Зазимье. Третий сборник стихотворений - Ксения Рормозер 2 стр.

Она хотела, чтобы ты исчезла.
И вот, ты исчезаешь, словно ночь.
И свет теснит с небес звёздную бездну,
И мне нельзя исчезновения превозмочь.

Никак нельзя всё бросить и с любимой
Исчезнуть в солнечных лучах зари.
И я шепчу сквозь слёзы «Верую»,
А сердце рвётся каждым словом на куски.

Ветер, ветер, ветер, ветер,
Листья рвутся, шум дождя.
День был шумным, день был светел,
А теперь сплошная тьма.

Разомкну твои обьятья,
Выйду к морю на поклон:
 Не шуми! Ну, слышишь, хватит!
И услышу рёв, как стон.

Словно раненые звери,
За волной бежит волна.
И вокруг одни потери,
Словно началась война.

Замкнулся круг в пожатьи рук,
Исчезла тень на полувздохе.
Душа жила в кольце разлук,
Копила встречь скупые крохи.

И растворились Небеса,
Осыпались под ноги звёзды.
Любовь пришла, и расцвели
Мои ромашки, словно розы.

Вспомним славные походы
И ночёвки у реки,
Звёзд ночные хороводы
И сигнальные костры.

Вспомним ветры, что навстречу
Дули нам из дальних стран
И последний тихий вечер
В окружении милых дам.

Бой был долгим, беспощадным,
И не все пришли домой.
На погоду ноют раны
Вместе с раненой душой.

Увядания миг, как крик,
Чаек крик над мутной водою
Нам нельзя было быть с тобою,
Потому ты и не был со мною,
А с другою, совсем с другою.

Что там дальше станет судьбою,
Ты не скажешь, а я не скрою:
То, что было когда-то мечтою,
То и станет моею судьбою,
Пробежит по морю волною,
А потом станет пеной седою,
Криком чаек над мутной водою.

Хорошо, что ты был не со мною,
Что ты жизнь прожил рядом с другою,
Что ты не был моею мечтою,
Но стоял, как тень за душою,
Словно Ангел с зажжённой свечою
И своею молитвой святою
Бился насмерть с моею тьмою,
Чтобы шла я тайной тропою
В Царство Божие вслед за тобою.

Вы постареете, мадам,
И перестанете влюбляться,
И будете, как старый хлам
В пыли на чердаке валяться.

Никто на вас не обратит
И малой толики внимания,
И вам останется одно
Сплошное смерти ожидание.

Вы молоды ещё пока,
И вам смешны слова пророка,
Смешна седая голова
И гнев невидимого Бога.

Но так и будет, будет так,
Здесь по-другому не бывает.
Был золотой, да стал медяк.
И рад бы что-нибудь купить,
Но тупо денег не хватает!

А над старой избушкой закат,
Да такой красоты небывалой,
Словно вышитый к празднику плат,
Изукрашенный бисером алым.

А над лесом серебряный дым,
Уходящий травой к водопою.
Сумрак кажется серым, седым,
Словно пепел над чёрной золою.

А гроза ближе, ближе гремит,
Звук разносится долгий, могучий.
Ветер по небу птицей летит,
Подгоняя тяжёлые тучи.

И солнце сквозь листву
Бегущее по кругу,
И вяжущий
Черёмуховый вкус.
И нежный поцелуй
Я не забуду 
Проснусь ли завтра
Или не проснусь.
Пока я слышу как звучит
Любимый голос,
В твоей руке
Живёт моя рука.
И вызревает,
Словно колос,
На ниве дней
Таинственно душа.
И этот Мир чужой,
Дарованный на время,
Становится
И ближе и родней;
Пускай смыкаются
В цепочку поколения
И исчезают
В сумраке теней
Но мы с тобою,
Точно, не исчезнем:
Кто жил любя
Принадлежит любви.
Она нам оправдание
И спасение.
Сберечь её,
Господь, нам помоги!

Струился солнечный апрель
На кудри ветра золотые.
С крыш капала в ручьи капель,
Дожди гуляли проливные.

На реках лопнул зимний лёд,
И воды хлынули наружу,
Дороги, сад и огород
Вдруг превратив в большую лужу.

А мы сидели на крыльце,
Кораблики пуская в воду,
И радовались, что весь Мир
Весной отпущен на свободу.

