Многие слушатели с недоверием отнеслись к рассказу прачки, и даже некоторые попробовали устыдить ее раскатистым смехом.
А кто же тогда поведал тебе, Кончитта, всю эту историю, если они взяли билет до Аргентины в один конец? засмеялся кто-то.
Болван! разозлилась прачка. Ты не знаешь патриота Марио! Как только огни фонарей на тропе влюбленных стали скрываться в тумане, тоска по отчему краю стала такой невыносимой, что он свалился в море, и, как полагают спасатели, еще какое-то время барахтался в нем, пока ему не откусила ногу акула.
Санта Мария! ахнули все.
Бедный Марио, послышались вздохи и возгласы.
И понимая, что конец его близок, продолжала Кончитта, он успел крикнуть «Il Duce ha sempre ragione» (Вождь всегда прав!)
Какая прекрасная смерть!
Этот сволочь мне должен тысячу лир! опомнился кто-то.
Потом возникла тишина, и все присутствующие у газетного ларька почтительно склонили головы, и слышно было, как шумит Лигурийское море, и словно сквозь этот шум раздавался едва уловимый и тонущий в пучине волн последний крик патриота Марио.
Да что ты брешешь, Кончитта! возмутилась вдруг одна итальянка. Если что и орал пьяный Марио, так это «Gloria, gloria alla grazia di Dio!» (Слава, слава! Благодать Божья!)
А я тебе говорю, «Il Duce ha sempre ragione» (Вождь всегда прав!) наставила на своем прачка, чуть ли не замахиваясь на спорщицу корзиной с бельем. Ночевавшие на северном склоне пастухи, наверняка, подтвердят мои слова.
Но послушай, Кончитта, уточнил еще один сомневающийся, но если Марио утонул, то откуда ты все это знаешь? Уж не шальная ли акула тебе все это рассказала?
Все опять засмеялись.
Болван! пыталась перекричать смех Кончитта. Разве Марио пьет один? Разве ты видел когда-нибудь Марио без какой-нибудь вертихвостки? Цветочница Марта спала с задернутой на лицо юбкой в лодке. Она спала так крепко, что ее целый час не смогли растолкать карабинеры, и я боюсь, что теперь она помимо двойни, обзаведется еще и тройней, и дети так и никогда не узнают родного отца. О, Святая дева Мария!
Так откуда же взялись карабинеры в море? не выдержал уже сам мясник.
Все хватали из его рук газеты, точно вкусные пирожки.
И ты тоже болван, Лука, покачала головой раздосадованная прачка. Такой большой, а не знаешь, что все дрейфующие лодки вышвыривает на берег у Манаролы. Так что проходивший мимо патруль карабинеров принял спящую Марту за контрабандистку.
А куда же тогда подевались Мойша и Джулио? спросили ее уже все хором, на что рассказчица, явно ожидавшая этого вопроса, еще больше удивила народ ответом. Известно куда Их подобрала американская подлодка, идущая за пингвинами в Антарктиду.
Сара отошла в сторону, чтобы не слушать всю эту пустозвонную болтовню и развернула газету.
Новости оказались неутешительными. На первой странице, на которой отпечатался кровавый след от пальца мясника, был изображен в окружении ветеранов сам лучезарный дуче. Он стоял в штатском, в какой-то надменной позе, со стиснутыми губами, недовольный и страшный, с упиравшимися в бока руками. Ниже был опубликован манифест о «высшей итальянской расе», под которым подписались видные преподаватели, известные ученые, а также представители католической церкви. Сара бегло пробежалась глазами по этой фашисткой статье, призывающей ограничить права евреев, и, ужаснувшись, поспешила прочь. Романтическое настроение было испорчено, и его даже не поднял пьяный, душераздирающий ор двух мужчин, бредущих по пляжу в обнимку, в которых все признали лодочника Джулио и знаменитого пьянчужку Марио, невредимого и на двух ногах.
Giovinezza, giovinezza, primavera di bellezza! (Юность, юность, весна красоты и счастья!) распевали они со слезами на глазах гимн отважных, часто спотыкаясь и поднимая друг друга. Della vita nellasprezza, il tuo canto squilla e va!! (Среди жизни, полной испытаний, песня твоя звонкая летит!)
2. Разговор с мужем
Вилла Джузеппо или Сasa di Ingegnere (дом инженера), как называли ее местные жители, располагалась на скальной, обласканной солнцем возвышенности вблизи Риомаджоре. Она выделялась на фоне живописных террас и разноцветных деревенек Лигурии особой отчужденностью и даже серостью и больше походила на опустевший средневековый замок. К вилле вела одна единственная извилистая дорога, мощенная из камня, и по ней поутру можно было наблюдать, как ползет, тарахтя на каждом изгибе, поднимаясь в гору, древненький Isotta Fraschini, везущий свежую рыбу и корреспонденцию для Джузеппо. Правда, были и другие малоизвестные тропы через скалы, уходящие к мелким, труднодоступным пляжам, но Сара ими не пользовалась, опасаясь нападения со стороны разбойников потомков сарацин, прячущихся от карабинеров и поныне.
