О! А вот дальше было интересно, знаете ли. Необычный паттерн поведения, продолжала между тем Старуха, помнишь Лису? Мой шедевр?
Майор похолодел. Если и был кто-то на этой планете, от кого Старика воротило больше, чем от Старухи, так это была Лиса.
Хитрая, вкрадчивая, приторно-сладкая в общении, научившаяся растягивать черногубый рот, подражая людям и изображая улыбку. Выдавали ее только зрачки размером с булавочную головку: шедевр Старухи непредсказуемое животное-психопат. Майор в глубине души опасался ее, ожидая в любой момент своих прогулок по лесу подлости или жестокой шутки.
Что она сделала?! потребовал он ответ, пытаясь не кричать на непосредственного начальника.
А вот это уже было интересно. Она стала глухой.
Что?!
Забралась в речку, чтобы ей в уши вода после купания попала, и слышно было плохо. Думаю, она это придумала, пока наблюдала, как Колобок с остальными знакомился.
И?!
Что «и»? теперь раздражение металлом сквозило уже в голосе. Лиса с заложенными ушами не услышала от него разумного ответа, подозвала его поближе и все равно не услышала, поэтому могла не подчиняться вашему Правилу 1. Очень интересно. Похоже, женский разум действительно более адаптивен к ситуации, более изобретателен. Я не ожидала, что она сможет придумать нечто новое. Обойти правила.
Она его сожрала?!
Употребила в пищу. Вы не поняли, что я сказала, с первого раза?
Старик пораженно смотрел на Старуху, сдерживая рвущийся из глотки мат.
Он был разумен, тихо проговорил мужчина, наконец.
Я проделала с его помощью все запланированные исследования. Считайте это утилизацией.
Утилизацией?! Он был разумный! А ты?! Ты сидела за этим своим монитором?! И наблюдала, как живое существо, тобой же созданное, жрут заживо?! Ты вообще нормальная?!
Он не понял, как перешел на «ты», не понял, как вскочил на ноги, сжав от ярости кулаки, и тем более, как начал орать на всю лабораторию.
Я ученый, генетик, с достоинством проговорила Старуха, брезгливо поджимая губы, а вы, товарищ майор, забываетесь. Проверьте все квадрокопторы с камерами. У нас с вами в ближайшие дни будет масса работы.
Почему? только и спросил Старик.
Игорь Васильевич, она впервые назвала его по имени, у нас с вами примитивная община, в которой только что прямо нарушили основное табу. Насколько я помню «психологию примитивных социальных структур», за этим последует еще одно нарушение, или два, а потом это явление приобретет массовый характер. Я должна записать все события, найти связь с созданными мной психологическими особенностями конкретных объектов и построить модель.
Но в лесу начнется резня
Эксперимент, Игорь Васильевич. Важный для науки эксперимент.
Но погибнет много Старик осекся, чуть не выпалив «людей».
Это не люди, жестко прервала его Старуха, это образцы. Можете считать происходящие события утилизацией. Вам же не приходило в голову такое безумие, как оставить на планете разумных животных, когда мы улетим?
На миг перед глазами Старика встала добродушная морда Медведя, с карими, все понимающими глазами
***
Поздно вечером Старик и Медведь сидели на берегу ручья. Старик пил разведенный водой лабораторный спирт, рассказывая Медведю о Колобке все, что мог вспомнить, а тот слушал, кивал и сочувствовал, а иногда неуклюже пытался похлопать друга лапой по плечу, пару раз едва не свалив того в воду.
В общем, гхм думал я, думал, проговорил Топтыгин, заполняя наступившую в импровизированных поминках паузу, нельзя допустить хаос. Лису будем судить, а потом казним. Разумный не может есть разумного. Если кто-то начнет сомневаться Крови будет много
Старик кивнул, чувствуя, как очередная порция спирта обожгла ему горло.
Поможешь? Винтовка, и Гхм Я подумал
Помогу.
Тут Медведь наконец прямо и пристально посмотрел в глаза другу и задал вопрос, волнующий его больше всего.
Старуха же в курсе? Это же все ее затея?
Ага.
Бабы вздохнул зверь.
Бабы.
И как она отреагирует на наше гхм решение? С Лисой?
А уже никак, беззаботно отозвался Старик, впервые за несколько месяцев чувствуя, что ему наконец-то становится лучше, Лиса твоя проблема, а Старуха моя.
Иди ты! вскинулся Топтыгин, шерсть на котором вмиг встала дыбом, а карие глаза засверкали. Расскажи!
Ага.
Бабы вздохнул зверь.
Бабы.
И как она отреагирует на наше гхм решение? С Лисой?
