Напевы сердца потайные - Елена Виноградова 3 стр.

Все те годы в своём городке,
Где сердца их искали покоя,
Говорят три сестры о Москве:
Переезд был их целью-мечтою.

О Москве, где они родились,
Но лишь в детстве глубоком там жили.
Шумный город, свободу его
Все втроём беззаветно любили.

Пусть он полон забот, суеты,
Но, как член их семьи то отметил:
Средь чужих, незнакомых Москвы
Одиночество чувствуешь меньше,

Чем в провинции, где все «свои»
В коллективе соседей, знакомых
Но, возможно, добившись Москвы,
Могут счастья не чувствовать снова.

Так бывает, что важных вещей 
Тех, что смыслом нам жизнь наполняют, 
Как привычными станут, тогда
Их как будто и не замечают.

Но Москва так осталась мечтой
Трёх сестёр в час, когда их оставим.
Как сложились те судьбы потом,
Достоверно уже не узнаем

А сейчас, спустя больше ста лет,
Я охотно ту мысль подтверждаю:
Хотя пыток сейчас таких нет,
Люди тяжко порою страдают.

Отражаются ветви
В тёмной глади пруда,
Будто в дали заветной
Тайных мыслей гряда.

Взор чарует и манит
Эта хладная тишь.
За разгадкою тайны
Той невольно следишь.

Что сокрыто за пластом
Этой толщи глубин?
Где там смысл за балластом
Чёрных водных лавин?

Неподвижна поверхность
В этот сумрачный час.
И, казалось бы, водам
Что за дело до нас?

От спокойствия пруда
Нет уюта, тепла.
И тревогой накроет
Подступившая мгла.

И непросто представить,
Что лишь только вчера
Эта гладь неподвижной,
Как сейчас, не была.

От малейшего ветра
И порывов его
Гребни волн поднимались
Безудержно, легко.

И в разгуле стихии
Смесь веселья и гроз
Будто скрытые силы
Проявить ей пришлось.

И при солнечном свете
Глубина этих вод
Не манила тревогой,
Не сулила забот.

Говорил нам как будто
Бурных волн хоровод:
«Ветер скоро утихнет,
И волненье пройдет.

Вы не верьте смятенью.
Потерпите чуть-чуть
И любуйтесь без страха:
Не в разгуле здесь суть».

А сегодня ни звука
От нее не слыхать:
Та вода не умеет
Сострадать и мечтать.

И невольно желаешь
Эти волны вернуть,
Будто в их переливах
Виден истинный путь.

На берегу реки одной
Две девушки стояли.
У младшей взгляд был озорной,
Без видимой печали.

Её высокий чистый лоб
Не закрывала чёлка,
И светлы мысли жили в нём,
И юность пела звонко.

Глаза другой смотрели вдаль
Задумчиво и строго.
В них прожитого глубина
И скрытая тревога.

Тихонько ветер шелестел,
Их платьями играя.
Сияло солнце вдалеке,
Окрестность освещая.

Тут дева юная прервать
Молчание решила:
 О чём ты думаешь?  вопрос
К подруге обратила.

 Так, пустяки,  сказала та.
 Неинтересно это,
Она как будто бы уйти
Желала от ответа.

В покое младшая её
Оставить не хотела.
Играли светлячки в глазах,
И вся душа горела.

К реке склонившись, вдруг воды
В ладони зачерпнула.
Со смехом к старшей подбежав,
За ворот ей плеснула.

Та вздрогнула, не ожидав
Холодной этой ванны,
И гневный обратила взгляд
К сестре своей названной:

 Я не настроена терпеть
Твоих дурацких шуток!
Не жарок вовсе этот день.
Мне холод, знаешь, жуток.

Ведь ты не малое дитя
И понимать должна бы,
Что я теперь наверняка
Простыну в мокром платье.

А может, этого как раз
И хочешь ты добиться:
Чтоб с пневмонией я слегла
И умерла в больнице?!

В глазах погасли огоньки,
Улыбка с губ слетела
Теперь с обидою сестра
На старшую смотрела:

 Прости. Не знала, что тебя
Пустяк такой рассердит.
Зачем в ответ на баловство
Заводишь тему смерти?

Я потревожила твои
Возвышенные чувства?
Нет, здесь чистейший эгоизм 
Покой тебе лишь нужен.

