Клим? воскликнула, появившаяся на пороге женщина.
В её голосе я почувствовал удивление и в то же время радость.
Здравствуйте, Наташа.
Здравствуйте, Клим, проходите!
Я только на минутку попрощаться, проговорил я, топчась на месте.
Вы уезжаете насовсем? взволнованно произнесла Наташа, впившись взглядом в мой рюкзак.
Да нет, дней на десять не больше, я вернусь. Вот ключи хотел вам оставить, мало ли что и если хозяйку увидите, скажите ей, что деньги за этот месяц я оставил в шкафу, она знает.
В этот момент из глубины квартиры раздался детский голосок:
Мамочка, а кто к нам пришёл?
Это дядя Клим, Ириша, я сейчас приду, умывайся пока, ответила Наташа и повернулась ко мне:
Хорошо, я обязательно передам. Клим, а может, позавтракаете с нами на дорожку? Я сейчас быстренько накрою, у меня уже всё готово!
Спасибо, Наташа, я бы с удовольствием, но мне пора, действительно пора
Увидев на её лице сожаление, я поспешил упокоить женщину:
Не обижайтесь, Наташа, когда я вернусь, то обязательно напрошусь к вам в гости, так и знайте.
Конечно, конечно, напрашивайтесь, я всегда вам рада, с улыбкой согласилась она и уже тихо добавила:
Я буду ждать
Тогда до встречи, произнёс я, протягивая руку.
Я ощутил тепло и лёгкую дрожь её нежной ладони.
До скорой, просто сказала она.
Весь оставшийся день и почти всю ночь я провёл за рулём, остановился только раз возле кемпинга, чтобы покемарить пару часов и снова в путь на восток. В дороге я встретил восход. Как только солнце показалось из-за горизонта, озорной лучик света заглянул в лобовое стекло, пощекотав мне лицо. Я улыбнулся ему в ответ и остановился на обочине дороги, чтобы размять затёкшие мышцы да немного взбодриться. С местом отдыха я не прогадал, слева от дороги возвышался великолепный сосновый бор, а на другой стороне под невесомой дымкой виднелись заливные луга, пестрившие множеством полевых цветов. А ещё дальше тонкой лентой струилась река. Я вздохнул полной грудью, ощущая непередаваемый природный аромат, в котором смешались запахи цветов, хвои и утренней свежести.
«Красотища-то какая! И тишина Разве здесь можно думать о чём-то другом? Нет, это преступление! откликнулись в моём сознании блаженные мысли. Эх, даже уезжать не хочется но надо».
Маршрут к пункту назначения я заложил в навигатор, но самым лучшим навигатором были моя голова с интуицией, эти верные товарищи ещё никогда меня не подводили. Уже ближе к вечеру я выбрался из Красноярска и повернул на север. Чем дальше я углублялся в пределы Среднесибирского плоскогорья, тем хуже становились дороги, а потом они и вовсе превратились в унылые направления, размытые дождями и разбитые тяжёлой техникой. Ландшафт местности был неоднородным, возвышенности чередовались с низинами, которые пересекали притоки Енисея, а леса состояли в основном из смешанных пород. Пару раз мне пришлось побуксовать, но отечественный вездеход справлялся, вытаскивал себя с ревущим натягом и пыхтел дальше. Вроде ничего не предвещало проблем, по навигатору до пункта назначения оставалось не больше пятнадцати километров, но вдруг машина зачихала на ровном месте и движок заглох. Целый час мне пришлось провозиться под капотом, но безрезультатно, никаких признаков жизни.
Чёрт, ничего не понимаю, что за капризы, ведь всё в норме! невольно прорвались из меня эмоции.
Но тут же я успокоился и попробовал выйти на связь с Феликсом. Не тут-то было, его мобильник молчал вместе с телепатическим каналом.
«Так, дело было к вечеру, делать было нечего Придётся топать пешком, видимо, я зацепил край той самой зоны, ладно хоть не в эпицентре застрял, иначе бы почувствовал».
Как назло небо затянулось серой пленкой, и заморосил дождь.
Дождевик с резиновыми сапогами оказались очень даже кстати, я быстренько переоделся и выставил аварийный знак. По моим расчётам в десяти километрах от развилки дороги находилась небольшая деревня. Туда я и решил направиться. С наступлением сумерек я наконец-то вышел к ней, вернее, к тому, что от неё осталось. Полтора десятка потемневших завалившихся изб вот и вся деревня. Унылое зрелище и не просто унылое, а щемящее сердце. Когда-то здесь кипела жизнь, справлялись свадьбы, рождались дети, а потом вдруг человеческий дух навсегда покинул эти места. А вот мой дух временно прибился, чтобы разворошить причину возможной трагедии. Сейчас мне почему-то вспомнился один старый фильм, если не ошибаюсь, назывался он «Прощание с Матёрой». Как раз на тему об умирающей деревне вместе с последними её стариками, никак не желавшими покидать насиженные места.