А уже никак, беззаботно отозвался Старик, впервые за несколько месяцев чувствуя, что ему наконец-то становится лучше, Лиса твоя проблема, а Старуха моя.
Иди ты! вскинулся Топтыгин, шерсть на котором вмиг встала дыбом, а карие глаза засверкали. Расскажи!
Старик широко, до боли в щеках ухмыльнулся, глядя на Медведя.
Я нажимал на спусковой крючок, друг, пока не раздались бессильные холостые щелчки
Очень низкое фэнтези
Волна оказалась упругой, словно бок вынырнувшего морского чудовища. Пальца оглушило, завертело, увлекло в пучину, а потом выбросило на поверхность, и сразу же вместо подводного гула он различил крики спасающихся. По ушам резко ударили звуки хлопков вёсел.
Его швырнуло на отмель, руки погрузились в вязкую кашу из солёной воды и песка. Впереди глазами ночного хищника горели костры ложного маяка.
Низенькие и неуклюжие шлюпки с фонарями на носах прорезали дождь и пену прибоя.
Пальца подбросило, развернуло, потащило в глубину, солёная до горечи вода наполнила ноздри. Люди в шлюпках не собирались спасать пассажиров севшего на мель «Кальмара» их интересовало содержимое трюмов.
Раскуроченный взрывом борт «Кальмара» зиял рваной раной, из которой вытекала не кровь, а чаяния Пальца на Домик-возле-холма. Упакованные в промасленную кожу и увязанные арбалеты, корзины со стрелами, запасные ложи и приклады перекочевали в плоскодонки. Похитители уплыли, не обращая внимания на взывающих к их милосердию несчастных.
Несколько тюков порвались, и на волнах качались деревянные игрушки, вырезанные Пальцем для продажи. Не самые дорогие вещицы, но делал он их дольше прикладов и рукоятей ножей. И только в них вложил любовь. Похожие и детям своим, Белочке и Мизинчику, смастерил. Резные свистульки: соловушки, солдатики, куколки
Палец нырнул под волну, глотнул воды, вынырнул на несколько футов ближе к игрушкам, которые ветер и волны растаскивали по заливу. Начал собирать, рискуя захлебнуться. Три поделки удалось сунуть за пазуху, под шерстяную ткань куртки.
Кругом кричали. Совсем рядом ругательства сменились воплями отчаяния.
Нога! Плыть не могу! Тону!
Палец обернулся. Мокрые волосы выбились из хвоста, хлестнули по лицу. Ледяные иглы дождя пришивали низкое свинцовое небо к беснующемуся морю. Всего в паре футов молотил руками по воде и едва удерживал лицо над поверхностью эльф.
Палец вздохнул обречённо и поднырнул под руку эльфа.
Не хватайся за волосы утопишь обоих! заорал он паникующему остроухому.
Церемониться с эльфом Палец не собирался из-за него пришлось пожертвовать ещё двумя-тремя игрушками, до которых он мог бы дотянуться.
***
Выбрались все. Бухту пираты выбрали неслучайно. Мелководье и острые пики подводных скал настоящий капкан для кораблей. Могли не стараться взрывать борт алхимией: скалы пропороли бы обшивку, как клыки волка шкуру ягнёнка.
Палец оплакивал свой годичный труд, пока почти тащил на себе эльфа к кострам. Смешной эта картина, наверное, виделась остальным пассажирам: долговязый, изящный до хрупкости эльф, красивый даже с разбитым о скалы носом, и полурослик, коротконогий и уродливый, едва ли не по пояс прекрасному эльфу. Только смеяться несчастным, потерявшим груз, пожитки и едва не утонувшим, людям, эльфам, гномам и полурослику, с товарами которого в море уплывала возможность выкупить Домик-возле-холма, не хотелось.
По иронии судьбы их спасли те же самые костры, которые едва не погубили. Пираты разожгли огни на две мили восточнее бухты Хваншита. Сделали ложный маяк. Даже опытный капитан «Кальмара» купился. В такую-то бурю. И на старуху бывает проруха. Палец это понимал, все пассажиры понимали. Только капитан не хотел и не мог понять. Он сидел на песке, обхватив седую голову руками. Длинные усы болтались, словно у сдохшего на берегу сома.
Палец не лез с утешениями. Кто будет слушать утешения половинчика? Кто их вообще слушает, безмолвных слуг и подмастерьев? Работящих и неприхотливых: половина жалования, половина пайка, половина матраца. Два полурослика по цене одного человека.
Да и что Палец сказал бы капитану? «Держись, мужик. Держись. Ты остался без корабля, а я без дома. Тебе не на чем плавать, а мне, моей жене и двум маленьким, да что уж там, половинчатым детям негде будет прятаться от снега и холода зимой».