Глобальные темы меня не привлекают. Мне кажется, что рассуждать на тему обустройства государства в целом похоже на рассуждения о любви к австралийским аборигенам или антарктическим пингвинам. Они где-то далеко, любить их труда не составляет, это вам не сосед храпящий.
Дошел я до жизни такой далеко не сразу. Литературными способностями в детстве и юности я не отличался, мог достаточно хорошо говорить, но писать даже не пытался. Школьные сочинения не в счет это была обязаловка, контролируемая почти поголовно дебильными учителями, за свои никчемные жизни не написавшими самостоятельно ни строчки.
Разве что в армии несколько раз выпускал стенгазету, именуемую «боевой листок». К сожалению, там почти все представляло собой ура патриотизм и живые мысли удавалось пропихнуть редко. Но если получалось, то в такие моменты я на некоторое время становился местной знаменитостью.
Меня несколько раз переводили из части в часть, однако кличка «философ» следовала за мной как приклеенная. А несколько разных армейских замполитов в разные периоды службы советовали не пытаться остаться в армии, как планировалось, а бежать из нее как можно быстрее и поступать на философский.
Когда стал юрисконсультом, то по существу первым аналитическим заданием руководства было составить инструкцию по оплате труда совместителей. Как ни странно, получилось. По проторенной тропе стал в дальнейшем интенсивно и успешно писать всякого рода приказы, уставы, положения, обоснования и прочие деловые бумаги. Причем и по должности и на заказ.
Но это все было не то. Практически, не считая заметок в стенгазеты и деловых бумаг, я начал писать в середине девяностых, когда взялся записывать свои преподавательские лекции, чтобы на занятиях лишний раз не напрягаться. А ближе к концу девяностых, когда записей стало довольно много, на глаза попалась реклама приглашались авторы по бухгалтерским вопросам. Мелькнула мысль, если автор не я, то кто же?
Ноги в руки и рысью в издательство. Приняли, уж не знаю почему, с распростертыми объятиями, назвали писателем, дали аванс, я окрыленный быстро все перепечатал, отредактировал, сдал, получил довольно большой гонорар и обещание скорого издания. Прошло полгода, издания все не было, мы с главным редактором насмерть поругались.
Потом несколько моих учениц в разное время показывали мне мое творение и говорили, что написано очень хорошо и что лучше учебника они не видели. Таким, не совсем прямым путем, появился мой первый печатный труд практическое пособие «Краткий курс бухгалтерского учета».
Примерно в то же время я стал печататься в местных газетах, несколько раз в известной общероссийской газете и специализированном журнале. Склонность к художественной прозе проявилась несколько позже. Я написал довольно много рассказов. Но в стол, никому, кроме некоторых особо близких душой и телом учениц, их не показывал.
В середине нулевых неожиданно позвонил завкафедрой одной из расплодившихся тогда финансово-правовых академий, я уж и забыл, что посылал туда резюме, и предложил принять участие в создании учебника. Я выбрал направление «Бухгалтерский учет при упрощенной системе налогообложения», за лето сделал, учебник быстро издали. Моя часть отличалась от всех как небо от земли, студенты говорили, что только она и имеет ценность во всем учебнике. Так что хоть и с натяжкой, но тоже можно считать это законченной работой, нечто вроде «учебника в сборнике».
Где-то через год конкретно занялся обобщением всего своего преподавательского опыта. Так началась моя книга «Профессия? Главный бухгалтер!».
Вообще о писательстве вопрос интересный. Может быть, я графоман, а совсем не писатель. С этим надо разобраться. Из словарных массивов можно выделить следующие определения:
Писатель это создатель литературных произведений.
Графоман это создатель литературных произведений при отсутствии способностей.
Литературное произведение это оригинальный текст беллетристического, научного, технического либо практического характера, независимо от его ценности или назначения.
Таким образом, писатель от графомана отличается наличием или отсутствием способностей к созданию литературных произведений. А что это значит иметь способности?
Видимо, основной показатель наличия способностей это желание писать. По крайней мере, лично я никогда не слышал даже упоминания о том, что что-то путное написано не по желанию. Пусть даже меня заставили писать, чтобы расплатиться с долгами, или нещадно покромсали при издании. Изначально-то был посыл на создание литературного произведения, а все остальное уже после накручивается. А кто тогда судьи? Конечно же, читатели, кому данное произведение адресовано. И уж, разумеется, не редакторы, критики и прочие тому подобные. Ведь написано не для них.
