Разъяснитель недоразумений
***
Есть то, что я вижу,
а не я вижу то, что есть.
***
Зернам, на скорую руку разбросанным по планете, главное выбраться из темноты, а там, гляди, и помогут.
***
Я боялся.
Боялся укора родителей и хорошо учил уроки. Боялся не нравиться женщинам упражнял свое тело. Боялся не найти вторую половинку сыграл свадьбу с первой, которая полюбила меня. Боялся не обеспечить семью устроился на прибыльную работу. Боялся не успеть увидеть внуков заимел рано детей. Боялся стать неудачником трудился с удвоенной самоотдачей. Боялся оказаться беспомощным приобрел друзей. Боялся не произвести благоприятного впечатления защитил диссертацию. Боялся потерять чувства завел любовницу. Боялся, что Бог не услышит меня молился усердней. Боялся, что надоем ему пропускал молитвы.
Не подумайте, я не выглядел перепуганным, мое лицо казалось смелым, а взгляд уверенным.
Милый, давай отдадим детей в школу с экономико-дипломатическим уклоном, предлагала жена.
Конечно, любимая, с любовью отвечал я, боясь за будущее детей.
Едем на рыбалку, предлагал друг.
Конечно, брат, с улыбкой отвечал я, боясь отказать лучшему другу.
Сынок, ты приедешь? Отцу восемьдесят лет исполняется, говорила мать.
Конечно, уверенно отвечал я, боясь больше не увидеть родителей.
Папа, пошли в аквапарк, просили дети.
Конечно, милые!
***
Внешне я был спокоен, но внутри меня жил мой друг. Друг, не предающий меня никогда страх.
Он помогал мне, как помогает мать сыну делать первые шаги, придерживая за руки, чтобы тот не упал. Спасибо ему! Он подсказывал мне каждый шаг. Он был проводником по запутанному лабиринту жизни. Я не представлял себе, как бы я жил без него. Наверное, запутался бы в человеческих отношениях и умер, высосанный мирскими заботами. Сам того не подозревая, я каждую секунду искренне благодарил свой страх, боясь потерять, иногда поглаживая грудь его дом, то место, где жил мой незаменимый верный друг, подсказывая мне путь разными градуировками душевной боли.
Страх подыскал мне жену, друзей, работу и все для моего благополучия, успеха и спокойствия. Он думал и заботился обо мне! Страх настолько ловко руководил мною, что мне самому ничего не нужно было решать. Он помог мне взять у мира то, что нужно было моему человеческому нутру.
«У меня есть дом, машина, работа, семья, любовница и возможность дальнейшего роста. Я честен и справедлив. И никто не скажет, что я трус! Я состоялся, как нормальный, более того, достойный человек!» так я уговаривал себя каждое утро, абсолютно не веря своим словам. Но меня поддерживали знакомые, жена, дети, телевизор. Они были счастливы чувствуя уверенность в завтрашнем дне, которую предоставлял им я, а мне мой незаменимый друг страх. Но поддержки окружающих было маловато.
Я стоял на балконе 125-этажного офиса и пил кофе во время обеденного перерыва и вновь убеждал себя в том, что я состоялся, что у меня есть все, что я смог, что не прогадал ни с чем, что попаду в рай и займу там какую-то хорошую должность.
Вдруг в горле запершило. Около часа я тихонько покашливал, но вскоре кашель превратился во что-то болезненное. В груди засвистело, и мой кабинет наполнился резкими звуками. Я тянулся к графину с водой, но кашель был настолько сильным, что я не мог удержать графин. Я нажимал на кнопку, чтобы вызвать секретаря, но секретарь ушел на обед. Я беспомощно упал на пол и рисковал умереть от судорожного кашля.
И тут, собрав все силы, я так кашлянул, что из груди выпал какой-то предмет. Я увидел на полу свиток с сургучной печатью. Кашель прекратился. Я выпил полграфина воды и поднял свиток, вскрыл печать. Со свитка мне улыбался небольшой упитанный человечек с хитрыми глазами. Он махал мне рукой, а внизу я прочел: «Пока. Удачи!»
Некоторое время я пытался понять, что же произошло, и вдруг О ужас! Я ощутил, что ничего не боюсь!
Страх покинул меня! Сердце грохотало, будто в пустом металлическом резервуаре. И если раньше оно подчинялось закону страха, то сейчас оно задавалось вопросом по какому закону стучать или не стучать вовсе?
Руки мои задрожали, ноги подкосились, и я упал в кресло. Вошел секретарь и заговорил со мной, но я не понимал его слов. Я хотел ответить, но язык не шевелился. Я попытался встать, но не мог сдвинуться с места я не знал, куда сделать шаг без моего верного друга страха, который всегда указывал мне то место, где должен был оказаться мой след.
