Саньк, смотри, так и знай, тебе несдобровать! Отуськает тебя Колька! предупредительно унимали распетушившегося Саньку. Выйдя на улицу, они подрались, взаимно помяв и испятнав друг друга. Особенно, досталось Саньке его бока оказались в синяках, а лицо в багровых подтеках. Санька затаив злобу, решил отомстить Кольке при подходящем моменте, не в зависимости от давности.
Сватовство. Женитьба Саньки Лунькина
В Святки, многие парни стараются и пожениться; благо на святках выбор невест неограничен ходи по кельям и выбирай себе невесту, которая тебе нравиться и сватай её. Парни, себе выбирают невесту по разным признакам: который выбирает самую красивую, который работящую, а некоторые подбирают себе под стать веселую, или песенницу. Наташкина артель девок не умела песни петь. Гуляя по улице они пробовали спеть, но у них никак не получалось: запоют, а потом вразнобой заборонят, кто в лес, кто по дрова. И частенько им в след кричали: «Не песню поете, а целину бороните! Бороны!» На что, девки не сердились, а только озорно расхохотавывались.
Содержательницу девичьей кельи, бабушку Гуляеву, мужики и бабы, часто упрекали: «Вот, это Булалейка, устроила у себя в дому притон девок с парнями! Они у нее там вольничают, того гляди, беда какая стрясётся. По всем ночам шалберничают! Дрова, на протопление воруют!» со злостью к Анне, наговаривали мужики. Но Анна на злобную критику почти не обращала никакого внимания, продолжая вертеться среди девок, перекипая в сутолоке и суматохе веселившейся молодежи.
Санька Лунькин, имея от роду двадцать восемь лет, а это считается уже преклонный возраст для парня-жениха, решил все-же жениться. Имея упитанное тело, неимоверную силу, он только и знал по зимам и летам точил каталки, азартно тушил пожары, да занимался чтением книг. Женский вопрос у него на заднем плане.
Но как ни говори, природа сказывается на каждом живом человеке, и своё требует. Толи от чрезмерного чтения толи, от неприкосновения к женскому полу, у Саньки, люди стали наблюдать, что «ум за разум заходит» и ему бабы порекомендовали жениться. Свахой вызвалась Анна Гуляева. Она в купе с другой бабой Настасьей, согласились подыскать Саньке невесту: по годам ровню и по наружности чтобы была под стать. В поисках невесты обходя Кельи, они с улицы через стекла окон, выбирали невесту для Саньки. Они, одну девку, совсем-было хотели предложить Саньке, но как увидели на стекле тень обличия ее лица, они ее тут же забраковали, потому, что ее лицо на стекле окна неприглядно вырисовывалось наподобие овечьей морды. Тень не человечья, а овечья не пойдет!
В одной келье, свахи все же подобрали Саньке подходящую невесту Нюрку. После некоторого отнекивания, свахи все-же уломали, уговорили ее и она согласилась. Санька, дома поджидая свах, с результатами сватни, сидел за столом. Он увлеченно читал толщенную книгу, с напряжением тараща глаза, на слабо освещенные, пятилинейной лампой, страницы. Кошка, спрыгнув с печи, блаженно потянувшись, подошла к ногам Саньки и потершись о них, прося поесть замяукала, напоминая этим, что пора поужинать. Свахи, с подобранной Саньке невестой, пришли в тот момент, когда он собрался ужинать, положив ложки и чашку с похлебкой на стол.
Ну, Санька! Мы тебе невесту подобрали и ведем! Не невеста, а ком золота! еще с порога возвестила Саньку Анна.
Долго выбирали, а все-же подобрали! вставила свое слово и Настасья. Обошли пять келий. Много в них невест, а все не подходящие! одна, как овца, другу, как курная лестница, третья, как коровье седло, а одна и понравилась было нам, но сидит насуплена, как свиное ненастье! расхаивала осмотренных невест Анна Гуляева. А уже вот Анюта, всем взяла! Хоть на лицо-то, она и не совсем приглядчива, за то титьки большие и телом пышна! Есть во, что было бы чем! Расправляя новый сарафан и разглядывая на своих ногах, тоже, новые лапти, усаживаясь на сундук, из которого заслышался писк зашебутившихся, мышей блаженно улыбаясь проговорила Анна.
Да я и сам не остарок какой! Жених, что надо! прихвальнул себя и Санька. А Настасья, зная Саньку и невесту, про которую по селу ходил порочащий ее слушок, что ее, как будто, из-за угла, мучным мешком напугали, и что у нее в голове не все дома! И зная, что она просроченно засиделась в девках, так, что отец частенько стал обличенно упрекать ее, что много хлеба ест и навозу много производит, стала наговаривать на ухо, нахваливать невесте Анюте, жениха Саньку. Ложки после обеда, мыть не будешь: тараканы с мухами их обгложут, за дровами тебе ходить не придется полена сами в тебя полетят, а за водой тоже, тебе ходить не придется слез хватит!
