Я поднялся к себе и решил почитать статью Куравина. Статья начиналась с довольно занудного описания пространственно-временных квантовых эффектов, давно уже известных, но пока проявляющихся в экспериментах словно призраки: никто не знает, будет этот эффект иметь место или нет. И тем не менее, они регулярно случаются. Эффект заключается в том, что когда мы разделяем два кванта, как при телепортации, и воздействуем на один из них, то второй может отреагировать на это воздействие весьма своеобразно, а именно, ДО воздействия на первый квант. Такой эффект принято называть предчувствием. Таким образом, возникает подозрение, что можно передавать информацию в прошлое из будущего. Но до сих пор никто не научился стабилизировать эффект предчувствия. Куравин же идет дальше и предполагает, что можно не только в прошлое отправлять информацию, но и в будущее, а точнее, получать информацию из прошлого! Для этого он разработал серию экспериментов, и сейчас проводит их на орбите Юпитера. По его теории получается, что для стабильного временного эффекта необходимо сильное гравитационное поле.
Выкладки в статье были весьма сомнительные и требующие тщательного анализа, а настроения у меня сегодня после совещания не было никакого, поэтому я закинул статью на свой виртуальный диск в Сети и оставил ее на будущее. И тут я вспомнил о таинственном письме без опознавательных знаков, о котором компьютер сказал утром, что оно не содержит вирусов. Я быстро открыл его, вызвал системную информацию, просмотрел сетевой адрес отправления и время прохождения письма через первый почтовый сервер. Похоже, что автор не подделал дату отправки А сервер, через который было отослано сообщение, являлся вполне приличным Нью-Йоркским сервером, не какой-то там халявный «почтовый ящик россиянина». Я обратился к телу письма, но там было только два слова: «КЛУБ и ПЛОЩАДЬ». Мурашки забегали у меня по спине, меня прошиб холодный пот, а в памяти снова всплыло лицо вчерашнего незнакомца. Черт, почему Нью-Йорк? Кто меня ведет? Что это за игры в шпионов? Я лихорадочно перебирал в голове всех своих знакомых нет, он не мог, она тоже, этот? нет, он в Испании сейчас, хотя мог попросить нет, кого же он тогда просил быть в клубе и на площади? нет Полчаса я размышлял и не знал, что предпринять, потом решился отвечу ему! Я написал ответ: сегодня в полночь в здании Музея компьютеров 20 века.
Я рассуждал так. Если он за мной следит, значит, он обо мне знает достаточно, значит, он должен знать или интересоваться той средой, где я живу. И если он достаточно умен, то он знает (или узнает), что такого музея в Москве нет, зато он есть в Сетевом городе, куда я частенько хожу, как Леха. И если он будет в этом музее в полночь, значит, я ему точно нужен, и не мне тягаться с его возможностями по конспирации будь что будет. Ну а если не придет, значит, я ошибся или какой-то болван решил поводить меня за нос. В этом случае можно будет попросить нашего Админа послать ему пару вирусов, чтоб не повадно было.
Обдумывая, как сладостна месть, если это все-таки окажется какой-то великовозрастный балбес, решивший меня разыграть, или разыгрывающий меня по чьей-то просьбе, я даже забыл на время об институтских проблемах и пришел в хорошее расположение духа. И тут самое время было продолжить писать статью для «Quantum mechanics», чем я и прозанимался до позднего вечера.
В 21:05 я уже поднимался на поверхность со станции Пушкинская. Сегодня на этой площади должен выступать мой любимый бард Сенкевич и еще какие-то группы с замысловатыми названиями. Я люблю такие вот небольшие городские тусовки, где собираются две-три тысячи человек и десяток музыкантов и мирно проводят вечер. Одни подпевая, выкрикивая что-то и попивая пиво, а другие обрывая струны и пытаясь доказать всем, что они умеют громче петь. Смешно, весело Порой это помогает развеять дурные мысли, отвлечься, подумать о том, что же движет этой молодежью неустанной, неусыпной, бунтующей в себе против кого? Системы в целом или каких-то одним им известных персоналий? Они находят в этом шумном котле эмоций забвение, пытаются отгородиться от мира, навязывающего им свои гнусные правила Или они просто так отдыхают? Мне нравится здесь бывать, потому что я знаю большинство из этих 1525 летних людей имеют свое, пусть не всегда взвешенное, представление о мире, даже о трех мирах о нынешнем мире, утонувшем в терроре, о мире, в котором они будут жить и о мире, в котором им хотелось бы жить. И этот третий мир почти наверняка у каждого из них не имеет ничего общего с миром насилия и жестокости. Они приходят сюда, потому что они бегут от надоевшего им первого мира и потому что боятся грядущего мира второго. Но почему тогда, спрашиваю я себя, глядя на этих молодых людей, почему всегда наступает мир второй, а не третий? Почему мы не можем устроить мир так, как хотелось бы большинству из нас в душе? Почему же древние инстинкты обычно играют решающую роль в массовом сознании, а разум идет на поводу у этих инстинктов? И я не нахожу ответов, но, бывая здесь по вечерам, я чувствую себя так, словно я на время освободился от груза обязанностей, от терзавших меня весь день проблем, словно я попал в другой какой-то мир, где от меня ничего не зависит и потому я волен ни о чем не заботиться просто сидеть на травке, потягивая пиво под грохот музыки и смотреть на этих бесшабашных юношей и девушек, бескомплексных и беззлобных, танцующих, сидящих, лежащих, пьющих, целующихся, вульгарных и чопорных, веселых и смешных, чувствующих, что вот здесь у них есть что-то общее, доброе, теплое, здесь и сейчас, и не рвущихся в потусторонний реальный мир.
