Спрашивается, зачем перестраиваться, если уже развились? Видать не так развились или не туда. Скоро завиваться начнём, закручиваться, станем недоразвитыми, то есть снова развевающимися. Не все будут закручиваться. Некоторые бывшие товарищи, в основном коммунисты на руководящих постах начнут раскручиваться, станут господами, а не товарищами.
Развивающиеся и недоразвитый, два слова, имеющие одно общие значение. Первое слово звучит как бы поощрение, похвала, он молодец, он развивается! Второе слово звучит как обидное оскорбление. Обычно пролетарий за такое слово в свой адрес, даёт в глаз или в нос! Недоразвитый! Точней недоразвитая! Дальше не стоит продолжать, можно ведь договориться до чего ни будь!
Глядя на заваленную камнями нерестовую речку, напрашивается вопрос. Как понять вот это? Во время хода лососевых рыб на нерест, частному автомототранспорту проезд, переезд нерестовых рек запрещен, штраф столько-то столько. Понять очень просто, партия шутит, каламбурит! Если серьёзно, партия издевается над своим народом, над пролетарием. Партия презирает частную собственность. Чем богаче народ, тем бедней партия.
Дробилки, загрузка вагонов, гараж, административное здание карьера находяться на южной стороне. Северная сторона, отвесная бело-серая скала, высотой за полсотни метров, сделанная руками человека. Возле скалы лежат, точней валяются в беспорядке огромные плиты.
Прошёл ровную чистую площадку, залез на плиту, пошёл верхом. Держит курс на распадок, который здесь единственный. Дальше пришлось пробираться по нагромождению, как показалось гранитных глыб. Тогда почему Известковое? Лишь бы не рвануло, не должно, конец рабочего дня. Зачем скалу подрывать? Породы внизу полно, хватит на сто вагонов.
Добрался до озерца с зелённой водой, глубоко, однако. Озеро в ширину метров десять, в длину около двадцати. Здесь Житница уходит под землю, в аквариуме имеется мелочёвка. В данное время не до рыбалки. Последние три сотни метров по глыбам бело-серого камня вымотали окончательно.
Протянул метров двадцать по старой дороге, брод. Речушка здесь не большая, по камушкам перешел на правый берег. Всё, хватит, натерпелись, время шесть часов вечера, на сегодня шабаш.
Остановился в трёх метрах от речки, отдышался, покурил. Первым делом вытащил инструмент. Сделал рогачки, завёл огонь, повесил офицерский котелок, он будет чайным котелком. Посудина совершенно новая, белая, теперь с наружи станет чёрной. Пока закипала водичка, подготовил, подровнял площадку под палатку. Попил чаю, поставил свой переносной дом. Комар лютует спасу нет, остановился близко от воды, вот, и грызут насекомые. Больше стать негде, сил нет искать хорошее место.
Не съедят, на лицо и руки нанёс мази рибет. Не плохая защита от кровососущих насекомых, дэта лучше, негде взять такой ласьён, нет знакомых лесорубов. На ужин сварил полный солдатский котелок вермишели, это полтора литра. Варево заправил пол банкой говяжьей тушёнки. Ополовиненную банку тщательно упаковал.
Думал, что сварил ужин и завтрак, оказалось, сварил только ужин. Умял за присест полный котелок. Зря банку упаковывал, завтра утром придется скушать её содержимое. Плохо дело, тушёнки мало, если горбуша отошла, то придется жить на мелочёвке. Жить можно, ходить на дальние расстояния, питаясь ухой с мелочёвки, проблематично. Жарить рыбу не на чем, не муки, не масла и не сковородки.
Время девятый час вечера, парниша уже восстановился, готов дальше продолжить путь, через час будит темно. Сходил до озера, посмотрел на рыбку. Горбуша не крот, под землёй рыба сюда не пройдёт, так что мелочёвка не сможет полакомиться икрой.
Ведь человек царь природы, как принято говорить в стране с развитым, но перестраивающимся социализмом. Царь природы сам решает, кому кем или чем лакомится. На то он и царь. На самом деле, при любом природном катаклизме, человек трусливая, беспомощная серая мышь.
Попил чайку, покурил, в сумерках залез в палатку. Сильно ругал своих домочадцев, пока находился в командировке, они пользовались его туристическим инвентарём. В итоге москитная сетка на палаточном окошке порвана. Подушка на матрасе проколота, у него нет резинового клея, значит, подушки нет. Палатку простыми нитками не отремонтируешь.
В пылу гнева пообещал устроить домочадцам светлое будущие. Не устроит, забудутся такие мелочи. Ругался беззлобно, быстро успокоился, он находится в лесу один, ночь. Кому как, Тимохе ночь в лесу нервы успокаивает, домой он попал. Кому как, мало кому ночь в лесу нервы успокаивает, единицам! Смотря, в каком лесу, в километре от городского парка или в глубине Восточно-Сахалинских гор!
День второй.
