Всё это, конечно, занимательно, но современная наука не спешит признавать аргументы, предъявляемые сторонниками палеовизита, в качестве неопровержимого доказательства посещения гостями со звёзд нашей планеты в далёком прошлом
А ещё существует такая наука, как уфология. Она оказала наибольшее влияние на представления о существовании внеземных цивилизаций. Все слышали о таком феномене, как НЛО. Правда, мало кто их видел. Но это не важно. Полёты этих загадочных объектов в небе принято связывать с деятельностью инопланетян, которые ведут за нами наблюдение уже с незапамятных времён. Уфологи давно пришли к выводу, что инопланетяне присутствуют и на Земле, и на Луне, и на околоземной орбите. И вообще, где они только не присутствуют.
При этом среди самих уфологов существуют различные точки зрения на счёт того, откуда и с какой целью прибывают к нам, на Землю, инопланетные разумные существа. Местами их обитания, как правило, называют другие планеты нашей Галактики, «параллельные миры», «четвёртое измерение» и прочие гипотетические места.
Относительно намерений гостей из космоса, у уфологов тоже нет единогласия. По одной версии, целью их контактов с землянами является их братское желание прийти к нам на помощь. По другой версии, они могут проявить себя по отношению к землянам, как агрессоры
Что касается официальной науки, то она, на этот счёт, пока хранит глубокомысленное молчание. Наука как бы говорит нам: поживём, увидим
Глава 2
Лунные пейзажи
Радиоастрономическая обсерватория на Луне. Наша смена. В команде трое. Я Лунин, начальник вахты и мои коллеги Селенов и Ночной-Светилов. Мы наблюдаем Вселенную в радиодиапазоне. Всё надеемся уловить радиосигнал искусственного происхождения. Я и Селенов работаем с приборами, а скрупулёзный Ночной-Светилов обрабатывает информацию, полученную в результате наблюдений.
Луна идеальное место для размещения радиотелескопа. Земной радиофон хоть и досаждал, но не так сильно, как это он делал бы дома. На естественном спутнике мы имели возможность почти беспрепятственно принимать радиосигналы в любом диапазоне, и из любой области звёздного мира. Работалось не хлопотно, и даже приятно, если бы не одна мелочь. Сигналов было море. Самых разных. Но, среди них, ни разу не попался тот сигнал, который мы так ждали! Более того, даже не было намёка на него. И это обстоятельство сильно угнетало.
Системы радиотелескопа развернулись на тусклой лунной равнине во всей своей технической красе. Наблюдать, так наблюдать! Телескоп был настолько чувствителен, настолько продвинут, что смог бы услышать писк комара, жужжащего где-нибудь в районе Марса, если перевести этот писк в радиодиапазон. Он пропускал через себя, каждую секунду, колоссальное количество разных сигналов из открытого космоса
Хозяйство обсерватории было обширным. Мы постоянно перемещались от одной его точки к другой и следили, чтобы система работала без сбоев и других неприятностей. Казалось, чего переживать? Это, ведь, Луна. Здесь нет, ни пернатых, ни летательных аппаратов, ни диверсантов, наконец. И это хорошо.
Но здесь нет атмосферы. А это уже плохо. Нет атмосферы нет защиты от мелких метеоритов. Не говоря уже о крупных. Правда, крупные метеориты падают с той же частотой, с какой наступает китайская пасха.
Мелкие метеориты это другое дело. Здесь, на Луне, каждая пылинка, летящая с космической скоростью, старается, пусть мелко, но навредить. Так, что дел у нас было не впроворот.
Итак, наш навороченный радиотелескоп был заточен на приём сигналов искусственного происхождения. Скорость электромагнитной волны самая высокая на свете. Но расстояние между Луной и звёздами настолько велико, что связь между ними с помощью радиоволн, чем то, напоминает детскую забаву.
Я и мои коллеги, Ночной-Светилов и Селенов, были, до мозга костей, энтузиастами поиска внеземных цивилизаций. Сегодня, наиболее доступным инструментом для этой цели, является радиотелескоп. Однако он, всё же, слабоват для выполнения заявленной миссии. Тут ведь речь идёт о межзвёздных связях, не говоря уже о связях межгалактических. Не та скорость передачи сигнала. Совсем, не та! Она, надо откровенно признаться, уже вчерашний день.
Допустим, мы получили радиосигнал искусственного происхождения с ближайшей к нам звезды, Проксимы Центавра, который летит к нам четыре с лишним года.
Допустим, мы получили радиосигнал искусственного происхождения с ближайшей к нам звезды, Проксимы Центавра, который летит к нам четыре с лишним года.
