В последующие времена рыцарская идея товарищеского союза славной рати кагана Рурика была подхвачена бродниками, черными клобуками (днепровцами); продолжена и развита запорожскими, донскими, кубанскими казаками и всем казачеством Руси.
Случай высокого внутреннего рыцарского долга в мировой практике исключительно-единственный. Так как все иноземные рыцарские ордена крестоносцев ставили перед собой захватнические цели.
Евграф Петрович Савельев в книге «Древняя история казачества». М., ООО Издательство «Вече», 2013 г приводит различные оценки рати Аттилы: и злобные освещения зарубежными хрониками Гуннов и Массагетов, а также и казаков; и приводит положительные характеристики правителя Аттилы и его воинства:
«Аванград войск Аттилы, по известиям современных греческих и римских историков, состоял из приазовских Алан, т. е. Азов-Саков или Казаков. Эти лихие конники и копьеносцы своими отважными атаками наводили ужас на всю Западную Европу» (стр. 125).
«Он (Аттила) подчинил своей власти все волжские, приазовские, прикавказские и днепровские славянские народы т. е. Волгар или Болгар, Аорсов, Алан, Черкасов, Чигов, Масагетов, Роксолан и др., а также привлек в свой союз каспийско-кавказских Аваров, воинственный и сильный народ, известный и до сего времени, и с ними двинулся к Дунаю, чтобы продолжить начатую его предшественником Радо войну с греками. Здесь встретили его послы греческого императора.
Из записок Приска известно, какими условиями, дарами и данью откупились греки от столь грозного завоевателя. Предпринимая поход на запад, Аттила в то же время вооружил Малую или Казарскую Русь и послал ее отбить у персов покоренные ими земли за Кавказом.
Какой страх массагетская конница нанесла на западных жителей, всем известно. Даже сложилась пословица: «Где гуннский конь ступнул, там и трава не растет». Массагеты любили украшать конскую сбрую, свои головные уборы и одежду золотом и серебром, носили яркие красные или голубые кафтаны, брили бороду, оставляя усы, а на бритой голове длинный чуб; в битвах были неустрашимы и беспощадны для врагов.
Греческий историк Прокопий (VI в) о нравах их выразился так: «А массагеты суть величайшие пьяницы из всех смертных». Западные же историки описывают их как самых свирепых и безобразных, по наружности, в мире людей. Убив врага, по словам этих историков, они припадали к ранам и сосали из них кровь» (Стр. 128 129).
« Вопрос о происхождении народа Гуннов трактуется историками до сего времени на разные лады. Римский историк IV века по Р. Х. Аммиан Марцеллин, знавший Гуннов лишь понаслышке, говорит о них как о народе будто бы кочевом, жившим за Миотийским (Азовским) болотом, по телосложению и образу жизни, сходным с нынешними монголами, калмыками или киргизами.
«Они, повествует этот историк, имеют зверские нравы и отвратительную наружность; в детстве надрезают себе подбородок, лицо и щеки, чтобы не могли расти волосы. При величайшем безобразии лица, кости у них крепкие, плечи широкие, и притом они так нескладны и нестройны, что кажутся как бы двуногими скотами.
Для изготовления пищи не имеют надобности ни в огне, ни в пряностях; питаются дикими кореньями и сырым мясом, которое кладут вместо седла на лошадь и распаривают скорою ездою; земледелие им чуждо; постоянных жилищ не знают, с детства скитаются по горам и лесам и привыкают переносить стужу и холод.
Одежда их полотняная или сшитая из кож лесных мышей; они переменяют ее только тогда, когда она лоскутьями свалится с тела. Они неразлучны со своими малыми, но крепкими лошадьми, на которых едят, пьют, спят и отправляют все дела; даже на общественных совещаниях все сидят верхом.
Грязных жен и детей своих возят за собой в телегах. Стыда и пристойности не знают и не имеют никакой религии. Оружие их копья и стрелы с заостренными на конце костями; они умеют искусно бросать арканы на неприятелей. В движениях своих чрезвычайно быстры, внезапно налетают на вражеский строй со всех сторон, задирают, рассеивают, убегают и потом неожиданно нападают У них больше всего хвастаются убийством врагов, а вместо того, чтобы снимать оружие, они снимают с них головы, сдирают кожу и с волосами вешают на груди коней».
(К. Ф. Беккер. Древняя история, ч. III, кн. V, Аммиан Марцеллин. XXXI, 2, 21)«В другом месте Аммиан говорит, что «гуннам царская власть не известна; они шумно следуют за вождем, который их ведет в битву» и т. д.
«В другом месте Аммиан говорит, что «гуннам царская власть не известна; они шумно следуют за вождем, который их ведет в битву» и т. д.