Проснулся на рассвете, тепло, в спальном мешке спал в трусах. Лишних вещеё много взял, куртка Аляска, болоньевый комбинезон, свитер, плюс болотные сапоги заменяют подушку. Тёплые вещи пригодятся по прямому назначению, осень не за горами. Спал в трусах, а в чем надо было спать в августе месяце, в куртке Аляске и в комбинезоне?
Состояние ужасное, всего ломает, всё болит, всё ноет, молочная кислота ударила по мышцам, будь она трижды не ладна. Завёл огонь, сварил вермишели, позавтракал. Свернул бивуак, обул болотные сапоги, хорошие дороги, а так же цивилизация закончилась.
Ну что, вздрогнули! Вперёд товарищ турист одиночка, в неизвестность. Пошёл по старой дороге. Побрёл как старый дед, страдающий отложением солей в суставах, ноги идти не хотят. Дурная голова заставляет. Минут через двадцать разошелся. Дорога пробита по правому склону распадка, идёт наверх, на северо-восток. Местами дорога круто лезет в гору, всё выше и выше, река осталась далеко внизу, её даже не слышно.
В этом районе Житница делает огромный южный полукруг, огибает карьерную сопку. Дорога сплошной камень, иначе она бы давно заросла. Возле мелких ручьёв перебегающих дорогу, на песке, на глине просматриваются давнишние медвежьи автографы. Сопки фактически голые, клочками еловый, берёзовый подрост. На западе стало отчётливо видно остроконечную белую вершину карьерной сопки.
Начался дождик, чего и следовало ожидать, комар не зря всю ночь лютовал, чуть было с палатки не выгнал. Через десять минут после начала дождя, лупит ливень как из ведра. За каких-то пять минут промок до нитки, до кондового ельника надо тянуть пару километров. Придется тянуть, деваться то некуда. Дождь на руку, потому что долго не выдержит этого пути. Остановится на дневку, не серьёзно, стыдно перед самим собой. А тут ливень шурует, значит, появилась уважительная причина стать на днёвку.
По старой дороге бегут грязные ручьи. Вот это ливень! Стоит стена дождя. Уже не видно ельника впереди, сзади не видать скал на карьерной сопке. Зато по левую руку в десяти метрах от дороги заметил что-то наподобие жилища. Свернул на тропинку, поднялся на не большую рукотворную полянку.
Ура! Жилище, балаган. Залез внутрь, следом рюкзак затащил. Придётся, остановится в этой ночевайке. Сегодня получится короткий ходовой день, прошёл немногим меньше трёх часов. Метеоусловия не те, и парниша не тот, ели двигается. Серьёзный перегруз, путь дорожка с самого утра всё в гору, да в гору, чем дальше, тем круче.
Балаган не большой, метр семьдесят длинной, метра полтора шириной, и высота метра полтора. По всей длине жилища, лавочка шириной около полу метра, в две доски, за нары сойдёт, турист худой. Ноги будут упираться в дверь. Махонькая жестяная печурка установленная на камнях находится в переднем углу, скажем в ногах. За печуркой к торцевой стене узенькая лавочка в одну доску, это будет стол.
Балаган обшит двойным полиэтиленом, один лист цельный, второй плетённый с пятимиллиметровых полосок. Плетёнка придает полиэтилену прочность. Не приходилось встречать плетёную полиэтиленовую плёнку, не слышал о такой плёнке. Видел полиэтиленовую плёнку внутри, которой тонкая, капроновая сетка, армированный полиэтилен.
В связи с полиэтиленовым покрытием в балагане от дождя стоит грохот, зато жилище нигде не течёт, это хорошо. Для чего построили здесь балаган? Ночевайка новая, строили в том году, наверное, собирали грибы или ягоду, третьего не дано.
На улице, за кострищем стоит полукруглый лоток с рубероида. Длина лотка метра два, ширина тридцать сантиметров, наклон градусов двадцать пять. Слышал, что на таких лотках перебирают ягоду бруснику, верней прокатывают. Сначала на лоток льют не много водички, смачивают лоток, затем потихоньку насыпают бруснику. Ягода покатилась вниз, листики, прочий мусор прилипают к влажным стенкам, к дну лотка.
В балагане имеется немного дровишек, береста в рюкзаке есть. Жизнь научила, как только попадает в лес, сразу щипает бересту. Завёл печурку, отлично работает, полминуты дымнула, прогрелась, пошла родимая.
Тимоху стало поколачивать, мокрый до нитки, нельзя сиднем сидеть, переодеваться пока смысла нет. На улице много дел, дрова, вода. Где-то рядом должен быть ручей, до речки, падать километра полтора. Не спускаться, в прямом смысле падать, больно склон крутой.
Взял два котелка, выскочил на улицу. Внимательно осмотрел поляну, нашел чайник и кастрюлю литров на восемь. Тропка единственная, значит ручей выше по дороге. Так оно и есть, в тридцати метрах дорогу режет ручеёк, водица ещё не успела замутиться. Два котелка поставил на печку, сходил на ручей второй раз, заполнил водой кастрюлю и чайник.