ОКТЯБРЬ
Залп «Авроры»
«Октябрь уж наступил», сказал великий Пушкин.
«Аврора, поздравляю», сказал другой поэт.
«Ну кто ж, коль не матрос», предположил наш Тютчев.
Вот так всё и случилось и возражений нет.
А наши мизерабли Октябрь в архив списали.
Все славных десять дней, что потрясли весь мир.
Ни честью, ни умом, ни гордостью не взяли.
Лишь слушали, что скажет их пьяный командир.
Такое же событие французы чтут до ныне.
У них занять Бастилию, что Зимний взять у нас.
Грохочет Марсельеза, цветы несут к святыням.
И празднуют событие и центр и Монпарнас.
НИЧЕГО, БУДЕТ И НА НАШЕЙ УЛИЦЕ ПРАЗДНИК!
ПРАЗДНИК
Демонстация на Невском
Такой препротивной погоды,
Что шлёт на Петрополь ноябрь,
Наверное больше не встретишь ни в Осло, ни в Берне. Нигде!
Снежинки срываются с неба.
Промокли знамёна и флаги.
Но верфи, ВНИИ и заводы колоннами движутся в центр.
«Да здравствует Красный Октябрь!»
«Ура!», дружно ахнут колонны.
«Да здравствует дружба народов!» «Ура!», грохнет с разных концов.
Все славному празднику рады,
И выйдя на Марсово поле,
Активно цветы возлагают к надгробиям павших борцов.
ПРАЗДНИК ЛИКВИДИРОВАН В 1996 ГОДУ. КАЗЛЫ!
КОНЧАЕТСЯ ГОД
Рождество в Европе
Угрюмый, холодный и тёмный
Декабрь Петербург накрывает.
Весь месяц церковники правят
Суровый Рождественский пост.
Народ Новый год ожидает,
Но церковь грешить запрещает.
И всех православных смущает
Весёлый и праздничный тост.
А в это же самое время
Весь мир христианский в сиянии.
Весь месяц народ в ожидании
Великого славного дня.
На улицах высятся ёлки.
Спешат Санта Клаусы в сани.
Гирлянды с фасадов свисают.
Щебечет во всю ребятня..
Хоть нам атеистам до фени
Церковные все заморочки.
Но всё-токи хочется очень
Со всеми встречать Рождество.
Ведь всё-таки праздник красивый:
Ребёнок родился у девы,
Звезда появляется ночью,
Как вечной любви тождеств
ПАТРИАРХУ СТОИТ ПОДУМАТЬ!
Немецкая нота
Берлинский воздух
Тиргартен. Львиный мост
В центре Берлина расположен большой сувенирный магазин. Чем там только не торгуют! И гипсовыми бюстиками Фридриха Великого, и обломками Берлинской стены, и скульптурками какой-то принцессы, и макетами Рейхстага, и альбомами, открытками и т. п. А ещё торгуют берлинским воздухом. На бутылочках так и написано «Берлинский воздух».
Уж не знаю кто покупает берлинский воздух? Ну разве что какой-нибудь дремучий провинциал. Во-первых, это пошло, а во-вторых, берлинский воздух не подарок.
Из больших прямоугольных люков, прикрытых красивыми решётками, которые декорируют тротуары центральной части Берлина, всегда (когда слегка, а когда и очень существенно) тянет канализацией. Такой воздух и даром не нужен, а не чтобы покупать его. И все-токи Барсуков однажды приобрел дозу такого воздуха.
Рано утром полицейские Берлина выходят «собирать урожай». В городе машин много, а парковочных мест маловато. Вот вечером, когда свободное место для стоянки машины найти трудно, бедолага-автомобилист, намотав кругалей в районе своего дома и не найдя места для машины, отчаянно ставит её в неположенном месте. Естественно. утром машина встречает его штрафной зелёной квитанцией, засунутой полицейским под дворник.
Когда Барсуков искал место для машины, он всегда напевал заговор: «Парковка-морковка, парковка-уголовка, покажись, появись,» Часто это помогало: паркинг организовывался. Вот и сейчас Барсуков в процессе напева про морковку заметил а сплошном ряду маши, стоявших н на набережной Шпрее, разрыв, куда можно было воткнуть и свою машину Он немедленно воспользовался открывшейся возможностью.
Утром следующего дня Барсуков был ошарашен зловонием, которое заполняло нутро машины. Оказывается поставил он автомобиль над канализационным люком. и за ночь сточные миазмы насытили всё в салоне машины. Вонь не выветривалась. Пришлось менять фильтры и обшивку.
Если такая атмосфера была характерна для центра Берлина (там действовала старая канализационная система), то чем дальше от центра, тем воздух становился чище и чище Однако и в центе горда можно было найти районы с качественным воздухом. Так особо хороший воздух был в недрах Тиргартена, большого парка (более 200 га.). который тянулся от Бранденбургских ворот до площади Большой Звезды и дальше. Кроны парковых насаждений были настолько плотными и густыми, что даже пронизывающая парк напряжённая в транспортном отношении улица 17 Июня никак не влияла на парковую атмосферу, наполненную запахами зелени, воды и цветов. Кстати, Барсуков посчитал, что для такой важной в историческом плане улицы, название «17 Июня» довольно дешёвое и конъюнктурное. Подумаешь, рабочие Берлина в этот день в 1953 году заколобродили против правительства ГДР.
