Семён почувствовал, что левая рука немеет и плохо слушается. Напор противника не ослабевал, некогда было оглядеться. В гуще боя, когда русские солдаты в рукопашной схватке удерживали свои позиции, где-то сзади грянуло русское «УРА»! Значит, пришла подмога. Вдруг удар в грудь, земля ушла из-под ног, и он куда-то провалился
Не хватало воздуха. Семён резко и глубоко вдохнул и услышал треск горящей свечи.
Ну, спасибо! обращаясь к подсвечнику, ещё раз глубоко вдохнул. Удружил. Я думал всё, убили.
Придя в себя, Семён обратился к рукописи.
«Очнулся Сергей среди раскинутых палаток, кругом стоны, страшно хотелось пить. Позвал несколько раз, но никто не подошёл. Он вновь впал в забытье. Очнулся, когда его перевязывали, понял, что лежит в палатке на длинном столе. Резкая боль пронзила грудь, и он опять потерял сознание. На второй день, когда Сергей окончательно пришел в себя, его повезли в тыл и поместили в госпиталь, расположенный в Кишиневе».
Ну и отлично, спокойно вздохнул Семён.
Что тут у тебя? раздался тихий голос Марины.
Всё нормально. Читаю.
И как там твой прадед в армии?
Всё в порядке. Двенадцать лет отменили, заменили шестилетней службой. Под Плевной ранили пулей в руку и штыком в грудь, отчеканил Семён.
Ну?
Вот те и ну. Серьёзно. Да, ещё интересно. Когда вернулся домой, после ранения, то стал курить трубку, кривую такую. Иди сюда. Вот, смотри. Здесь о том, как он вернулся домой.
«С возвращением Сергея в доме, казалось, не прекращался праздник. То и дело приходили соседи посмотреть на солдата, послушать его рассказы об увиденных им странах, о тамошних народах и их обычаях. Говорил о себе мало и с небольшой охотой, зато с увлечением рассказывал о Бессарабии, Румынии и Болгарии. Посасывая свою трубку, он повествовал о трудолюбии народов, о любовном и бережном отношении к земле, к природе. С упоением рассказывал о том, как ухожена в тех краях земля и какие на ней выращивают овощи, зерновые, сколько там фруктовых садов. Мужики, кряхтя, чесали затылки, порой односложно и невнятно, произносили: «гляди», «вот как», «м-да», «надо же, а мы-то».
Счастье и праздник, Марина стёрла со щеки слезу.
И женили ведь его. На сироте, Евдокии Сергеевне. Это известно точно.
А Марина не успела задать вопрос.
Двадцать семь, Быстро проговорил Семён. Ему было двадцать семь лет.
Да я не про это. Про сироту. То есть про невесту.
У дяди своего воспитывалась. Вот у отца что написано: «Сирота воспитывалась у своего дяди. Вся ее жизнь в чужом доме глубоко отразилась на ее характере. Тихая, скромная, умеющая быть полезной в любом деле, она к тому же отличалась душевной лаской и простотой».
Понятно.
Да. Вот, а через два года родилась дочка. Сестра моего деда. Баба Феня. Я маленьким был, видел её.
Опять девочка первая.
Ну, что же делать. Генетика, засмеялся Семён.
Да, только вот отец твой выбился из стаи.
Но ведь, я же вернул всё на своё место. У нас тоже две девочки. После Фени, через шесть лет, родился сын, назвали его Фёдором. И как пишет отец о Сергее: «А на следующий день он уже угощал в кабаке товарищей, напоив их до отвала».
По всем законам должно быть две девочки.
Именно. Так и было. Через девять лет, после сына, родилась ещё дочка, Акулина. Прадеду в то время было сорок пять лет. Всё по плану.
Ну, а дед-то твой, где в этой схеме, проявляя нетерпение, спросила Марина.
А с дедом всё ещё интереснее. Феню выдали замуж. И представляешь нет, давай прочитаю.
«Осенью 1901 года в новой семье ожидали прибавления. Ждали прибавление и в доме Левоновых, Евдокия Сергеевна была в положении. Так случилось, что мать и дочь одновременно готовились стать матерями».
Да, сюжетец, Марина села рядом с мужем. И как там дальше.
А вот дальше, не совсем хорошо получилось. Слушай.
«В конце сентября Феня родила девочку, назвали ее Лушей. В ночь под Дмитриев день, с 7 на 8 ноября, начались роды у Евдокии Сергеевны. Роды были очень тяжелыми и бабка-повитуха, принимавшая роды, новорожденного мальчика спасла, а мать спасти не удалось. Новорожденного, родившегося под Дмитриев день, назвали Дмитрием, а чтобы ребенок выжил, пришлось Фене, кормившей двухмесячную Лушу, взять к себе и маленького братишку. Вот и росли они вместе, как двойня, вскармливаемые одной грудью».