Сара еще издалека услышала гудок Антонио, водителя Джузеппо и остановилась, ожидая приближение машины. Это был молодой, компанейский парень, которого ее муж присмотрел еще в порту пару лет назад.
Прыгайте, сеньора! крикнули ей, не сбавляя скорость на подъеме, и женщина на ходу с поразительной легкостью запрыгнула в приоткрытую для нее дверь.
Зазвучал мощный рев мотора, и машина в клубах дыма вышла на финишную прямую. Почти сразу благоговейно подул встречный ветер, и Сара про себя отметила комфортность передвижения на автомобиле. Несколько крестьян в оливковой роще почтительно сняли шляпы, завидев хозяйку, и провожали машину долгим, каким-то внимательным взглядом.
Сегодня будет жарко, сеньора, улыбнулся Антонио, целуя нательный крестик, так как каждый раз при подъеме боялся заглохнуть и опрокинуться в пропасть. Я бы даже сказал, что будет, пожалуй, пожарче, чем в печи у тетушки Костанцо.
Сара улыбнулась. Не было ни одного человека в мире, кто не пробовал бы выпечки этой прославленной тетушки, чье имя давно стало нарицательным не только в Риомаджоре, но и за его пределами.
Да уж, согласилась она, отлепляя с колен кружева своего платья. Хорошо, что ты появился, Антонио, а то я вся взмокла.
Дорога под палящим солнцем, действительно, утомила ее. Для удобства она даже сняла туфли.
А Вы никак опять ходили на бульвар влюбленных, сеньора, заметил водитель и кивнул на газету в руке своей хозяйки. Ох, уж достанется Вам от мужа.
В его голосе явно было сочувствие. Все знали деспотический нрав Джузеппо, не требующий особого пояснения. Вот почему Сара вздохнула и решила промолчать. К тому же, водитель стал отчаянно жать на клаксон, медленно подъезжая к вилле, так как ворота явно не спешили открывать.
Вот набрали Вы прислугу, сеньора, ругался он, намекая на то, что Джузеппо слишком часто меняет работников. Ну, куда годятся для этой работы крестьяне? Им бы коз выращивать да просить милостыню на паперти у Иоанна Крестителя. O Святая Дева Мария! Легок на помине!
Наконец, через приоткрывающуюся щель выскочил кокер-спаниель цвета нежного шоколада и сразу с радостным лаем бросился к двери, где сидела его хозяйка.
Тише, тише, Капучино! засмеялась Сара. Автомобиль оцарапаешь. Твой папочка не простит тебе такого!
Но собака не слушалась, лаяла, бегала кругами и чуть не сбила Антонио, который вышел из машины и пошел к новому «дворецкому», как он иронично называл бывшего пастуха Абеле, непутевого парня, лентяя и тунеядца. Они стали на повышенных тонах выяснять друг с другом отношения и громко ругаться, активно жестикулируя.
Еще раз не откроешь ворота, болван, я тебе всю бороду выщипаю! пригрозил Антонио. Ты видишь, какая жара! Дорога каждая минута! Что скажет хозяин, когда будет есть тухлую рыбу?
Если он что-то и скажет, отвечал «дворецкий», не уступая Антонио в гоноре, то скажет это мне, а не тебе, сукин сын. Ты так со своими портовыми шлюхами трепись. Или твоя Марта опять прокатила тебя с Марио?
Сара с собакой прошла мимо ругающихся друг с другом слуг, едва сдерживая смех. Такая забавная сцена немного отвлекла ее от тревожных мыслей. К тому же, она прекрасно знала, что до драки у них дело не дойдет. Покричат, спустят пар и пойдут вечером в обнимку в одну кафешку заливать тоску дешевым вином.
Прекрасно выглядите, сеньора! раздался со ступенек виллы звонкий забористый голос.
Привяжи собаку! приказала она выбегающему к ней двенадцатилетнему мальчишке. И скажи Джузеппо, что я иду плескаться в бассейн.
Она не хотела сегодня встречаться ни с мужем, ни с кем-нибудь еще, предпочитая провести время до вечера в меланхолии скучающей женушки. Положив газету и туфли на столик, женщина быстро сбросила с себя взмокшее платье и с нескрываемым удовольствием вошла в прохладу бассейна. Ее обнаженный, переливающийся в лучах солнца профиль с откинутыми назад распущенными волосами вызвал восторг у повара Беттино, который наблюдал за ней через узкое окошко своей кухни.
Une polpetta con formaggio e uovo! (Фрикаделька с сыром и яйцом) поднес он восторженно три пальца к жирным губам и поцеловал их с чмоканьем.
Тем временем его соблазнительная хозяйка спокойно поплыла, совсем никого не стесняясь, перевернулась на спину, и какое-то время ее красивая грудь возвышалась над бирюзой, точно два островка надежды для тех, кто терпит кораблекрушение.