Дед Семён и другие
Рассказы
Евгений Чертовских
© Евгений Чертовских, 2019
ПОДСВЕЧНИК
Так, вот это всё выбрасываем? Семён поставил к стене коридора несколько целлофановых пакетов с разными вещами.
Да, ответила жена. Всё, что я отложила сюда, можно выбросить.
Они уже более двух часов наводили порядок в квартире, доставшейся ему в наследство от родителей.
Вот, перебирая папки с исписанными листами бумаги, сказал Семён, вот то, что надо обязательно оставить. Это ценно.
Что это?
Это записки отца. Точнее с казать, это результаты его поисков истоков нашего рода. Смотри, как много написано, бережно перелистывая лист за листом, Семён пробегал взглядом по строчкам.
А это что такое? спросила жена, извлекая из глубины шкафа тяжёлый свёрток.
Осторожнее разворачивай, может стекло.
Нет, по ощущениям, металл.
После короткой процедуры из газетного свёртка извлекли металлический подсвечник, местами покрытый ржавчиной.
Это тоже, наверное, на помойку? Марина посмотрела в глаза мужу.
Да нет, подожди, Семён взял в руки найденный предмет, покрутил, потёр пальцем. Я, кажется, знаю, что это.
Подсвечник был сделан из трех скрученных металлических стержней. Изогнутые внизу они образовали твердую опору подсвечнику, а вверху замысловатым образом сплетались в лепестки роз. Семён поставил подсвечник на стол, отошёл на пару шагов и внимательно стал его рассматривать. В центре бутона розы торчал острый шип, предназначенный для установки свечи, а что больше всего удивило, так это металлический шнурок, который посередине связывал прутья, создавалось ощущение, что шнурок завязан руками.
Этот подсвечник сковал мой прапрадед Яков Левонович. Отец рассказывал.
Значит оставляем.
Обязательно.
Семён любил вечерами, сидя в полутёмном кабинете, полистать старые журналы, почитать давным-давно прочитанные книги. Вот и теперь, положив перед собой одну из отцовских папок, он уже собрался просмотреть находящиеся в ней бумаги, но вспомнил про подсвечник.
Вот, что надо!
Пошарив по ящикам секретера, извлёк большую свечу и водрузил её на подсвечник. Поджёг. Он поставил новый источник света на стол и выключил настольную лампу.
Красота! произнес, оценив обстановку.
Усевшись поудобней, напротив тёмного окна, начал читать бумаги.
«Был он высок ростом, широк в плечах, мощные полусогнутые руки свидетельствовали о его недюжинной силе. Несмотря на такую комплекцию, двигался легко, непринужденно, с достоинством. Густые вьющиеся темно-русые волосы, подстриженные под горшок хорошо гармонировали с открытым лицом. Чуть продолговатое лицо, прямой нос, спокойный, пристальный взгляд голубых глаз. Звали его Левоном. Этот могучий человек был немногословен, но его слово было твердым и с делом не расходилось»
Оторвавшись от чтения, Семен посмотрел в окно, ему показалось, что кто-то смотрит на него из темноты за окном. Пригляделся. Никого.
Что за чертовщина? Засыпаю что ли? потёр пальцами виски и встал. Походил по кабинету. Ещё раз посмотрел в окно. Сел за стол и продолжил читать.
«Летом он был каменотесом, вырубал из горы камень и выкладывал из него всевозможные постройки. В зимние месяцы занимался портняжничеством: шил тулупы, полушубки по заказам односельчан. Мастер он был хороший, работы хватало на всю зиму. И еще на удивление всем, Левон умел читать, писать, разбирался в математике. Что для такой глуши, было редкостью»
Кто там? обращаясь к окну, спросил Семён. На него смотрели глаза взрослого мужчины, прямой нос, продолговатое лицо
Левон, произнёс Семён, моргнул и никого.
Протерев глаза, он включил в кабинете свет и пошёл в гостиную.
Марин, чайку налей, засыпаю.
Ложись спать, поздно уже.
Нет, чуть позже. Ещё отцовские бумаги полистаю.
Разместившись за письменным столом, Семён продолжил читать.
«И все же о Левоне дошли до наших дней отрывочные, неопределенные сведения. Кое-где утверждалось, что Левон был сослан в эти края за какую-то провинность, но под надзором не состоял. Другие же источники говорили, что он ушел сам из родительского дома, где не приняли его невесту. Сам же Левон о себе рассказывал мало, отсюда и разные толкования о нем».
