Внутри звездопада - Алла Глебовна Горбунова 6 стр.

кто видит ваши сны?
каждый ест своим ртом
думает своей головой
а ваши сны видит кто-то другой
ваши чувства чувствует кто-то другой
ваши мечты мечтает кто-то другой

ты мыслитель мысли
кто мыслит мысль твою?
кто говорит твоим ртом?
кто говорит в стихах?
тук-тук, кто в теремочке живёт?
чей это дом?
чей это страх?

кто видит ваши сны?
шахматный чёрный король?
тело из плоти, его наслажденье и боль?
Я-Другой, неведомый я
для сновидца, несущего
своё иллюзорное эго
в фантоме сна?

слышишь:
 I am not your foot сказала нога
 I am not your arm сказала рука
 я не твой мозг сказал мозг
 я не твоё я сказало я

думаете: вы целые как каучуковый мяч
как Бог-совершенный-круг-без-ног-и-без-рук
ваша личность как целое
феноменальное я
находится в центре мира
и ваши сны, конечно же, ваша
мелкобуржуазная собственность

это называют «перспектива от первого лица»
что ж, у меня есть возражение от лица
первородного бульона
попробуйте взглянуть на это в перспективе
неоформленного
множества фракций хаоса
у каждой вещи и каждой части тела есть свои собственные
мысли и желания
ты можешь подслушать мысли ноги, мысли руки, мысли
большого пальца, мысли каждой молекулы, каждого атома

без центра
без внутреннего
без внешнего
или с перспективы чудесной индийской пустоты иллюзии
в которой висит маленькая иллюзорная
подзорная труба
висит себе и висит
так сказать, как репрезентационный феномен
ваше маленькое я

и верит в руку, держащую эту трубу у глаза
и летящую птицу люцидную, сотканную из света
которую вы видите уж конечно
вашими собственными глазами

первое основонастроение 
такое отчаяние, что в голове светлеет; второе 
оно же, но просветлённей и проще, как после ЛСД,
(тогда я увидела красоту, цветы,
тогда я называла зверей)

это музыка за краем света совсем не печальная,
но разбивается сердце; в этом отчаянии тоже нет
ничего печального, оно не отчаяние, а абсолютный свет

пьёшь вино алетейи, среди забвения не забуду
как были мы живы,
и вода твоя, как трава, и трава, как вода

истина за порогом
памяти.
у одного человека
был корсаковский синдром из-за алкоголизма,
и он забыл всё, кроме своей юности (до 45-го года)
когда он действительно жил 
юность его была Истиной, и, когда он отпил из Леты,
осталась неповреждённой; всё остальное,
кроме истинной жизни, будет стёрто и должно
быть стёрто.
стихия и форма:
тяга природы,
пьёшь вино алетейи, вино Вакха,
в мире прекраснее мира можешь ли
чем ли
страдание оправдать?
можешь ли стать
плотью, являющей логос,
преодолеть инерцию тела,

«мы приходим тебе порадоваться,
и ты нам порадуйся», 
говорили звёзды,
падающие на поле

подружка весёлого серого воробья
уличного музыканта, аскающая в метро
и одноногая девушка журавля
ждут жаворонков, грачей, куликов-сорок

на птичий собор, пламенный птичий костёл
а подо льдом реки
рыбы сложили в огромный яркий костёр
свои колкие руки, разноцветные плавники

крылья падают ниц, плавники воздымаются ввысь
лепестками, качаясь, плывут, как мальки в невода
и вода ударяет в песчаный мыс
и цветы улетают, как птенцы из гнезда
в никуда, в никогда.

я буду ходить по одной и той же дороге
от дома до станции от станции до магазина
эй, что нового на дороге? и что вечно
останется тем же самым?

вот новые люди идут по дороге а вот знакомые люди
вот алкоголик Букаха под грузовик попавший
вот продавщица постаревшая тётя Валя

я буду смотреть на одни и те же озёра
в лесу на одни и те же деревья
что нового появилось сегодня на закате и на рассвете?
что осталось как было?

знаю эту полянку эту скамейку
этот клочок болота это грибное место
эту развилку

я буду останавливаться у одних и тех же предметов
смотреть подолгу любя и запоминая

я никогда не пресыщусь одним и тем же любимым
буду проснувшись спрашивать каждое утро:
как спалось? что нового и что вечно
останется тем же самым?

пусть отвечает: люблю тебя новой любовью
наяву и во сне, но вечно
остающейся той же самой

я буду ходить по одной и той же дороге
от дома до станции от станции до магазина
эй, что нового на дороге? и что вечно
останется тем же самым?

перед смертью старики начинают всё время спать
говорят: «и что это я всё сплю?»
от смерти проснувшись говорят: «как долго я спал»
«надо делать дела»

а я всё ворочаюсь,
сквозь сон думаю:
когда уже утро?

какая тяжёлая, какая долгая ночь

с добрым утром,
бабушка, дедушка,
вот и утро пришло

как я долго спала
надо делать дела

силы мои со мной
ум мой светел
мне ничего не снилось

я вернусь в Питер снова
скоро
когда мёртвые выйдут из могил
совсем скоро
я вернусь в Питер
когда мы снова станем детьми
когда нас снова полюбят те кто нас разлюбил
и мы снова полюбим всех кого разлюбили
я уже почти в Питере, да
осталось совсем чуть-чуть
я вернусь в Питер снова
когда
вырастет новый лес
через пару поколений
когда
море вновь подойдёт к моим окнам
через пару тысячелетий
когда человечество смоет с лица земли
детка, я вернусь снова
прожить с тобой мои лучшие годы
я вернусь чтобы снова
впервые увидеть маму
всё встанет на свои места
все вещи вернутся на свои места
и я вернусь в Питер

всё родное, любимое, одноразовое не имеет души

долгим тяжким трудом
ты добыл себе душу

и уходишь всё дальше
а потом оглянёшься и видишь 

всё родное, любимое, одноразовое
стоит за твоей спиной

на тебя смотрит
в своём первозданном, телесном, дремучем Раю

осуждает или прощает

он такой же как мы да не такой
наш да не наш

с ним что-то не так
глубинно знает природа что с ним не так

понимает и не понимает

или он спасёт нас
или погубит

в глазах его стыд и жалость
в глазах его гордость и дерзость

как ты смотришь на них бессмертный
что ты сделаешь нам бессмертный