду. Но это было их внутренним делом.
Не кипятитесь, мой друг. Похвальна ваша патриотичность, но не о Флавестине речь, передвинув в свою очередь фигуру на доске, Кабуфул также протяжно продолжал: Флавестина мирное государство, вы правы, и ваши силы там так никогда и не будут востребованы. Я имею в виду вашу образованность, отвагу, ваш природный потенциал. Вы ведь в душе военный человек, себе-то вы можете признаться, кому горячка боя как пища, победа как воздух! Поверьте, я знаю таких Ваш ход.
Кабуфул откинулся на спинку и внимательно посмотрел на Военного Советника.
Тот склонился над доской. Разговор принимал для него неожиданный оборот, и он ждал, что за этим последует.
Вы думаете, мой друг, зачем я говорю вам это, словно читая его мысли, произнес Кабуфул.
Вы думаете, мой друг, зачем я говорю вам это, словно читая его мысли, произнес Кабуфул.
Он вдруг резко выдвинулся вперед и приблизился к самому лицу Дрейда. Затем, понизив голос, сказал:
Глариада будет моей. Это вопрос трех-четырех недель, он снова расслабленно откинулся в кресле, и мне нужен военачальник в Глариаде, решительный, сильный и талантливый. Как вы.
Военный Советник поднял глаза на Кабуфула. Его наглость изумляла.
Флавестина союзница Глариады, но не ваша. Именно поэтому я здесь. Цель моего визита напомнить вам о том, что Флавестина прервет все связи между нашими государствами, если бесчинства в отношении Глариады не будут немедленно прекращены, Дрейд встал из-за стола.
Опять вы о Флавестине, уныло поморщился Кабуфул, пропуская мимо ушей все сказанное, там вы навсегда останетесь Военным Советником распорядителем финансовых бумажек со своей подписью, наблюдающим со стороны, как неуклюжие парни на песчаной площадке машут палками перед носом друг у друга. Кстати, Военный Советник, вы проиграли
Он резко столкнул с доски последнюю фигуру Дрейда и тоже вышел из-за стола.
У вас еще есть время подумать над моим предложением. Конечно, от вас потребуются некоторые усилия, совсем незначительные, поверьте, дело стоит того
Боюсь, вам придется подыскать себе военачальника в другом месте.
Что ж, на сегодня партия закончена. Не смею задерживать. Ах, да, цель визита. Передайте Верховному Правителю, что меня более не интересуют никакие дипломатические отношения с Флавестиной, Кабуфул взял со стола пакет от Крафта, здесь ваш Верховный Правитель грозится их порвать, что ж, извольте, можете считать их порванными.
Он артистичным движением разорвал пакет, с усмешкой глядя на Дрейда, и бросил на пол кусочки.
Я надеюсь, что с вами, мой друг, мы еще встретимся, фамильярно произнес Кабуфул вслед уходящему Военному Советнику.
К великому удивлению Опула и смотрителя, Подружка поправилась. Опул не стал жаловаться Верховному Правителю на его дочь.
Ему нравилась эта своевольная отчаянная девчонка, и после некоторой проволочки в воспитательных целях он позволил ей приходить к вольерам.
При этом, учитывая инициативный характер Игрит, выдвинул массу условий, ограничивающих ее поведение у клеток. Если их суммировать, а затем вычесть из всех теоретически возможных действий, то в результате ей позволялось только одно не вставая сидеть на стуле, который ей был установлен специально поодаль от Подружкиной клетки.
Тем не менее, Игрит была счастлива втройне.
Во-первых, ее красавица-пантера быстро возвращалась в прежнюю форму; во-вторых, благодаря великодушию Опула, ей удалось избежать наказания, к которому она была уже полностью готова; и, в-третьих, у нее, наконец, появилась возможность воплотить идею, которая, без сомнения, приведет к успеху в ее нерешенной творческой задаче.
Срок, который был отпущен ей Учителем на это задание, давно истек, но, на удивление Игрит, он как будто забыл о нем и ни о чем не спрашивал. Но она не собиралась сдаваться.
Каждый день после занятий Игрит отправлялась на другой конец города, к питомнику, и садилась на определенное ей место возле клетки. Ее никто не отвлекал.
Подружка быстро привыкла к новому человеку и не проявляла никакого беспокойства. Игрит даже казалось, что животное испытывает к ней какой-то почти дружеский интерес. Поведение пантеры выглядело вполне доверительным.
Игрит приветствовала Подружку каждый день, усаживалась на стул и несколько часов смотрела на пантеру, пытаясь сделать это единственным занятием для своего внимания. Она старалась разогнать посторонние роящиеся мысли, полностью концентрируясь на животном.
Опул и смотритель про себя поражались ее упорству.
Бывали дни, когда ей совершенно не удавалось собраться, она постоянно отвлекалась и, просидев долгое время у клетки, в полном разочаровании возвращалась домой.
Но постепенно у нее стало получаться преодолевать суетливость мыслей и чувств и достигать все большей концентрации внимания.
«Стать ею, стать ею», вспоминала Игрит слова Учителя.
Она пыталась уловить выражение её глаз, пристально вглядывалась в игру ее мускулов при ходьбе, в каждую шерстинку на ее гибком пластичном теле. Она даже пыталась увидеть, что у нее внутри, и однажды ей удалось коснуться того состояния, которое она когда-то испытала в Солнечной Долине, изображая цветок.