В комнате повисла тишина.
Ладно, иди, я ещё почитаю.
Марина тихо встала и вышла из комнаты. Семён, оставшись один, смотрел на отражение свечи на оконном стекле. Игра света и тени рисовала причудливую картину на фоне заката солнца в поле стояла одинокая тёмная фигура. В голове у Семёна, самым непостижимым образом, звучали строки из ещё непрочитанной рукописи: « он уходил от людей, всюду искал одиночества. Выходил во двор, но и здесь многое напоминало о Дуне. Тогда уходил за село и медленно брел по размытой осенними дождями дороге, пока не становилось совсем темно. Поворачивал обратно, заходил к дочери взглянуть на сына и медленно брел к дому».
Семён обратил внимание на то, как заиграло пламя свечи. То вспыхнет, а то вдруг уменьшится до предела, и так стало происходить постоянно. Взглянул на саму свечу она ещё и наполовину не сгорела. Исходя из всех странностей двух вечеров, Семён понял, что происходит что-то неординарное. Обратился к тексту.
«Теперь вся нагрузка по дому легла на уже некрепкие плечи бабушки Поли, ведь в доме остались практически одни мужики. К тому же дед Яков за последний год как-то резко сдал. Он и ростом стал ниже, могучие узловатые руки висели плетьми, а смерть Дуни подорвала остатки сил. Когда-то труженик-непоседа, теперь он отошел от всех домашних и мирских дел. Если же когда и выходил во двор, то лишь за тем, чтобы закутать скотину».
Ну, этого и следовало ожидать, произнёс Семён и обратил внимание, что свеча начала гаснуть. Опустил глаза и стал вчитываться в текст.
«Годы упорного нелегкого труда, плюс приобретенные болезни постепенно сделали свое. И все же Яков Левонович прожил долгую наполненную полезным трудом жизнь. Умер он в конце августа 1902 года в возрасте девяноста лет»
Стало темно. Свеча погасла.
Семён нащупал выключатель настольной лампы и включил свет. Взял спички и попытался зажечь свечу. Парафин плавился, но фитиль загораться не хотел. Вынув свечу из подсвечника, он повторил попытку. Свеча загорелась ровным полноценным пламенем. Семён аккуратно водрузил свечу в подсвечник и пламя тут же погасло.
Вот ещё незадача, проговорив это, повторил всю комбинацию со свечёй и подсвечником. Результат был тот же.
Ну, вот и всё, с сожалением произнёс Семён. Закончено повествование, погасли свечи.
Взяв в руки подсвечник, он медленно покрутил его, осматривая внимательно со всех сторон, поставил на книжную полку и, обращаясь через подсвечник к своему предку Якову, сказал:
Спасибо тебе! Я всё понял. Твои потомки никогда не забудут всех вас.
После произнесённых слов, Семён погасил свет и тихо, стараясь не потревожить никого из «присутствующих», вышел из кабинета.
2016, ноябрьПЕРЕГОВОРЩИК
Как же достали эти муравьи, жена салфеткой смахнула нескольких муравьёв со стены. Они уже везде и ничего их не берёт.
Я китайским карандашом от муравьёв уже все плинтусы промазал, поддержал возмущение супруги Семён.
Плевали они на твои карандаши. Вон уже до твоего мёда добрались.
Ну, это они, конечно, зря. Конкурентов не потерплю.
Надо подумать, как с ними бороться.
Жена ушла с кухни, а Семён «залез» в Интернет в поисках универсального средства борьбы с домашними муравьями. Поблуждав с полчаса по просторам Интернета, Семён отключился от всемирной сети и задумался. Мыслей не было.
И вдруг вспомнил, что когда-то читал о том, как один человек договорился с тараканами и те ушли из его дома. Сказка? Красивая выдумка? А что, а вдруг? Стала выстраиваться цепочка. Мы все дети природы, а значит, на каком-то уровне связаны вместе, и почему бы нам, действительно, не договориться об условиях сосуществования. А как договориться?
Семён встал и подошёл к окну. С высоты десятого этажа он хорошо видел засаженный деревьями двор, перелетающих с ветки на ветку воробьёв, пробегающих по двору кошек и собак.
Вот они живут же вместе и без претензий друг к другу. Договорились?
Семён подошёл к стене и посмотрел на муравьёв, бегущих по ней, те дружно передвигались друг за другом. Он решил поговорить с ними.
Надо верить в то, что говоришь. Верить искренне, так сказать, душой, тогда возможно это и станет той связующей нитью, по которой можно дойти до их сознания или инстинкта.
Семён выпрямился, покрутил головой по сторонам.