Деревья раскачивались в саду, за домом так неистово, будто сейчас сломаются пополам, ветки били по крыше, шорох листьев, которые закручивал в вихрях ветер, был еле слышен, но дополнял картину бури.
Что это, Акеми? прошептала бледная до синевы Юки. Обе замерли в страхе, услышав жуткий скрежет. Эта стена выходит на улицу, а значит, там происходит что-то страшное!
Может позвать госпожу? высказал кто-то умную мысль.
Идите все к нашей ками! решила старшая лисица. Акеми никогда не слышала ничего подобного. Были в их краю и грозы, и пожары, и даже нападения саранчи случались. Но то были звуки самой природы. Им были рады, а иногда просто пережидали, ведь это часть мира, а он знает лучше, когда и какому явлению возникнуть. Но это
Вот! Опять скрежет! К нему прибавилось шипение, стрекотание, постукивание, и стенку прорвали! Острые, отливающие алым когти, с треском сорвали плотную рисовую бумагу с бамбуковых перегородок, выломали их, и в комнату запрыгнули огромные, страшные они (1)!
Побег девочек-лисичек ускорился в разы. Но везде на пути возникали страшные ёкаи (2), тянули к ним лапы, хвосты с шипастыми концами, по потолку забегали пауки со старушечьими лицами, треск и скрежет повсюду! Акеми и Юки, как кицунэ, достигшие возраста шестого хвоста, выпускали мелкие огненные шарики, заставляющие нежить замереть на несколько мгновений.
Этих минут хватило, чтобы сбежать к покоям госпожи Инари. Инари-но-ками сражалась! Две огромных нуре-онна (3) нападали на неё с двух сторон. Госпожа сражалась своими прелестными алыми веерами, отрезая полузмеям то одну голову, то другую. Дважды по три раза она смахивала скалящиеся головы с их зелёных туловищ, только тогда издохли они, дёргаясь, круша хвостами стены, разбрасывали циновки, посуду, личные вещи богини.
Все здесь? спросила Инари-но-ками свою дочь Акеми.
Да, матушка! девушка ещё раз сосчитала младших, с радостью отметила, что к девочкам прибились и мальчики. У всех в руках по звёздному шару, который являлся вместилищем их сил.
Тогда отправляемся! взмахнув окровавленным рукавом, госпожа Инари разверзла провал перехода, Идём к брату!
Подождав, пока все дети войдут в сияющий овал, богиня последний раз окинула взглядом свой разорённый дом и ушла в переход.
Едва за лисами закрылся портал, на порог вплыли трое: худой мужчина в пропыленной, изорванной одежде, за поясом у него был дорогой меч, на лбу сиял ярко полумесяц, за ним двумя бестелесыми призраками влетели хари-онна, женщины-ёкаи с длинными волосами, оканчивающимися острыми крюками. Их окровавленные рты свидетельствовали о сытной трапезе.
Они не любят меня! Никто не любит! И отец отказался. И мать! плакал навзрыд мужчина, воздевая к небу свои худые руки с обломанными ногтями. Его длинные, спутанные волосы серо-чёрной копной лежали на сутулой спине.
Обе девы согласно жмурились и поддакивали. Сейчас, когда благодаря господину Сусаноо у них вдоволь человеческой плоти на обед, они готовы потакать ему в любых его начинаниях или жалобах.
Догнать их? прорычал сквозь клыки зелёный бугай с тремя рогами на лбу. Его бугристые руки стиснулись в исполинские кулаки желание крушить живую плоть раздирало изнутри.
Не хочу! капризно протянул бог бури, Я устал!
И он просто завалился на татами, даже не сняв обувь. А ведь это неслыханное оскорбление хозяйке! Впрочем, хозяйку ведь согнали с места, а её дом почти полностью уничтожили. Нечисть, повинуясь воле господина, расположилась в комнатах, заляпав всё вокруг своей голодной слюной, кровью и испражнениями. Змеедев, убитых богиней, уже сожрали не пропадать же добру? Они ещё долго ходили по двору и крушили столбы, заборчики, кадки с цветами, забросали мусором колодец, сорвали знамёна госпожи Инари.
На земле то тут то там стали расползаться чёрные пятна. Они подступали к зелёной траве, и та будто стремясь убежать, отдёргивала свои ростки. Но тьма и скверна неумолимо настигали всё живое: свернулись жуткими изломами деревья, листья опали серым пеплом, навеки умолкли птицы, не успев даже вскрикнуть напоследок, цветы оплыли гадкой слизью. Одно лишь присутствие бога-плаксы уничтожило полное растений поместье.
Пока госпожа Инари рассказывала брату тревожные вести, пока успокоила своих детей, в стране Ёми произошло следующее.
Проклятый лис миновал место, где всё ещё сидел Идзанаги-но-микото, бог-создатель восьми островов. Волосы ками снова отросли, достигли корней первого ряда деревьев. Лис покачал головой осуждающе, оставил возле бога свёрток с жареной рыбой и стремительно зашагал дальше, не оглядываясь, всем телом ощущая гудение силы возле его сутулой фигуры.