Милорд вернулся не за тем,
Чтобы с семьёй остаться,
Чтоб страшный ветер перемен
Не смог над нами посмеяться
Развеяв, как пшеницу нас
Да так, чтоб не собраться вместе
«Роднее надо быть» mon cher,
А вам не усидеть на месте
Ну как прикажете понять
Внезапное исчезновение,
Мы  думали, что поиграть
Вам вздумалось в ночное время.
Потом решили, что беда,
Что солнце над страной не встанет.
Но солнце встало и ваш след
Нашли запутанным в тумане.
Опять вас смыло с корабля,
Когда мы были у причала.
Чтож, делать нечего, пока
Вас чёрт гоняет, где попало,
Придётся на автопилот
Судьбу поставить у штурвала.
Придётся, Богу помолясь,
Закончить путь не с вами вместе,
«Роднее надо быть» mon cher,
И исполнять долг честь почести!
Но вы не слышите  вас нет,
А может вас и не бывало?
Кому же я, mon cher, тогда
Столько детишек нарожала?
Веду бессмысленную речь
(Просто убить его готова)
Милорд изволил бросить нас,
О том не говоря ни слова.
«Роднее надо быть» mon cher
Нет, не могу понять причины
Что заменяет вам любовь,
Зачем вы так неудержимы?
А впрочем, так тому и быть,
Ушли  и скатертью дорога,
Спешу вам всё вперёд простить,
Благословить и отпустить,
И жить, не думая о вас,
И жить, в конце концов, для Бога!
«Роднее надо быть» ma cher,
За мужа слишком не держаться,
Милорд в душе всего лишь сноб,
А был бы он в душе Милорд,
Он выполнял бы с честью долг.
Тогда Миледи за детей
Могла бы вовсе не бояться.

«Ну здравствуй, друг сердешный,
Давай-ка обниму, усаживайся в кресло,
Налью тебе чайку. Сегодня снова вьюга,
Мороз и гололёд, я думаю, что больше
Никто к нам не зайдёт. Пока ты будешь греться
У мирного огня, послушай друг сердешный,
Псалтирь есть у меня. Я вслух его читаю
В Великий пост один, большое утешение
Он для моих седин. В нём все мои тревоги
Находят мирный путь, и вижу я, вчитавшись,
Меж строк спасения суть.
Становится понятным понятное едва,
И кроткой и смиренной становится душа.
А как проникновенны такие вот слова:
«Терпя, терпите Господа,
Он вам воздаст сполна!»
Сижу и размышляю над прожитым, порой,
И ясно понимаю, что был себе чужой,
Так жил неосторожно, не там себя искал,
И ношу не по силам и день и ночь таскал.
И вот, когда болезнью был прерван глупый бег,
Я над Псалмами плакал, как раб и человек,
И ужасался, глядя на проходящий век».
Так говорил мне друг мой, по вере близкий брат,
Пока мели метели над светом белых хат.
Пока мы не заснули, он всё читал Псалмы
О верности и вере, о жизни и любви.
А утром встало солнце, и я пошёл домой,
А он глядел в оконце, крестя меня рукой.

Мы были здесь вдвоём когда-то
Нас помнят каменные стены.
Их мягкий мох на древней кладке,
Словно бы вздувшиеся вены.
Была ли ноша непосильней 
Молча присутствовать на свете?
Или они давно устали
Задерживать суровый ветер,
Смыкая старые ладони
Над столь же старым вешним садом,
Где украшается под осень лоза
Янтарным виноградом.
Мы были здесь вдвоём когда-то
Теперь сюда приду одна я,
По мхам ладонью проведу,
Пыль, словно слёзы, вытирая.
Хочу, как камни крепостные,
Молча присутствовать на свете
И загораживать собою,
Пускай не долго, сильный ветер.
Сомкну уставшие ладони
Над этим старым вешним садом,
Чтобы под осень прорасти
Лозой с янтарным виноградом.

А море было голубым,
Прозрачным, розовым, зелёным.
Оно менялось, словно дым,
Плывущий над цветущим склоном.
Его не тёплая волна,
С её пушистой белой пеной,
В ладонях лодочку несла,
И парус раздувался белый
По ветру белою фатой,
В той лодке плыл любимый мой!
Он плыл и песню напевал
Про шторм и про девятый вал.
Он правил к дому своему,
Где я ждала его и жду.
Да я всю жизнь готова ждать,
Любить, надеяться, встречать.
Мне нравится любимый мой
И запах глубины морской,
И соль в кудрявых завитках,
И раковины шум в ушах,
И привкус рыбы на губах,
Тепло тельняшки на плечах;
И долгий при свечах рассказ,
Как Бог его от бури спас,
Как он молился всем Святым
И Ангелы молились с ним.
Как он был счастлив, что спасён
И что ко мне вернулся он.
Море изменится, как дым,
Плывущий над цветущим склоном,
Переливаясь голубым,
Прозрачным, розовым, зелёным;
Его не тёплая волна,
С её пушистой белой пеной,
В ладонях лодку унесёт
Под парусом жемчужно-белым.
Уйдёт возлюбленный в поход,
Туда, где птицы не летают,
Где в глубине бездонных вод
Огромные киты гуляют;
А я останусь его ждать.
Вязать носки ему со скуки;
На клумбе галькой отмечать
Дни, проведённые в разлуке;
Писать стихи о нём в тоске
Углём на золотом песке,
И, вдаль вечернюю глядя,
Друг мой, молиться за тебя.