Слова о пленных прибили веселье, как дождь прибивает огонь. Войн без пленных не бывает, но русских пленных говорят, их всех, в лагерях, тсс, не надо об этом а русские пленных не отпускают, говорят, они хотят, чтобы пленные построили всё разрушенное на Русской территории, а там развалин, говорят, на десятилетия хватит Это же ужасно.
В комнате воцарилось молчание до обеда.
На обед разбегались по близлежащим кафе и барам. Женя обычно обходилась сэндвичем и чашечкой кофе у магазинной стойки в своей закупочной пробежке, но сегодня Рози задержалась у её стола, и из конторы они вышли вместе.
Крохотное кафе на четыре столика было недорогим, приличным и потому безлюдным. Столь же недорогим и приличным был их заказ. В перерыве главное не количество еды, а умение растянуть её до полноты иллюзии полноценного ленча. И Женя, и Рози владели этим искусством. Кофе был ароматным, сэндвичи свежими, а пирожные сладкими. И к концу перерыва они уже весело болтали о будущем бале, будто ничего и не было.
Видимо, и остальные прибегли к такому же средству. И после перерыва болтовня возобновилась. К тому же, Ирэн и Этель успели поговорить кое с кем из приятельниц. Нет, правы те, кто утверждает, что идеи носятся в воздухе. Идея Весеннего Бала уже овладела умами Джексонвилла, во всяком случае, его женской половины. Уже, оказывается, самоизбрался Оргкомитет, и созданы комиссии, и ведутся переговоры о зале. Но Жени это уже не касалось. В Джексонвилле хватает дам, истинно белых, добродетельных, обладающих свободным временем, силами и деньгами, словом, всем необходимым для подобной деятельности.
Женю это не задело. Её балы кончились пять лет назад. Но это уже её проблемы. Она слушала доброжелательно, но отстранённо.
Уже в конце рабочего дня к ним зашёл Мервин Спайз, улыбчивый толстяк, дамский угодник и балагур. Они приветствовали его радостным щебетом, шутками и поддразниванием. Он целовал ручки, сыпал комплиментами и как бы невзначай оставлял на столах конвертики с зарплатой. Женя выслушала комплимент, отшутилась и незаметно прощупала конверт. Жёсткой карточки уведомления об увольнении нет. Уже хорошо. Хозяин их конторы всё передаёт через Мервина, его самого они и не видят. А Спайз о, с ним надо держать ухо востро. Он добродушен и безобиден. С виду. И Женя боялась его, но поддерживала общий тон. И она, как все, небрежно сбросила конвертик в сумочку и бодро, в залихватской манере допечатала свою работу.
К своему дому Женя подходила довольная. Конец недели, впереди два дня отдыха, деньги получены, продукты появились, её ждет вечер с Алисой и Эркином. Их надо подружить
Она взбежала по лестнице, открыла дверь, и её встретил радостный визг Алисы. Женя поцеловала её, разделась. А Эркин где? Спит? Ему стало плохо, и он не встаёт?! Она вбежала в комнату. Никого?!
Эркин? Ты где?
Женя обернулась к Алисе.
А он ушёл. Ещё до обеда, Алиса посмотрела на неё и неуверенно добавила. Он сказал, что вернётся.
Женя молча кивнула. Значит, ушёл. Зачем? Она сразу почувствовала, как устала, как гудит от голосов и стука машинок голова, ноют спина и руки. Женя села к столу, и Алиса сразу залезла к ней на колени, положила голову на её плечо. Женя обняла её, прижала к себе.
Ну, как ты тут без меня?
Мы лучину резали.
Щепали, поправила её Женя.
Щепали, послушно повторила Алиса, а потом я играла. Мам, а я на кровати прыгала. Ты очень сердишься?
Нет, честно ответила Женя. Не очень. Ты ела?
Да. Мам, а почему он ушёл? Я не приставала к нему, совсем-совсем не приставала, правда. Почему он ушёл?
Не знаю, Алиса. Наверное, у него есть дела.
А он вернётся?
А ты хочешь, чтобы он вернулся?
Да, уверенно ответила Алиса. Ты тоже этого хочешь.
Женя покачивалась, покачивая Алису. Неумолчно шумел за окном дождь, в комнате темнело.
Хочу, беззвучно, одними губами сказала Женя.
Лишь бы ничего с ним не случилось. Ну, зачем, зачем он ушёл? Куда ему идти? И эта самооборона если они схватят его, она ведь даже знать ничего не будет. Где его искать, у кого спрашивать Тогда она с ним прощалась навсегда, знала, что не увидит больше, а сейчас сейчас она не готова к этому. Она не хочет его терять, не хочет, не хочет
Вздохнула Алиса, и Женя сразу вспомнила о делах, ждущих своего часа. Что бы ни было, как бы ни было, надо жить. Женя перевела дыхание и стала прежней: деятельной и сильной. Какой её знали все.
Вздохнула Алиса, и Женя сразу вспомнила о делах, ждущих своего часа. Что бы ни было, как бы ни было, надо жить. Женя перевела дыхание и стала прежней: деятельной и сильной. Какой её знали все.