Да я и сам не остарок какой! Жених, что надо! прихвальнул себя и Санька. А Настасья, зная Саньку и невесту, про которую по селу ходил порочащий ее слушок, что ее, как будто, из-за угла, мучным мешком напугали, и что у нее в голове не все дома! И зная, что она просроченно засиделась в девках, так, что отец частенько стал обличенно упрекать ее, что много хлеба ест и навозу много производит, стала наговаривать на ухо, нахваливать невесте Анюте, жениха Саньку. Ложки после обеда, мыть не будешь: тараканы с мухами их обгложут, за дровами тебе ходить не придется полена сами в тебя полетят, а за водой тоже, тебе ходить не придется слез хватит!
Ты чего там мурчишь? Как на килы наговариваешь! улыбаясь, не вытерпев, заметил Настасье Санька.
Тебя невесте нахваливаю, невозмутимо ответила Настасья. В общем живите дружно, как хрен с лаптем!
В Нижний Новгород. За самоваром
Пойду, в потребилку схожу! Там бают, привезли всего много! суетно отыскивая в шкафу кошелек, проговорил Василий Ефимович.
Смотри не пропади! Ребятишки ужинать просят! предупредила его Любовь Михайловна.
Ужинайте без меня. Я после поем! отозвался он, бурча себе под нос. И куда подевался кошелек? Вы чай, куда-нибудь его запхотили, бранил он ребятишек.
В потребительской лавке народу битком. Кто чего покупает, кто к чему приценяясь приглядывается.
Митрий, чай, подай мне, ведро конное, ать у нас поганое прохудилось. Ребятишки нассат в него и лужа по всему полу, упрашивал приказчика Кузьма Оглоблин.
А мне бы, лампу десятилинейную с пузырем подал, попросил Митрия, Василий Ефимович, глядя на лампы с наряднокрасивыми кругами, увешанные весь потолок лавки. А дома, семья Савельивых усаживалась за стол ужинать.
Это кто сумничал! Каравай весь иковырзакали, и почти весь поискрошили? обратилась мать к детям собирая на стол. Ребятишки присмиренно молчали, виновник не подал виду о своей проделке. Тогда сидите и ждите. Я к Стефаниде за хлебом схожу, взаймы возьму. Пока, Стефанида за неимением безмена, на ухвате взвешивала хлебный каравай, Любовь Михайловна, жаловалась: «Вчера у меня на семью такой жрун напал! Еле накормила! А нынче, Санька украдкой от семьи с двух кринок сметану слизал! Вот самовольный проказник!» Заглазно ругала Саньку мать Хлеб принесен принялась за ужин. На стол подали жирные мясные щи. Ребятишки дружно защелкав ложками громко прихлебывая принялись за щи.
Не ворызгайте как свиньи! унимал Санька меньших своих братьев, которые забывчиво, едя громко причавкивали.
А вы не больно чавкайте! унимала братишек и Манька, подкладывая кусок мяса в ложку снохе. Эт Володька лячкает проговорил Васька, стараясь подцепить в чашке кусок мяса, который побольше.
Дохлебывайте щи-то! Я картошку подам, проговорила мать, не успевшая почерпнуть из чашки ни одного кусочка мяса. Нате, доешьте вчерашнюю картошку, а то, я ее свиньям отдам! предложила мать детям. Санька зачерпнув ложкой картошку поднес ко рту заморщился.
Это не картошка, а какая-то кислятина, душа не принимает. От нее только икота, да изжога будет! забраковал картошку Санька.
Тогда, придется свиньям отнести! Какая жалость, сокрушилась мать.
Ну тогда я вам сразу кашу подам: сначала пшенную, а потом дикушную, сказала она семье. Все, дружно, принялись за кашу.
Доскабливайте кашу-то, я лапшу подам. Заканчивайте с лапшой-то, я на стол яишниц поставлю!
Из лавки, Василий Ефимович пришел с покупкой. Он держал в руках новую, нарядно- раскрашенную, десятилинейную лампу и связку кренделей. Санька с Минькой тут же, налив в лампу керосина, обновляя зажгли ее, подвесив на крючок к потолку. Лампу «молнию» Савельевы зажигали только по большим праздникам (много керосина жрет), а эта хорошо осветив верхнюю комнату, тоже ярко горела, заменив семилинейку.
Ты ужинать будешь? Или самовар поставить, с кренделями, чай пить будем? Селёдину разрежем? предложила Любовь Михайловна
Ставьте самовар-то! Чаевничайте, а я есть хочу, с недовольством возразил Василий Ефимович.
Ну тогда в чулане ищи, чего найдешь и ешь!
Семья ушла в верхнюю комнату: пить чай, а он остался в исподней, стал ужинать. Недоглодав мосол, он бросил его под стол. Кошка поспешно бросилась к мослу, гложа, шумно катала его по полу.
Садись, после ужина, выпей чайку! предложила Любовь Михайловна, Василию Ефимовичу, вылезавшему по лестнице из исподней избы в верхнюю горницу.