После прочтения очередного абзаца, Семён посмотрел на окно, осмотрел комнату. Всё в порядке, никого. Интересно, что это было? Видение или действительно начал засыпать.
Ах, да, выключил настольную лампу.
Мягкий свет свечи заполнил пространство кабинета, границы помещения ушли в бесконечность. Опять стало уютно
Что за шум? спрашивал сиплый мужской голос.
У Левона наконец-то сын родился, Яков! прозвучал ответ
Семён тряхнул головой.
Что за чёрт! Сплю что ли? Так, где это. А, вот: « в семье у Левона долгое время рождались одни девочки, и только в зрелые годы его мужественное лицо озарилось несказанной радостью родился в семье сын. Родился он в годину, когда по русской земле прокатился слух о нашествии француза на Россию. Мальчика назвали Яковом».
Откинувшись на спинку стула, Семён внимательно осмотрел окно, пытаясь что-нибудь рассмотреть в темноте. Потом прислушался, отхлебнул из чашки чаю.
Ну, с ума не схожу. Но что-то происходит.
И тут взгляд остановился на подсвечнике. Осторожно погладив кручёный металл рукой, Семён задул свечу. Свет погас, но дым от свечи, казалось, светился, и за его завесой открывалась картина за столом сидел мальчик лет восьми и что-то писал гусиным пером, рядом стоял крупный мужчина и внимательно смотрел на мальчика.
Свет включённой настольной лампы разогнал видение.
Так, так. Ну-ка, что там дальше написано у отца?
«Яков рос смышленым ребенком. Родители, умевшие читать и писать, стремились научить и его грамоте».
Что же это получается? Нет. Бред. Такого не может быть. Всё. На сегодня хватит.
Встав из-за стола, Семён направился к двери и остановился. Медленно и осторожно повернулся и посмотрел на подсвечник.
Вот ты какой? Посланник предка. Что ты можешь? Или вернее, что ты хочешь мне рассказать?
Утром за завтраком Семён завёл разговор о подсвечнике.
Марин, а ты знаешь, ведь у моего предка Якова любовь к металлу была видимо с детства.
С чего это ты взял? Прочитал у отца?
Нет. Просто подумал. Чтобы такой простой предмет, как подсвечник, сделать явно с любовью, это должно глубоко сидеть в душе кузнеца.
Наверное, отец у него был кузнец.
Левон? Нет, Семён встал и направился к лестнице на второй этаж, не был Левон кузнецом. Не был.
«Любил Яков еще с детства смотреть, как в горне бушует пламя, как крепкий металл начинает краснеть, а затем под молотком умелого кузнеца становился податливым, мягким и превращался в нужную вещь. Местный кузнец приметил у Якова эдакую страсть к металлу и разрешал ему раздуть горн, подержать какой-либо инструмент, а иногда и стукнуть раз-другой по раскалённой заготовке».
Вот оно. Так и есть, за окном по газону бегала внучка. С детства у него интерес к необычному делу появился.
Посмотрев на небо, Семён с досадой подумал, что до вечера ещё далеко. Ему очень хотелось вновь попробовать «фокус» с подсвечником. Но впереди был ещё целый день. Надо было заняться каким-нибудь полезным делом. Вспомнил! За домом лежали напиленные дрова, надо бы поколоть.
Сёма, а сколько лет было Левону, когда у него сын родился? спросила жена, проходившего мимо мужа.
Тридцать восемь. А что?
Поздний ребёнок.
Нормальный. Девки были одни до него. А это ты к чему?
Да, так. А Яков твой, когда женился?
В двадцать три, жену Полиной звали, Семён смотрел на Марину с удивлением.
А у него первый ребенок, когда родился?
А вот этого я пока не знаю. Ещё недочитал. Какие-то вопросы у тебя странные?
Почему странные? Так, поговорить охота.
Намахавшись топором, Семён сидел и отдыхал у небольшого пруда. Шум искусственного водопада расслаблял. Вылетая из под большого камня, вода падала вниз на плоский плиточник, и далее причудливым образом, несколькими водяными змейками, устремлялась через каскад камней к поверхности пруда. Словно живые создания, извиваясь между камней, «змейки» разными путями стремились к объединению. И то ли удар падающей воды о камень, то ли шелест невидимых чешуек, которыми водные змейки задевали о камни, пробираясь между ними, производили приятное успокаивающее действие.
Солнце давно ушло за горизонт, стало темно. Почувствовался запах табачного дыма. Семён встал, покрутил головой, принюхался.
Нет, показалось. У нас и не курит никто.