Пока госпожа Инари рассказывала брату тревожные вести, пока успокоила своих детей, в стране Ёми произошло следующее.
Проклятый лис миновал место, где всё ещё сидел Идзанаги-но-микото, бог-создатель восьми островов. Волосы ками снова отросли, достигли корней первого ряда деревьев. Лис покачал головой осуждающе, оставил возле бога свёрток с жареной рыбой и стремительно зашагал дальше, не оглядываясь, всем телом ощущая гудение силы возле его сутулой фигуры.
Врата Подземного царства выросли внезапно. Чёрные, покрытые паутиной, а также огромными, плотоядными пауками, они испускали могильный холод и осязаемый мрак. Он жадно лизал сапоги Шинджи, едва не скулил от нетерпения съесть его плоть.
Лис стиснул в руках меч и светоч свой звёздный шар, готовясь вступить в бой. Но створки вдруг распахнулись вовнутрь. Из тёмного, холодного тоннеля вылетела стая огромных летучих мышей, противно вереща. Кажется, его встречают
Кхе! откашлялась старая, гнусная ведьма и засмеялась визгливо, Так вот каков ты, проклятый лис! Ну заходи, красавчик! Твоя бабка ожидает вестей! А уж как мы соскучились по живым
Ведьма шла впереди, шлёпая босыми ногами по отвратной жиже, которая укрывала здесь всё от пола и до потолка. Сверху капало мерзкое, смердящее масло. Лис сжигал его пламенным доспехом, который активировал тут же, как ступил на ступени прохода. Он уже давно достиг своего предела: девятый хвост появился аккурат в прошлом году. Теперь ему была доступна магия иллюзий, огня и мгновенная трансформация в лиса, как полная, так и частичная.
Светоч выхватывал из вечной тьмы чьи-то останки, скелеты, то выбеленные, уже сто раз облизанные сороконожками и гадюками, то свежие, с кусками плоти, в которой копошились отвратительные личинки и черви, то призраков, прозрачных, бесплотных, но таких жутких. Из земляных стен тянулись руки с крючковатыми когтями, кто-то выл и стонал. Откуда-то тянуло тленом, кровью, испражнениями и рвотой. Да уж, есть здесь не тянуло совершенно. Это радовало, ведь еды с собой Шинджи не взял принципиально. Он или умрёт здесь, или вернётся так быстро, что не успеет ослабнуть.
Ведьма безумно хохотала, бормотала бессмыслицу, несла что-то про его судьбу, что уже близко. Лис презрительно скалился, не желая вслушиваться, но тогда старуха с неожиданной силой хватала его крючковатой рукой за рукава кимоно и заглядывала двумя бельмами прямо в душу.
Не веришь? Ты так давно проклят, что уже смирился? Да, ты бедненький засюсюкала она противно. Лис гневно зарычал и выдрал руку из её сухих пальцев, Кто ждёт, тот всегда дожидается, лис! Иногда лучше подождать и получить
Шинджи с удовольствием показал бы ведьме, как можно получить от воина на орехи, но сейчас она нужна ему живой. Пока нужна. Он искривил алые губы в жуткой усмешке, представив, как сломает кости наглой сумасшедшей.
Дважды спускались они по скользким, смердящим чем-то гадким, лестницам. Дважды по тридцать ступеней, затем четыре поворота вправо. Сумеет ли выйти сам? Лис не знал, но в памяти уже отложилась карта пути, дав надежду на благополучное возвращение домой.
Скоро, лисёнок, скоро! скрипела мерзкая старуха, потрясая лохмотьями, оголяя свои мосластые, синие ноги. Она была слепа, но видела всё. Как бы не пророчествовала! Потом ведь сбудется всё, как не хотел Шинджи признавать, что ведьма действительно могла обладать даром видеть судьбу.
Они подошли к ещё одним воротам. Их облепили плотным ковром безглазые, с длинными, худосочными телами создания непонятного пола. Они гладили грубые, полные торчащих сучков и гвоздей, створки, размазывая свою студенистую кровь по дереву. То жадно впитывало гадкую субстанцию, снова и снова прорастали колючки, ожидая добавки.
Госпожа ждёт тебя, Шинджи! указала на врата ведьма. Лис гневно раздул ноздри своего породистого носа, показав, что не понимает такие шутки, Иди, не бойся!
Гнев захлестнул лиса с головой, но Шинджи быстро усмирил его: если ты зол на врага, то ты уже проиграл. А он намерен победить! И выйти отсюда к матери и сёстрам. Стиснув меч и светоч, лис метнулся к створкам, разметал визжащий клубок уродин и с пинка открыл одну из створок.
Врата рухнули внутрь огромной, уходящей в даль, пещеры. К самому порогу подбирались десятки жадных щупалец ярко-фиолетового цвета. Они вслепую шарили, не находя добычи. Но едва ноги Шинджи оказались близко от них, тут же стали судорожно сокращаться, будто черви.