Привет, ребята!
Мы, с великим трепетом в сердце, отвечаем:
Привет! Как дела?
Через восемь с половиной лет получаем от них ответ:
Хорошо! А у вас как?
Отвечаем:
У нас тоже, хорошо!
Ещё через восемь с половиной лет принимаем:
Мы рады за вас!
А если расстояния между космическими переговорщиками будут измеряться не световыми годами, а сотнями, или, даже, тысячами световых лет, что тогда? Ответ на этот вопрос до сих пор висит в воздухе.
Даже суровые северные парни общаются между собой живее
Электромагнитная волна, хоть она и считается самой быстрой в природе, для общения между звёздными мирами годится слабо. Это, примерно, то же самое, если между Москвой и Питером будет курсировать пассажирский экспресс со скоростью улитки.
Здесь нужно нечто сверхсветовое, а лучше мгновенное, как мысль. Жаль, что мысль не материальна и не может переносить информацию. Хотя, кто знает
Я мажорный оптимист. Уверен, что наступит тот миг, когда мы, обязательно, вступим в контакт с внеземной цивилизацией и так обогатим, друг друга, что сделаем головокружительный рывок вперёд в развитии своих цивилизаций! Причём, взаимный!
Селенов оптимист минорный. Он уже будет доволен, как слон, если мы, хотя бы раз в жизни, поймаем сигнал искусственного происхождения. А если ещё удастся его расшифровать, то он будет на седьмом небе от счастья. На большее он не рассчитывает.
А вот Ночной-Светилов себя в ряды оптимистов не определяет. Он, скорее всего, циничный прагматик. В наших бесконечных дискуссиях о внеземных контактах, он участия не принимает, видя в этом занятии мало проку. Этот конченый прагматик, с ухмылочкой, лишь почёсывает за собственным ухом. Точь-в-точь, как центральный персонаж на картине Перова, «Охотники на привале». Для него будет пределом удачи, если получится отделить сигнал искусственного происхождения от естественного «мусора». О расшифровке разумного сигнала речь даже не идёт. Это уже за пределами его мечтаний
Проверять исправность антенн радиотелескопа я обычно ездил с Селеновым. Ночной-Светилов оставался дома. А домом нашим считалась радиоастрономическая обсерватория. Она включала в себя набор научных, жилых и вспомогательных пространств. Всё это хозяйство было надёжно упрятано под толстым слоем лунного грунта. Он служил дополнительной изоляцией, сводящей на нет воздействие наружной температуры, излучения и мелких метеоритов. Вход в наше подлунное укрытие был выполнен в виде полусферы, с сенсорным запорным механизмом. Рядом с входом размещался ангар для средств передвижения и других технических устройств.
Наш коллега оставался дома не потому, что он хотел этого. А потому, что того требовала инструкция. В обсерватории должен оставаться хотя бы один человек, чтобы следить за хозяйством. Уж слишком оно сложное и капризное. А он был среди нас самый дисциплинированный и в очках. Традиция не была нарушена и на этот раз.
Мы катили на луноходе по хорошо известному маршруту. Я вёл машину осторожно. Старался, чтобы её не сильно било на ухабах и неровностях. Берёг её ходовую часть. Машина, конечно, была надёжной. Но иногда, всё же, она ломалась. Здесь уже ничего не поделаешь. Все машины ломаются, потому что они из железа.
Мы двигались и тоскливо взирали на пепельно-серый, застывший ландшафт. Перед нами разворачивалась странная, непривычная для земного глаза, панорама.
Я, зевая, лениво заметил:
Селенов, не правда ли забавно, что все предметы лунного ландшафта одинаково контрастны. И на переднем плане, и у самого горизонта.
Селенов со мной согласился:
Действительно, забавно. Сколько раз смотрю, столько раз удивляюсь.
И тут мы, неожиданно, заговорили о живописи. На мысль о ней натолкнули виды безвоздушной среды. Селенов улыбнулся сквозь забрало гермошлёма.
Молодцы художники Прото- и Раннего Ренессанса! Я восхищён ими. На Луне не были, но натуру без воздуха передавали отменно.
Мечтательно прищурил глаза.
Особенно показательна в этом отношении картина художника Беноццо Гоццоли «Поклонение волхвов». Картина, в композиционном отношении, сложная, многофигурная. Изобилует подробностями. Каждая деталь написана тщательно, почти ювелирно. Изображение многоцветно. Причём, цвета сочетаются они друг с другом довольно гармонично. Уже хорошо чувствуется линейная перспектива.