В глазах погасли огоньки,
Улыбка с губ слетела
Теперь с обидою сестра
На старшую смотрела:

 Прости. Не знала, что тебя
Пустяк такой рассердит.
Зачем в ответ на баловство
Заводишь тему смерти?

Я потревожила твои
Возвышенные чувства?
Нет, здесь чистейший эгоизм 
Покой тебе лишь нужен.

И со слезами отошла
Девица молодая.
А та, сильнее губы сжав,
За нею наблюдала.

Потом со вздохом на траву
Устало опустилась;
Лицо ладонями закрыв,
Вновь в мысли углубилась.

А младшая опять к реке
Спустилась, и ступила
На камни мокрые по ним
Ходить она любила.

Переступая по камням,
Покой вернуть пыталась
Своей душе но вдруг на них
Ногой не удержалась.

Вниз соскользнула и, упав,
От боли закричала:
Лодыжку ранило стекло,
Что меж камней торчало.

Подруга старшая на крик
Вскочила, туфли сбросив,
И побежала по камням,
Чтоб оказать ей помощь.

Добравшись, руку подала,
Подняться помогая,
Держа за плечи, повела
На берег тот обратно.

Достав зелёнку и бинты,
Ей рану ту промыла.
 Вот так. Немного потерпи,
Ей нежно говорила.

 Теперь всё быстро заживёт.
От столбняка привита,
Ей не мешали говорить
Ни холод, ни обида.

А младшая, едва дыша,
От холода дрожала.
Её подруга обняла
И напоила чаем 

Из термоса. Он тёплый был,
Душистый, ароматный.
И младшая произнесла:
 Прости меня, родная 

За эти глупости мои,
За обвинений грубость.
За то, что, напугав тебя,
На камне поскользнулась

Тут старшая, её прервав,
Сама заговорила:
 Нет, это ты прости меня:
Я больше провинилась.

Твой светлый, искренний порыв
Я грубо оборвала
И в злодеянье возвела
Невинную забаву.

И эгоизм мой ты права
Совсем меня пленил бы,
Когда б не эта боль твоя,
Исторгнутая криком.

А ведь могла и быть беда.
Но живы, слава Богу,
Почти разгладилась на лбу
Морщинкою тревога.

 Спасибо, что меня спасла:
Я очень испугалась.
Но дважды ты из-за меня
Невольно искупалась.
Меня согрела, а сама
И чай не попила ты, 
И протянула кружку ей
С напитком ароматным.
 Да, это кстати. Я совсем
Про холод позабыла.
И даже больше не боюсь
Крупозной пневмонии, 
Со смехом сделала глоток
И с нею рядом села.
А солнце ласково, с теплом
На девушек глядело.

Есть власть, что разума лишает
И силу действиям даёт.
Она блаженство и страданье
Без всякой меры раздаёт.
И мало кто ответит трезво,
Насколько чувства глубоки:
И ненавидим бесконечно,
И любим часто вопреки.

На крутой горе догорал огонь.
Осторожно сжал ты мою ладонь
И сказал негромко: «Ты не для любви.
И одна ты будешь счастлива. Живи».

Ты ушёл в сторонку от моих свечей.
Думаешь, не знаю, что в душе твоей?
Ты ожогов этих вынести не смог
И решил назначить окончанья срок.

Мы с тобой сливались, как одно в одном:
Телом и душою, речью и умом.
Как фермент с субстратом, совпадали мы
Только ты не вынес неземной любви.

Что ж, ищи земную. Только без меня.
Я стою на склоне, всё вокруг кляня.
Броситься с обрыва не хватает сил.
Видно, добрый ангел жизнь мне сохранил.

Наклонялась над вами ракита,
Заслоняя от взглядов небес.
Эти десять чужих поцелуев
Наблюдал лишь загадочный лес.

Ты смеялась счастливо и громко,
Раскрываясь навстречу ему.
И желанная близость сгорала,
Сыпя искры фонтаном во тьму.

Всё сливалось: два тела, две жажды.
И деревья шумели, как хор:
Им казалось, что век не погаснет
Этот пышущий жизнью костёр.

Но три дня пролетели минутой.
Ты стоишь, с изумленьем смотря
На подарок недавний прощальный.
Может, знала, что будет всё так?

Слёзы были сильны, но недолги.
Ты сидела потом за столом,
И глаза неподвижно глядели
На картину за нашим окном.

Я спросила: «Что делаем завтра?»
Мне в ответ: «Всё на свете ничто.
Не волнуйся»,  и вновь замолчала,
Отрешась от земного всего.