Чёрт, ничего не понимаю, что за капризы, ведь всё в норме! невольно прорвались из меня эмоции.
Но тут же я успокоился и попробовал выйти на связь с Феликсом. Не тут-то было, его мобильник молчал вместе с телепатическим каналом.
«Так, дело было к вечеру, делать было нечего Придётся топать пешком, видимо, я зацепил край той самой зоны, ладно хоть не в эпицентре застрял, иначе бы почувствовал».
Как назло небо затянулось серой пленкой, и заморосил дождь.
Дождевик с резиновыми сапогами оказались очень даже кстати, я быстренько переоделся и выставил аварийный знак. По моим расчётам в десяти километрах от развилки дороги находилась небольшая деревня. Туда я и решил направиться. С наступлением сумерек я наконец-то вышел к ней, вернее, к тому, что от неё осталось. Полтора десятка потемневших завалившихся изб вот и вся деревня. Унылое зрелище и не просто унылое, а щемящее сердце. Когда-то здесь кипела жизнь, справлялись свадьбы, рождались дети, а потом вдруг человеческий дух навсегда покинул эти места. А вот мой дух временно прибился, чтобы разворошить причину возможной трагедии. Сейчас мне почему-то вспомнился один старый фильм, если не ошибаюсь, назывался он «Прощание с Матёрой». Как раз на тему об умирающей деревне вместе с последними её стариками, никак не желавшими покидать насиженные места.
Матёра! вдруг ни с того ни с сего крикнул я.
Мой голос тут же разорвал мёртвую тишину и как ни странно возвратился глухим протяжным эхом.
И в этот момент я почувствовал, что теряю энергию.
«Нечистая меня же, как лимон выжали, ещё чуть-чуть и лежать бы мне в слизкой грязи на главной улице этой приветливой деревушки», успел съёрничать я, но в следующую секунду уже подключился к восстановительному каналу.
Помогло, силы вернулись. Это обстоятельство обрадовало меня, значит, не «чёрная дыра» являлась причиной утечки энергии, а иначе у меня бы возникли проблемы с восстановлением.
Хотя мы и обладали уникальными способностями, но с виду ни чем не отличались от обычных людей, внутренняя сущность ворона надёжно скрывалась от любопытного обывательского взгляда. И на то имелись особые причины. Психические отбросы изо дня в день подбрасывали нам работёнку, пополняя пространство сгустками отрицательных энергий, которые неудержимым магнитом тянулись к подобным себе. Этих полусознательных монстров мы называли гурлами, они были неимоверно прожорливыми и охочими за чужой энергией. Именно через них белладонны и осуществляли незримый контроль над людьми. Когда энергетическая масса гурлов становилась критичной, они превращались в своеобразные детонаторы замедленного действия и в любой момент могли спровоцировать возмущение подземных огней, а те в свою очередь запускали цепную реакцию катаклизмов и социальных волнений. В результате подобных коллапсов происходили необратимые геофизические и политические изменения на планете. Пространственные нарывы в лице гурлов являлись чрезвычайно опасными, и нам приходилось их регулярно разряжать. Сама структура наших организмов была настроена на распознавание таких сгущений, являясь своеобразным индикатором негатива. Распознавание происходило сразу в двух направлениях: через появившиеся импульсы болевых ощущений в сердце и внутреннее сканирование предполагаемого объекта. Когда объект был локализован, мы подключались к пространственным каналам Пламенных, усиливая в разы свою психическую энергию, и её направленными лучами разряжали образования хаоса. Вот сейчас-то как раз мне и предстояло выяснить, с чем же мы имеем дело.
В течение получаса я успел обойти все избы, но ничего утешительного для себя не нашёл, везде одна и та же картина: затянутые паутиной стены и потолки, везде толстый слой пыль, сумасшедший беспорядок. Одним словом следы хронического запустения в результате поспешного бегства. Во всяком случае, мне так показалось. Всё это время я никак не мог избавиться от ощущения, что за мной наблюдают.
«Хм, странно, очень странно, ведь в деревне давно никого нет даже мыши с крысами куда-то подевались, а этот неприятный взгляд прямо спину сверлит В лесу то бы ещё понятно, там даже деревья тебя оценивают А здесь то что?» недоумевал я, оглядываясь по сторонам.
Я попытался просканировать местность, но полной ясности из этой затеи не вынес, какие-то смутные обрывки здешней жизни и ничего конкретного, однако мне всё же удалось уловить на общем фоне обыденности шёпоток страха. Он таился в более глубоких слоях памяти этих мест. На секунду мне показалось, что кто-то блокирует мои возможности, чтобы скрыть истинную картину случившегося. Пока я не стал сильно зацикливаться на этой версии, помехи бывали и раньше, причём разного характера. Хотя какая-то связь между исчезновением людей и появившимся ощущением всё же прослеживалась.