Как-то раз я все это подробно разъяснила группе первокурсников, жестоко страдавших от писательского блока. Когда я закончила, одна студентка подняла руку. «Судя по всему, у вас просто никогда его не было», сказала она, и остальные с облегчением закивали в знак согласия. Может, и так.
* * *Я дописала роман в начале апреля 1991-го. Распечатала, встала на пачку листов их было около четырехсот и почувствовала себя значительно выше. Вышла во двор, где Элизабет развешивала постиранную одежду на бельевой веревке, сказала ей, что закончила, мы обнялись, заверещали, а затем пошли выпить прямо посреди дня. Поскольку Элизабет читала все главы в порядке написания, а я прислушивалась ко всем ее советам и вносила правки по ходу работы, мне удалось достаточно быстро привести рукопись в порядок. Для каждого писателя вычитка процесс не менее индивидуальный, чем собственно письмо. Я въедливо редактирую, но никогда не вношу изменений в структуру не меняю рассказчика, не добавляю главному герою сестру. У Элизабет каждый новый черновик это фактически другая книга. В конце мы приходим к одному и тому же. Один из способов вычитки, который я нахожу одновременно угнетающим и необходимым, чтение рукописи вслух, когда она закончена. Это помогает мне выявлять повторяющиеся слова или наименее внятные предложения, которые никаким другим способом я обнаружить не могу. Я читаю готовые рукописи моей подруге Джейн Хамильтон она просто образчик терпения. Джейн лежит на софе, прикрыв глаза, и слушает, время от времени прерывая меня жестом руки: «Плохая метафора». Или: «Замени слово «внушать» лишний повтор». Она никогда не ошибается.
Однако вернемся в Провинстаун. Стоял апрель, у меня наконец-то была книга, но я понятия не имела, как ее назвать. Пока писала, держала в голове некий вариант, но он был крайне неудачным, и мне до сих пор за него неловко: «Удача своими руками». Однажды вечером, незадолго до того, как рукопись была закончена, мы разговаривали по телефону с мамой, и она попросила повторить, как называется роман. Что я и сделала. «Как-как? вновь переспросила она сквозь помехи в трубке. Дача с дураками?» Когда слышишь такое от собственной матери, волей-неволей приходишь к выводу, что название никуда не годится.
Я пребывала в полнейшей растерянности, пока одна моя подруга не предложила придумать десять названий. «Только быстро, сказала она. Не надо ничего вымучивать». Она посоветовала напечатать каждый заголовок на отдельном листе бумаги, и внизу приписать: «роман Энн Пэтчетт». И закрепить скотчем на стене. В оставшиеся недели я каждый вечер приглашала других резидентов и предлагала снять со стены и выбросить одно заглавие. Это была первая и последняя попытка инсталляции в моей жизни. Десять дней спустя на стене остался один листок: «Святой покровитель лжецов, роман Энн Пэтчетт», на том я и остановилась.
Первого мая срок резидентуры закончился, я упаковала рукопись и уехала. Всю дорогу до Сагаморского моста я рыдала. Знала, что оставляю позади один из самых важных отрезков моей жизни. Никогда не перестану скучать по бесконечным тихим дням, радости жить в паре десятков шагов от моей новой лучшей подруги, возможности не выбираться из тумана воображения, сколько вообще смогу, и никто не прервет моего уединения. Пожалуй, подобная жизнь была далека от реальной, но, Господи, как же она была прекрасна.
* * *Мне было двадцать, когда мой первый рассказ опубликовали в «Пэрис Ревью». Вскоре после этого мне позвонила агент и предложила стать ее клиенткой; я согласилась, хотя у меня не было другого хоть сколько-нибудь выдающегося рассказа. И вот семь лет спустя я приехала из Провинстауна и заявилась в ее нью-йоркский офис с рукописью в коробке. Я одолжила денег, чтобы вернуться домой, в Нэшвилл, но нисколько туда не торопилась. Она сказала мне, что на рынке дебютанты востребованы совсем не так, как раньше. (На заметку: они всегда так говорят. Полагаю, Скотт Фицджеральд услышал от своего агента то же самое, когда принес «По эту сторону рая».) «Но я молода», бодро сказала я. (Запомните: для романистов-дебютантов молодость всегда в тренде. Мне было двадцать семь.) «Ты все же не вчера колледж окончила», сказала она. (Фицджеральду было двадцать три.)
Когда четыре дня спустя я вернулась домой, мама вышла встретить меня на подъездную дорожку. Издатель из «Хоутон Миффлин» купил «Святого покровителя лжецов» за 45 000 долларов.