Давай делать вечер, дочка.
Давай, сразу согласилась Алиса.
Женя приготовила ужин, они поели, потом обычная вечерняя круговерть. Но вот всё уже сделано, и Женя села за шитьё. Алиса пристроилась напротив неё с Линдой в руках слушать сказку. Женя говорила по-русски, ведь вчера русский вечер был английским. В общем-то, она знала немного сказок, и Алиса их давно выучила с её голоса назубок, но слушать была готова до бесконечности. Женя рассказывала и прислушивалась, не застучат ли шаги по лестнице. Она не закрыла ни нижнюю, ни верхнюю двери и калитку отперла, когда спускалась за дровами Но ничего, кроме шума дождя.
У Алисы уже слипались глаза, и Женя уже готовилась укладывать её спать, когда открылась дверь. И не наружная, а в комнату. Женя резко обернулась и обессилено опустила на колени шитьё.
В дверях, привалившись левым плечом к косяку, стоял Эркин. Стоял и молча смотрел на неё. И молчание становилось ощутимо тяжёлым, заполняло комнату. Разбуженная этой тишиной, Алиса подняла голову и, узнав его, улыбнулась.
Ну вот, в её голосе звенело торжество, я же говорила, он вернётся.
Она говорила по-русски, и Эркин, не понимая слов, улыбнулся её улыбке. И это вывело Женю из оцепенения.
Господи, она скомкала и бросила на стол шитьё. Наконец-то. Ты же мокрый весь. Сумасшедший, честное слово, Эркин, ты сумасшедший, в такую погоду, после болезни
Она уже сорвалась было с места, но он шагнул к столу.
Вот.
На стол легло несколько монет, две измятые мелкие кредитки и напоследок большое краснобокое яблоко.
Что это? но, спрашивая, Женя уже знала ответ.
Вот, повторил он. Это я заработал. А это, он осторожно катнул яблоко, это я купил.
И поднял на неё глаза.
Сегодня было мало работы. Это это очень мало, да?
Женя покачала головой, и его встревоженное лицо снова просветлело.
Господи, повторила Женя. Как я волновалась за тебя.
Но он ждал другого, и она сказала и сделала то, что должна была сделать. Взяла кредитки, аккуратно разгладила их и положила в шкатулку на комоде, где хранила деньги, а мелочь положила в вазочку рядом.
Спасибо, Эркин.
Он перевел дыхание и улыбнулся той, прежней улыбкой, снова став на мгновение озорным мальчишкой. Женя подошла к нему и остановилась, словно хотела поцеловать, но только положила руки ему на плечи.
А яблоко моё! пропела Алиса.
Алиса! ахнула Женя. Немедленно положи яблоко. Эркин, скорее на кухню, там плита, развесь куртку. Давай, давай, я сейчас тебе разогрею.
Яблоко мне! запротестовала Алиса.
Женя чуть ли не вытолкала Эркина и занялась Алисой.
Помоем, нарежем, тогда поешь.
Когда она прибежала на кухню, в плите пылал огонь, от куртки на верёвке валил пар, Эркин сидел на корточках перед открытой топкой и то ли грелся, то ли ворошил поленья. Услышав её шаги, он поднял голову, и Женю удивило странное выражение его лица, будто он хотел что-то сказать и не решался. Но ей было некогда сейчас, и она, сдёрнув с гвоздя полотенце, кинула ему.
Протри волосы.
Эркин поймал его на лету и отошёл от плиты. Возясь с кастрюлями, Женя слышала, как он отфыркивается и встряхивает головой.
Почему так поздно, Эркин? спросила она, не оборачиваясь.
Ждал, пока стемнеет, сразу ответил он. Чтоб из окон не увидели. Женя, я задвинул засовы, на калитке и внизу, так?
Так, кивнула Женя. Мы уже ели, сейчас я тебя покормлю. Иди к столу.
Что-то заставило её обернуться. Эркин стоял, комкая полотенце, скручивая его в тугой жгут, и опять то же нерешительное выражение на лице. Хочет сказать и не может?
Иди к столу, тихо попросила Женя.
Он опустил голову, повесил полотенце и вышел.
Эркин ел медленно, устало, склоняя над тарелкой голову с торчащими во все стороны прядями волос. Женя обмыла яблоко, нарезала его на ломтики, налила всем чаю и теперь сидела, и смотрела, как он ест. Алиса совсем разошлась, будто и не засыпала только что. Женя нарезала ей яблоко в чай, и она увлечённо играла в рыбалку, используя вместо удочки ложку.
Эркин доел, взял подвинутую Женей чашку, охватил её обеими ладонями и окунул лицо в душистый пар. Напряжение, с которым он шёл сюда, поднимался по лестнице, когда каждый шаг непосилен, когда вошёл и увидел световой круг от коптилки, Женю с шитьём, мордашку Алисы, прижатую щекой к столу И только сейчас это напряжение стало отпускать его. Он дышал этим паром, чувствуя, как обмякает, расслабляется тело. Он отпил, и сладкое тепло растеклось по груди. Эркин понял, что может говорить, и поднял на Женю глаза.