На грани тысячелетий. Стихи и проза - Андрей Луценко 11 стр.

Самолёты испытывать проще,
Чем терпенье и чувства людей.
Самолёты  они из железа.
Для них ржавчина смерти страшней.

Самолёт может просто взорваться.
Умереть может лишь человек.
С жизнью трудно порой расставаться.
Как он короток, наш земной век!

Уходя, он уносит с собою
Часть бессмертной вселенской души.
И никто эту брешь не закроет.
Страшный суд только всё разрешит.

Средь высотных домов современных
Деревянные прячутся домики.
Как в толпе великанов огромных
Беззащитные, робкие гномики.

Позапрошлого века посланцы.
Осколки минувшей эпохи.
Затерялись в рядах «иностранцев»
Эти милые, малые крохи.

Средь сиянья стекла и бетона
Деревянные домики ветхие.
Дух российского дома родного
Сохраняют строения редкие.

Чаруют звуки русского романса.
В словах его живёт любовь.
Душа парит в волшебном танце.
Огнём пылает в жилах кровь.

Скорбь, радость, боль и наслажденье.
Их слышим в музыке его.
Руси чудесное творенье.
Романс. Нет выше ничего.

Расстоянье и время не лечат.
Просто боль заглушают они.
Мерцают в дали, словно свечи,
Портов и вокзалов огни.

Сегодня весь мир, как деревня:
Любого в минуту найдём.
И всё же верна мысль древняя:
Разлукою души мы рвём.

Пускай от Москвы до Америки
За десять часов долетим,
Но если друг другу не верим мы,
То вряд ли любовь возродим.

Театр становился всё серей
Под струями осеннего дождя.
Страницы жизни перелистывал моей
Холодный, резкий ветер октября.

Вот так же в юности осеннею порой
Сюда на встречу я с любимою спешил.
Опять иду по мокрой мостовой
И думаю: полжизни уж прожил.

Сереют в каменном строю
С рожденья мне знакомые громады.
Я сам себе тихонько говорю:
 Терпи и одолеешь все преграды.

А всё-таки, своих любимых
Другими видим мы глазами:
Вне времени, вне жёстких линий,
Очерченных ушедшими годами.

Они всегда для нас такие,
Как в день чудесной первой встречи.
Прекрасные и молодые.
Огонь любви сверкает вечно!

Серость непроглядного тумана
Закрывает осенью Сибирь.
Посмотрев на небо утром рано,
Видишь пелену, скрывающую ширь.
И, хоть знаем, что за пеленою
Скрыты Солнце, голубой простор.
Но печаль довлеет над душою,
И не клеится с друзьями разговор.

Высота порой бывает и жестокой:
Лазурь небес, а в ней стальной отлив.
В ней бились лётчики на «той войне далёкой».
Их внуки бьются, скорость звука победив.

Сверкает белизной гражданский лайнер.
Летит орлом могучим грозный СУ.
Но для пилотов горизонт и тот не крайний.
И оба набирают высоту.

Многие, взлетая, рисковали.
Выполняли «высший пилотаж».
Лишь герои на таран бросали
Самолёт. Шли в небесах на абордаж.

Летчик видел небо, видел землю,
Выполняя смертный свой вираж.
Он не рисковал. Он действовал намеренно:
Таран  не просто «высший пилотаж».
ХХХ.
В небе, кроме птиц и самолётов,
Обитает светлая мечта.
К ней стремятся души всех пилотов.
И мечты той имя ВЫСОТА.

Степь и небо сравнимы простором.
В них мы можем молчать и мечтать.
Не окинешь бескрайность их взором.
И душа в них умеет летать.

Есть особый язык у простора.
Окрыляющий душу язык.
Его звуки даруют нам чувство задора.
И бушующей радости крик.

Капли дождя  миллионы иголок.
Играют на старой пластинке «Земля».
А небо  планеты лазоревый полог 
Трепещет, цвет жизни песне даря.

Сколько уж крутится? Будет крутиться
Пластинка любимой нами Земли?
Что с нами завтра может случиться?
Ответов сегодня найти не смогли.

Колышется в утреннем мареве город.
Зарею зажженные шпили сверкают.
Смотрю, вспоминаю всех тех, кто мне дорог.
Как кадры из фильма годы мелькают.

В час предрассветный душа как-то чище.
Мы только хорошие дни вспоминаем.
Ведь сердце любви, сердце радости ищет.
А скорби и боли в том миг затихают.

Высверк шашки казацкой
Осветил путь в Сибирь.
И где силой, где лаской
Взял Ермак её ширь.

Средь снегов и морозов
Поднялись города.
Солнце, ветер и  грозы 
Это всё ерунда.

Прирастила Россию
Своей мощью Сибирь.
Нам за веру Мессия
Подарил её ширь!

Золотится зарею
Небо в утренний час.
Просыпаясь, природа
Поднимает и нас.

И с балкона высотки
Посмотрев в синь небес,
Видишь белые сопки,
Белый, сказочный лес.

Чистотою и светом
Всех нас утро дарит.
Словно факел надежды
Солнце в небе горит.

«Труба пониже, дым пожиже».

Но согревает нас родной очаг.
Становимся  друг другу ближе,
К родному дому направляя шаг.
Не пламенем, сжигающим поленья,
Домашний согревает нас очаг:
Соединяет меж собою поколенья,
Огнём души рассеивает мрак.

Огонёк святой свечи Господней
Отрешает нас от мира и забот.
Душу он ведёт к высотам Горним.
Воск, как слёзы чистые, течёт.
В этом огоньке весь мир собрался.
В нём все скорби, радости, грехи.
Жар молитвы, словно пламя, вырывался.
И из сердца полились стихи.

(Новосибирский зоопарк. 23. 10. 2005 г.).

Лев заходится в яростном крике.
Он беснуется в клетке стальной.
Гнев и горе звучат в его рыке.
И тоска по саване родной.

 Что вы смотрите?! Если б не прутья!
 Всех разнёс бы движеньем одним!

От ударов о клетку засохшие струпья:
Царь зверей  он могуч, но раним.
Лев рычит и тоскует о воле.
Чует Африки ветер родной.
А вокруг лишь сибирское поле,
Сталь решётки, да гомон людской.

Не бойтесь нежности своей.
В ней красоты очарованье.
Любви таинственных огней
В ночи волшебное мерцанье.

Не бойтесь нежности своей.
Она не слабость, а спасенье.
И в череде нелёгких дней
Лишь в ней находим утешенье.

Обогретая кровью, трудами, молитвой