Утром следующего дня Барсуков был ошарашен зловонием, которое заполняло нутро машины. Оказывается поставил он автомобиль над канализационным люком. и за ночь сточные миазмы насытили всё в салоне машины. Вонь не выветривалась. Пришлось менять фильтры и обшивку.
Если такая атмосфера была характерна для центра Берлина (там действовала старая канализационная система), то чем дальше от центра, тем воздух становился чище и чище Однако и в центе горда можно было найти районы с качественным воздухом. Так особо хороший воздух был в недрах Тиргартена, большого парка (более 200 га.). который тянулся от Бранденбургских ворот до площади Большой Звезды и дальше. Кроны парковых насаждений были настолько плотными и густыми, что даже пронизывающая парк напряжённая в транспортном отношении улица 17 Июня никак не влияла на парковую атмосферу, наполненную запахами зелени, воды и цветов. Кстати, Барсуков посчитал, что для такой важной в историческом плане улицы, название «17 Июня» довольно дешёвое и конъюнктурное. Подумаешь, рабочие Берлина в этот день в 1953 году заколобродили против правительства ГДР.
Барсуков был хорошо знаком с Тиргартеном. Он жил недалеко от Бранденбургских ворот и каждое утро наведывался в парк для совершения пробежек. Вообще-то бег он не любил, предпочитая его велосипеду. Но, поскольку в Берлине на велосипеде особенно-то не погоняешь, то приходилось заниматься джоггингом. Он считал, что его организму необходимо движение, активность. Считал ли так организм не известно. Бывали свлчаи в среде джоггеров, когда мнение мозга и организма по этоиу полоду не совпдали.
Пробежку он совершал по широкой парковой дорожке, которая пролегала параллельно улицы 17 Июня. По дорожке бежало много людей. Особенно выделялись жизнерадостные женщины 3935 лет, которые с удовольствием приветствовали встречных джоггеров энергичным «Морген!»
Пробежав до конца парка, Барсуков разворачивался и начинал бег в обратном направлении. Закончив пробежку, он в киоске на площади 18 Марта (тоже революционное название) брал банку пива. Жена Барсукова упрекала мужа в том, что для него главное не бег, а возможность выпить пива. Ну, чисто женский взгляд на проблему.
По площади в своё время проходила Берлинская стена, два фрагмента которой оставлены на площади как память об историческом сооружении и о тоталитарном прошлом. Вот ведь было дуроломство: город стеной разделить. Барсуков представил Петербург пополам разделённый стеной и ужаснулся.
Освежившись пивком. Барсуков не спешил домой. Он часто совершал прогулки по парку. А посмотреть там было на что. Помимо мостиков, беседок, павильонов, парк был хорошо наполнен скульптурой: сцены охоты, воины на конях, амазонки, памятники Гёте, Лессингу, Вагнеру, Бетховену, Моцарту, Гайдну, Бисмарку, Мольтке, мемориал советским воинам, павшим при штурме Берлина. Но Барсукова больше всего тронули скромные памятные знаки, посвящённые Карлу Либкнехту и Розе Люксембург. Они указывали, где был застрелен Либкнехт, и где было сброшено в Трептов-канал тело Люксембург.
Эти имена Лёшка Барсуков знал с детства. Его тётушка жила с семьёй на улице Розы Люксембург. Они с папой часто ходили к ней в гости. Сначала шли по проспекту Карла Либкнехта, а затем сворачивали на улицу Розы Люксембург (в 1944 году им вернули прежние названия: Большой проспект и Введенская улица). Лёшка спрашивал:
Папа, а кто они такие, что их фамилиями названы улицы?
Это немецкие коммунисты. Их убили.
Фашисты?
Нет. Тогда фашистов ещё не было. Но тоже нехорошие люди.
Во с этими сведениями о Корде и Розе Барсуков прожил всю жизнь. И вдруг история встала перед ним в реала. Вот именно не этом месте застрелили Либкнехта, вот именно на этом месте утопили в канале труп Люксембург. А может быть и не труп. Поскольку версии смерти Розы разнятся. Один участник расправы утверждал, что она была убита в отеле двумя ударами свинцовой дубинки по голове, другой что её застрелили Хотя вскрытие показало, что череп её не был проломлен, а пулевая рана была не смертельна.
Самым же внушительным памятником на территории Тиргартена является колонна Победы, перенесённая в гитлеровские времена от Рейхстага на площадь Большой Звезды. Колонна, высота которой составляет 66 метров, создана в честь побед, одержанных Пруссией в середине 19 века над Данией, Австрией и Францией. Декорирована колонна тремя рядами позолоченных вражеских пушек. Венчает колонну статуя богини Победы.