Таким образом, писатель от графомана отличается наличием или отсутствием способностей к созданию литературных произведений. А что это значит иметь способности?
Видимо, основной показатель наличия способностей это желание писать. По крайней мере, лично я никогда не слышал даже упоминания о том, что что-то путное написано не по желанию. Пусть даже меня заставили писать, чтобы расплатиться с долгами, или нещадно покромсали при издании. Изначально-то был посыл на создание литературного произведения, а все остальное уже после накручивается. А кто тогда судьи? Конечно же, читатели, кому данное произведение адресовано. И уж, разумеется, не редакторы, критики и прочие тому подобные. Ведь написано не для них.
Второй показатель должно быть хоть что-то написано и опубликовано. Если пишется «в стол», то это не совсем еще писатель. Ведь неизвестно, понравятся читателю результаты его творчества, или нет.
Третий показатель читать хоть кому-то интересно. И этот кто-то должен быть из тех, кому тема близка и актуальна. Ведь очевидно же, что модельера не заинтересует справочник по электротехнике, как бы он талантливо ни был написан. И любитель детективов не будет восторгаться рассказами о путешествиях. А уж тем более, если писатель состоит в конкурирующей партии, или там писательская бабушка когдато отвергла читательского дедушку.
Четвертый показатель это раскрученность. Тут добавить нечего, это показатель скорее менеджерских, но не писательских способностей.
Как же мне добраться до суда, то есть до читателя? Как же мне узнать, писатель я, или графоман. Для этого требуются способности уже не писателя и не графомана, а специалиста по продажам. Создать мало, надо продать. Продавать можно по-разному. От размещения на своем личном сайте и до обязательного включения в школьную программу. Но это уже не относится к литературе. Это бизнес, со всеми его составляющими.
Считается, что творец создает шедевр в молодости, а дальше в зрелости и старости только совершенствует. Если смог вовремя и удачно продать, так еще и стрижет купоны. Не смог продать, так не стрижет. Чаще всего и продавать то особо уже не пытается. Что, собственно говоря, по мне и видно. Результат есть, а вот предметно заняться продажей все никак.
Однако, это проблема скорее не личная, а общественная. Ведь чтобы творить для общества нужно быть им признанным. То есть результаты творчества должны быть соответствующим образом упакованы. Где-то это подпись высокого начальника, где-то реклама, где-то способность оказаться к месту и вовремя.
Поэтому зачастую картины пылятся в мастерской, книги пишутся «в стол», изобретения остаются на бумаге. А значит, творец до этого самого признания должен быть как все, то есть удобным, коммуникабельным, дипломатичным и тому подобным. Не зря многие получают признание только после смерти.
Кстати, а почему не упаковать серость. Да потому, что не пользуется это спросом, как печенье, которое горит, или варенье, на которое даже мухи не садятся. Любой дикарь из мумбы-юмбы отличит шедевр от мазни. Если же и будет что-то пользоваться спросом, так это сама упаковка и харизма продавца, а содержание можно смело выкрасить и выбросить.
Хорошо, что сейчас есть всемирная паутина. Достаточно написать, зарегистрировать авторское право и можно выпускать свои труды в сеть, а если денег с этого получать не планируешь, то не надо оглядываться ни на редакции, ни на издательства. В общем, что написал то написал.
Весна
Вот с таким багажом я к собственно своему кризису и подошел. Разве что можно добавить, что в очередной раз оказался без работы. Не то, чтобы совсем, но без постоянной точно. Остались периодические группы учащихся. Они то были, то нет, и хоть платили за них довольно хорошо, но без постоянства все это оставалось случайным заработком. Так можно было жить лично, но о семье и домашнем хозяйстве можно было только мечтать. Хорошо, что мне это не нужно и на такие темы даже и не мечтается.
Как раз началась весна. Это ведь зима у нас каждый год начинается неожиданно, а вот весну приходится ждать. Не люблю зиму. Точнее, не люблю мороз и снег. Мороз потому, что мерзнут руки, надо обязательно держать их в карманах или надевать перчатки. Нести тяжелую сумку в такой момент вообще проблема. А если сумки в обеих руках хоть волком вой. Снег сам по себе замечателен, только вот когда нападает от души, то некомфортно по нему идти, и когда тает тоже некомфортно, к тому же ноги промокают, а на дороге сплошная слякоть.