Вор и обманщик назвался пророком.
А наш кумир хромой Люцифер,
Адом исторгнут из огненных сфер.
Он поселился, средь нас, в этом мире,
Дверь распахнув в преисподнюю шире.
Надпись, на ней нанеся: Парадиз!
Это цена за наш глупый каприз,
И за презренье к родным очагам;
Не пожелал я б такого врагам.
Только вот дверь это всё же не та,
Это проход для тупого скота.
Ну, а коль выбрал, так с Богом, в Тартар,
Будь ты хоть отрок, будь ты хоть стар.
Зима 1987 г.
Бессонница
Бывает так порой, увы
Меня бессонница терзает
И мысль не йдёт из головы.
Куда идти, она не знает.
Её прогнать я не могу,
Она несётся вскачь по кругу.
А вслед за ней и я бегу;
О, кто окажет мне услугу.
Кто остановит скакуна,
И выведет с арены цирка
Ответа нет, налью вина
Ещё полна, мой друг бутылка.
14 сентября 2013 г.
Не дай мне Бог, сойти с ума
Не дай мне Бог, сойти с ума,
Когда вокруг весь мир свихнулся.
Уж лучше пуля и сума,
Но Бог, лишь горько усмехнулся:
На что надеешься глупец?
Оставь безумную надежду,
Бреди по миру как слепец!
Спасёт безумного невежду
Его бессчётный сонм грехов.
Коль принесёшь ты покаянье,
Тогда лишишься ты оков
Ведь по грехам и воздаянье.
ужели Бог так пошутил?
Иль это мечут бисер бесы?
Мне мнилось, я судьбу схватил,
Вгляделся, прах в руках повесы.
Оставь надежду человек
Кричат служители из ада
Ведь краток твой несчастный век,
Одни грехи, твоя отрада.
Ужель то так, ужель то рок,
Взываю я к благому небу.
Молчит, безмолвствует пророк,
И дверь отверзнута Эребу.
27 июня 2011 г.
Воспоминания.
Мне прошлое кажется сном,
Причудлива вязь сновидений:
Как будто я в мире ином,
Вращался я средь привидений.
Пред взором они мельтешат,
Несутся гурьбой, как олени.
Они в бесконечность спешат,
Оставив на память лишь тени.
Вт я открываю альбом,
Смотрю на знакомые лица:
Вот здесь предстаю я рабом
В руках не нужна мне синица.
Хочу я поймать журавля,
Мне нравится редкая птица.
И Бога об этом моля,
Из рук выпускаю синицу.
Молиться на деву готов
Она же ко мне равнодушна.
Извёл я без счёта цветов,
Но та, холодна и бездушна.
Листаю неспешно страницы:
Мелькают года, города;
Вот здесь, я служу за границей
Течёт водопада вода.
А рядом, полчане в обнимку,
Прямо в глаза мне глядят.
Через туманную дымку,
За мной неотрывно следят.
Ужели то было со мною?
Не вериться в это мне, друг.
В том годы наверно виною
И жизнь, этот замкнутый круг.
Увы, мы все стали другими.
Не хуже, не лучше, увы.
Тогда были души нагими,
А жизнь, только с первой главы.
Сейчас мы оделись бронёю,
Нам души терзать недосуг.
Не знаю кто в этом виною:
Расчёт или просто испуг.
А может быть дело не в этом?
Ответить я вам не могу.
Жизнь разным раскрашена цветом
И гнёт под частую в дугу.
21 августа 2011 г.
Сумерки богов
Печальны сумерки богов
Когда друзей нет, нет врагов.
Когда исчезли чувства, страсти,
Когда у времени мы в пасти
И умираем как трава.
И здесь бессильны уж слова.
Печальны сумерки богов,
Когда у Леты мы брегов.
Когда мы обрели покой,
Когда едины трус, герой
И безразлично всё на свете.
И мир весь в чёрно-белом цвете.
Печальны сумерки богов,
Когда нам достаёт слогов,
Когда нам ясно всё на свете.
Когда мы за себя в ответе,
А на других нам наплевать
И мы, с тобой, траве под стать.
Печальны сумерки богов,
Когда нет дела до стихов,
Когда живём мы серой прозой,
Когда пренебрегаем грёзой
И забываем о мечте.
Все мы, давно увы, не те.
Самум
Пески забвения богов
Друзей заносят и врагов,
Над ними наметая дюны,
Они бесчисленны, как гунны
И беспощадны, как Аттилы,
Нет равной им в пустыне силы.
Они собою погребают реки,
Доходят до предместий Мекки.
Там нет оазису пощады
Они бесстрастные номады.
Самум несёт их тьму в набег,
Трепещет даже туарег,
Спасая жизнь и караван
Песчаный Бог соткал саван,
Покрыть им грешников готов,
Ему не нужно много слов.
И в вихрях пляшут буйно дэвы,
Страшны их дикие напевы
Грядёт Аллах, песков владыка,
Черты его в самуме лика.
И пусть ни кто не ждёт пощады,
Грядут песчаные номады.
Падёт на землю ад кромешный
И сгинет караван неспешный.
Опалит всё живое жар
Самум несется как пожар
Сметая всё живое с ног,
Мой тут бессилен будет слог,
Чтоб описать разгул стихии.
Секут лицо пески лихие,
Но четверть часа миновала
Сахару тишина объяла.
То глас Аллаха вдруг замолк.
И не возьмёт счастливец в толк,
Что он помилован судьбой,
Пески богов пришли в покой.
Мысль
Во тьме веков, преданий, сказов,
Над бездной слов и глупостью людской,
Под звон часов, и треск указов
Рождалась мысль, ей чужд покой.
Подобно птице, заточённой в клетку,
Ища в пространстве мыслимый ответ
И в памяти людской оставив метку,
На тайны мира проливала свет.
Грёзы о небе
Безбрежное небо и вечный покой.
Хочу я коснуться неба рукой.
Увидеть, как держат ту сферу Атланты;
Увы, у меня другие таланты.
И мне остаётся лишь грезить о небе,
Когда на Земле наша жизнь как в Эребе.
Мы к тверди прикованы как Прометей,
Как вырваться нам из железных цепей?
Хотим мы как ангелы крылья иметь
И к солнцу, подобно Икару взлететь.
Пусть рухнем мы в мрачные бездны Тартара,
Но нам по душе то безумство Икара.
Безумству мы смелых песнь воспоём,
Раздвинуть стремящихся нам окоём,
Чтоб мы вознеслись когда то, как птицы,
До поднебесья самой границы.
Чтоб воспарили в воздушном потоке,
Но, а пока, мы в трудах и мороке.
Дни пробегают в попытках взлететь,
Но крепко земная держит нас твердь.