Я шел, но не знал, где находится мой дом. Я видел жену, но не узнавал ее. Я гладил по голове детей, но они казались мне чужими. Я здоровался с друзьями, но никому не хотелось пожимать руку.
Милый, давай детей повезем в горы, там полезный воздух, предлагала жена.
Но я молчал.
Брат, давай посидим, отдохнем пиво с раками? предлагал друг.
Но я молчал.
Сынок, у нас завтра с отцом золотая свадьба, приедешь?
Но я молчал.
Папа, а что такое радуга?
***
Я оказался бессилен жить в мире, который я создал вокруг себя в тесном содружестве лучшего друга страха.
Что случилось? Я ведь жил по твоим законам! Помоги! кричал я покидавшему меня миру. Но, увы, мир покидал меня.
Почему?! Я ведь стремился ко всему, к чему должен стремиться человек!
Мир странно улыбнулся. Это было похоже на улыбку женщины, которая вдруг осознала, что мужчина не любит ее, а хочет только поиметь. Мир обиделся за то, что я использовал его. Использовал для собственного спокойствия и успеха, как используют верблюда для перевозки груза, забывая поить и кормить а зачем, он ведь неприхотлив, выдержит!
От меня ушла жена, забрав детей. Меня уволили с работы. Родители продолжали любить, но избегали встречи. Друг не звонил.
Я был опустошен. Меня предал лучший друг страх. Меня покинул мир, который я создал вокруг себя. Мне ничего не оставалось, как корить судьбу. Почему у меня такая судьба? Почему я потерял все? Почему мне помогал страх, а затем, не доведя до логического спокойного окончания жизни, беспардонно бросил меня?
И вдруг в пустое, раньше занятое страхом место, стали медленно вливаться неопознанные мною объекты. Части какой-то другой жизни. Из невидимого эфирного волшебного ларца посыпались как зерна в мой опустевший в груди дом мои фантазии, мечты, мысли, которые хранились где-то в неизвестной близкой глубине, судорожно подавляя признаки предсмертных мук, стремясь соединиться со мной в том пустом месте, которое раньше принадлежало страху, и зажить!
Во мне возникала другая жизнь. Та, которую выгонял из меня страх каждую секунду моего существования когда я выбирал работу, выбирал жену, писал диссертацию, отдыхал с друзьями, жизнь, которую я игнорировал, посвящая себя заботам, в которую не окунался, боясь, что она была настолько не похожа на ту, которой жили другие, что я не мог предугадать последствий. Та жизнь, которую называют тонкостями души. Та, которая хранится в невидимом эфирном волшебном ларце. Та, которую называют сокровищем. Та жизнь, которую, чтобы поймать, нужно остановиться и глубоко вдохнуть, да так, чтобы она пропитала тебя, как моющее средство губку.
В той пустоте, где раньше жил страх, вдруг появилось свободное место. Место для той, которую люблю, для тех, кто мне дорог. Я чувствовал, что они есть где-то, где-то далеко. И магнит моей пока пустой души постепенно притягивает к себе это «далеко».
От непривычных мыслей и фантазий кружилась голова.
Я сел на диван, обхватил пульсирующую голову руками и закрыл глаза. Сердце осторожно стучало, нащупывая и узнавая свой новый ритм, перемешивая мои фантазии и мысли, не разбирая, где явь, а где воображение, считая, что это сейчас абсолютно неважно.
***
Я шел по канату с шестом в руках и балансировал между реальностью и воображением.
Боже! позвал я, с трудом удерживая равновесие. Боже! Да, услышишь ты когда-нибудь!
Если будешь так кричать, я оглохну и тогда точно не услышу.
Наконец-то! Соизволил. Куда мне? Налево или направо?
Не знаю.
Как это не знаю? Ты ведь Бог!
Бог, а не знаю.
Слушай, мне сейчас не до шуток, я не удержался, шест полетел в неизвестность, а я успел схватиться за канат. Ну же! Куда? Эй! Ты опять пропал? Эй, так ведь не по-человечески и даже не по-божески! Эй!
***
Когда открыл глаза, я ощутил, что вокруг меня все рождается заново.
Вдруг я услышал нервное жужжание. Проснулась в квартире муха. Она появилась вдруг и ниоткуда! Начала шуршать по своим заначкам, радостно жужжать.
Если раньше я бы убил ее, не задумываясь, боясь носителя заразы, то сейчас чувствовал, что она живая и что-то там у нее происходит воспоминания какие-то свои, радости мушиные. И сейчас для нее темнота не помеха, ночь для нее, как день, она живет тем, что проснулась.
Я вышел в кухню и заснул, положив голову на стол, в раздумьях что же делать дальше?
Когда проснулся, вошел в спальню и увидел муха спала на моей подушке! «Ну, думаю, наглость!»