Достоверно известно, что названный историк непосредственного знакомства с этим народом не имел, а заимствовал сообщенные им сведения от других лиц»
(Е. Савельев, стр. 123 124)«Это описание, перенесенное на Гуннов дало повод историкам увеличить эти страхи до фантастических размеров, а позднее причислить этот народ к монгольскому племени, вышедшему будто бы из неведомых глубин Азии»
(Бер. Трактат о Микрокефалах, т. II, 6. СПб., 1860)«Между тем Клавдий Клавдиан (конец IV и начало V в. по Р. Х.) ясно и определенно говорит, что Гунны жили по восточной стороне Танаиса, считавшегося тогда границей между Европой и Азией. Местность эта для западных жителей была крайним востоком, а для нас юго-восточная Россия, где протекал Дон и Волга.
Иорнанд, писавший спустя около ста лет после смерти Аттилы, основываясь неизвестно на каких источниках, обрисовал наружность этого вождя так: «Малый рост, широкая грудь, волосы с проседью, курносый (Simo naso), смуглый он являл черты своего племени. (Сар. XXXV). Одним словом, описывает его в самых непривлекательных красках, хотя выше он говорит о пытливом взоре и гордой его осанке. Далее Иорнанд, повторяя слова Трога Помпея и Марцеллина о безобразии Гуннов, говорит, что те, кто мог бы противостоять им на войне, не выносили их ужасного вида и в страхе обращались в бегство.
Этими последними строками сказано все. Психическое явление массовый страх перед грозным врагом, трусливость»
Е. П. Савельев. (стр. 125 127):
«Кто знаком с западными хрониками эпохи наполеоновских войн и в особенности 1813 и 1814 гг., а также войны с Германией и Австрией в 1914 1915 гг., тот ясно увидит, что теми же или еще более сгущенными красками рисовались действия казаков в тех государствах, и лживые хроникеры характеризовали этих доблесных воинов, как какой-то дикий азиатский народ, чуть ли не хуже Гуннов и Киммерийцев. За примерами ходить недалеко.
В австрийских листках и проповедях духовенства, а также в раздаваемых народу картинках, судя по газетным сообщениям (сентябрь 1914 г.), казаки изображались звероподобными существами, живущими в диких лесах. «Казаки, говорится в проповедях, едят сырое мясо и пьют кровь. Глаза их ужасны, волосы до пояса, бороды до колен. Пики же их один ужас».
Не то же самое ли рассказывал про конницу Аттилы XV веков тому назад запуганный народ? Рассказы эти занесены наивными писателями на страницы истории и без проверки повторяются до сего времени.
Ни грязных жен, ни детей в телегах за Гуннами не следовало. Это фантазия Аммиана Марцеллина, приведенная им в подражание Трогу Помпею «Кроме того, нашествия Гуннов на Западную Европу этот историк и не видел, так как это событие произошло много лет спустя после его смерти. Эту же ошибку повторяли и последующие историки Иорнанд и др. Движение на запад Гуннов не переселение народов, какового в сущности не было, так как все народы Приазовья и северных берегов Черного моря, описанные в I веке Страбоном, в большинстве остались на прежних местах, как то: Малые Аорсы или Малая (Задонская) Русь, Аланы, Роксоланы, Чиги, Готы и другие Следовательно, вопрос о «монгольстве» Гуннов отпадает сам собою. Гунны или Унны (греки писали (Ounoi) от латинского «unus» один, единение, союз народов.
Варшавский профессор Д. Я. Самоквасов, занимавшийся долгое время исследованием о скифах, не нашел никаких монгольских народов в юго-восточной Европе, откуда Марцеллин, Клавдиан, Иорнанд и Прокопий (IV в.) выводят Гуннов, т. е. с восточных берегов Азовского моря, из Задонских степей и низовьев Волги. Птоломей (II в. по Р. Х.) говорит о Гуннах как соседях Роксолан и Бастарнов. Армянский историк V в. Моисей Хоренский, сообщая о вторжении Болгар с Северного Кавказа в Армению, прибавляет, что местность, где они поселились, получила название Вананд, т. е. земля Вендов, каким именем историки называли славян с древнейших времен.
Дионисий Периегет в «Истории Вселенной» о Гуннах (Унны или Фунны) говорит, что они принудили мидян заплатить им 40 000 золотых монет и вообще имели такое количество золота, что делали из него кровати, столы, кресла, скамейки и проч.
Из последующих византийских историков Прокопиий (VI в.) по нравам и обычаям сближает Гуннов со славянами. Кедрин прямо говорит: «Гунны или Склавины». Из западных или латинских писателей Беда Достопочтенный Гуннами называет западных славян. Саксон Грамматик говорит о войне Датчан с Гуннским царем, бывшим в союзе с Руссами, причем под Гуннами разумеет некоторые племена балтийских славян. «Эдда древнейшая» или Семундова упоминает гуннских богатырей, в том числе Ярислейфа, т. е. Ярослава, и вообще под Гуннами разумеет славян Значительная часть древней России у Иорнанда названа страною Гуннов или Гунивар