Когда четыре дня спустя я вернулась домой, мама вышла встретить меня на подъездную дорожку. Издатель из «Хоутон Миффлин» купил «Святого покровителя лжецов» за 45 000 долларов.
Впервые в жизни у меня завелись деньги (которые мне выплатят в четыре приема в течение трех лет), и единственное, на что я придумала их потратить, починить кондиционер в машине. Он не работал уже два года. Теперь, когда у меня был контракт на книгу и аванс, я отправилась к механику. Он сказал, в кондиционере недостает охлаждающей жидкости, и проблема была решена за пятнадцать долларов. Этот эпизод, напрямую связанный с продажей моей первой книги, я не забуду никогда.
У начинающего автора (после того, как я вежливо откажусь писать его книгу) может возникнуть вопрос: как найти агента. Очевидно, я в этом смысле не лучший советчик, поскольку мой агент нашла меня сама примерно пару минут спустя после того, как закончилось мое детство, и с тех пор мы не расставались. Есть тем не менее несколько вещей, которые я попутно выяснила. И лучший совет, который могу дать: сперва закончите книгу, которую пишете, особенно если она первая, а уж потом ищите агента. Большинство агентов скажут вам то же самое, если только половина вашей неоконченной рукописи не была опубликована в «Нью-Йоркере». Сегодня писателям нужны агенты. Не только потому, что в наш электронный век правовые процедуры становятся все более запутанными, но в основном потому, что в издательствах давно никто не читает самотек. Теперь отбор и сортировку незапрошенных рукописей осуществляют агенты. Недавно я подписывала книги, и кто-то из очереди спросил меня, как найти агента. Можно предположить, что у меня для таких ситуаций должен быть заготовленный ответ, но нет, каждый раз меня застают врасплох. К счастью, рядом стояла моя подруга Ники Касл, и я переадресовала вопрос к ней. Ники четыре года проработала в нью-йоркском отделении «Интернэшнл Криэйтив Менеджмент», и дала отличный совет: она сказала женщине зарегистрироваться на одном из сайтов, где агенты ищут новых авторов, и строго следовать инструкциям по составлению письма. Если они запрашивают двадцатистраничный отрывок, не надо посылать им на две страницы больше. «Малейшее нарушение правил может означать, что вашу работу не прочтут никогда», сказала Ники.
Не стоит полагать, будто поиск агента или издателя нечто, случающееся само собой, если у вас достаточно связей. За многие годы я направила к моему агенту бессчетное количество потенциальных клиентов по поводу некоторых я была практически уверена, но сотрудничала она в итоге, помоему, всего с тремя из них. Издательский бизнес по-прежнему ориентирован на запросы рынка, поэтому агент заинтересован в том, чтобы найти хорошего автора не меньше, чем автор заинтересован в агенте. Но ни один агент не возьмет клиента в качестве услуги, если только ему действительно не нравится книга или он не думает, что сможет ее продать. Поэтому я советую сосредоточить вашу энергию на той части уравнения, которую вы контролируете, качестве вашей работы. Также можно попробовать опубликовать вашу работу в глянцевом или литературном журнале в надежде, что агент найдет вас сам; в моем случае это сработало. Если вы ступили на эту тропу, у меня есть два совета. Во-первых, почитайте журнал, в который отправляете рукопись. Если вы не прочтете несколько номеров «Гранты» или «Тин Хаус», писать им нет смысла. У каждого журнала свой формат, необходимо понять, насколько ваш рассказ им подходит. Во-вторых, если у вас есть действительно хорошая, тщательно вычитанная история, подождите, пока таких не наберется побольше. При удачном стечении обстоятельств редактор может ответить, что рассказ понравился, но им нужно нечто другое и не могли бы вы прислать что-нибудь еще. Если вам больше нечего предложить, получать такие письма чрезвычайно грустно.
На каждом этапе написания книги случаются моменты «Если бы». Если бы у меня было время писать, если бы я доработала третью главу, если бы я закончила рукопись. Если бы я смогла найти агента. Если бы какой-нибудь издатель купил мою книгу. Если бы мне повезло с пиарщиком. Если бы книга получила хорошие отзывы. Если бы ее активнее продвигали. Если бы тираж разошелся. Продолжать можно до бесконечности.
После того как «Хоутон Миффлин» купил мой роман, я отправилась в Бостон и нарядилась для встречи в издательстве. Мой редактор отвел меня на ланч в «Ритц», мы ели крабовые кексы и пили мартини. Это было двадцать лет назад, и уже тогда казалось, будто это происходит еще лет на двадцать раньше. Я всегда считала книгоиздание старомодным бизнесом, а «Хоутон Миффлин», с его давно почившим лабиринтом импринтов, и вовсе казался чем-то вроде «Блумсбери» Леонарда Вулфа.