Как оказалось, концерт сегодня намечался не простой, а с митингом, а это еще более увлекательно! На сцене стоит один из ведущих национального стереовидения, невысокий, худой, бородатый, с колкими глазами и трескучим голосом. Он уже открыл митинг и теперь рассказывает всем нам о том, сколько в этом году жертв террора, по данным этого стереоканала, называя числа втрое превышающие официальные. Когда он повышает голос, заканчивая очередную мысль, толпа отзывается ревом, свистом и грохотом звуковых приставок. Он говорит о том, что российские власти намеренно отказались участвовать в контртеррористических действиях мирового правительства на Северном Кавказе, потому что не хотят брать на себя ответственность за гибель мирных жителей, не признавая того, что именно с их молчаливого согласия с новой силой вспыхнул этот военный конфликт. Он призывает всех нас поддержать инициативу движения «за мирный Кавказ», предлагающую смену всего высшего военного руководства России и более интенсивное сотрудничество с Голубыми касками Правительства Земли. И так далее в том же духе
Толпа ликует, ее это забавляет, толпа кричит, как на рок-концерте, а между пришедшими людьми снуют туда-сюда агенты упомянутого движения и раздают всем пластиковые листовки в виде бесплатных билетов на концерт группы «Матрешки», который будет дан через неделю на стадионе Лужники в поддержку этого пресловутого движения. Я рассматриваю билетик: это маленький кусочек пластика, оборудованный стереоэкранчиком, который символично представляет куб-кадры из военных действий на Кавказе, если положить его плашмя на ладонь, и светится нескончаемым потоком рекламы, если его повертеть в различных направлениях. Билетики явно не из дешевых, значит, движение, набрало силу и пользуется поддержкой некоторых фракций в российском секторе мирового Конгресса.
А толпе весело, им плевать на все эти призывы, они же пришли сюда, чтобы отдохнуть от пошлой, ублюдочной реальности, они не слушают оратора, а просто подыгрывают ему, они скандируют его имя из чистого удовольствия, а где-то сидят яйцеголовые политологи и пристально считают рейтинг, вычисляют свои промахи, анализируют поведение толпы и скрупулезно делают выводы: вот это он зря сказал, а вот это, пожалуй, сыграет нам на руку Как ни крути, а реальность все равно запускает свои вонючие щупальца даже в этот, казалось бы, изолированный мирок беснующейся молодежи.
Краем глаза я замечаю движение за сценой, приглядываюсь. Это женщина, неестественно одетая. На фоне полуголых девушек и юношей, вертящих свои футболки в руках над головой, изнывающих от летней московской жары, она выглядит странно черный деловой костюм, маленькая сумочка. Такой наряд скорее подойдет офисной работнице, спешащей домой в этот поздний час. Но тогда что ей делать здесь на концерте-митинге, да еще позади сцены? Она ставит сумочку на траву и начинает что-то в ней ковырять. Я сижу неподалеку за столиком и попиваю космо-колу. Вдруг у меня закрадывается подозрение относительно этой дамы, я моментально вспоминаю, что говорил нам Борис об изощренных методах террористов, и у меня все холодеет внутри. Я встаю, делая вид, что хочу пролезть поближе к оратору, пробираюсь сквозь толпу с другой стороны за сцену, время для меня словно затормаживается, движения окружающих становятся медленными, я подбегаю к этой женщине, мгновенно перехватываю ее руку, тянущуюся к красной кнопке, второй рукой отбиваю ее атаку (похоже, она владеет каратэ) и наношу удар ребром ладони по сонной артерии. Она валится наземь, а течение времени снова приобретает прежний темп.
Нас уже заметил ближайший полицейский, коих на таких мероприятиях обычно чуть ли не больше, чем треть собравшихся. Подбегает ко мне, наводит мне в грудь парализатор и, ухмыляясь, нажимает на спусковой крючок
Полчаса спустя я ощущаю, как меня шлепают по щекам и просят очнуться. Я лежу на траве возле сцены, небо уже начинает темнеть, а надо мной склонилась какая-то черноволосая с приятной мордашкой девушка в форме полиции.
Очнулся, молодец! Крепкий парень. Андрей Юрьевич, мы приносим вам извинения за необдуманные действия полиции, хотя вы должны понимать, что в экстренной ситуации эти действия оправданы.
Угу, бурчу я, потирая затылок, крепко же меня
Вы пока лежите, я вам сделаю инъекцию, чтобы восстановить ваши силы после действия парализатора. Лихо вы расправились с этой дамой, если можно так выразиться.