На грани тысячелетий. Стихи и проза - Андрей Луценко 5 стр.

Кувырок, пробежка, кувырок.
И бегом с мячом через всё поле
Мяч, пытаясь втиснуть в створ ворот,
Тренируют парни тело, душу, волю.

Команды тренера, свистки, солёный пот.
Мастерство так просто не даётся.
Но ведёт мальчишка мяч, ведёт,

Может, через пару-тройку лет,
Где-нибудь на Кубке мира,
Этот парень гол решающий забьёт.
Всей России станет он кумиром.

По флагштоку рвётся в небо флаг.
Солнце Кубок мира осветило.
А начало мастерских атак
Маленькое поле положило.

Я часто в высь смотрю на облака.
В лазури их узор волшебный необычный.
Вся суть его воздушна и легка.
Смотря на них, мы забываем мир привычный.
Мы детство вспоминаем, глядя в небо.
Мечтаний детских сказочный полёт.
Мечта безбрежна, как сама Вселенная.
Мечта всегда в душе у нас живёт.

Неизвестность страшнее темницы.
Решётки, оковы но ясно там всё.
Со страхом душевным читаем страницы
Мы жизни своей, постигая её.

Да, чёткий ответ  он для нас как награда.
И именно чёткость желаний предел.
Когда всё понятно, конечно, мы рады.
Но кто б зазеркалье познать не хотел?

Когда красивые стремятся к доброй цели,
То красота  защита их души.
Красивые уж точно не ущербны,
Они творят в бою или в тиши.

К себе всегда нас манит красота.
Она не зря дарована нам Богом.
Души богатство и святая простота.
Они укрыты красоты покровом.

В подземке мчаться поезда,
Домов коробки сотрясая.
Подобно им летят года,
Календарей листки срывая.
Судьба крутой вираж порой
Нам может подгадать нежданно.
Лишь поезд колеёй прямой
Мчит по тоннелю в даль упрямо.
Метро  особый мир подземный.
Он полон тайны и страстей.
Все пассажиры в нём: бич, коммерсант, военный.
И каждый мчится за судьбой своей.

Мы с Китая идём по Варварке,
По Зарядью спускаясь к реке.
Здесь когда-то стояли товарки,
Требуху, продавая в горшке.

Здесь владыкою был Ванька Каин.
Гиляровский гулял здесь и пел.
Днём рядами, а ночью притонами
Рынок звал, волновался, гудел.

Всё минуло. Но между высоток
Жив осколочек старой Москвы:
Две церквушки стоят одиноко.
Да палаты, что помнят те дни.

За деревьями не видно колокольни.
И горит на синем небе крест.
Золотом сверкает он на солнце,
Освящая землю всю окрест.

Изумрудные сверкают кроны
На небесном фоне голубом.
Крест вознёсся, словно невесомый,
Мы идём к нему со всех сторон.

Улыбнитесь, люди, солнцу, небу, ветру
По заботам, утром начиная путь.
Будет на душе светлей, наверное,
Коль с улыбкой в новый день шагнуть.

Будет легче говорить друг с другом,
Если каждый улыбнётся по утру.
И улыбка возвратится к нам по кругу.
Надо только верить в доброту.

Я говорил с тобой совсем недавно.
И год ещё не минул с той поры.
А ты уже ушёл, и спишь в земле державы,
Которую любил. Спишь у Пикуй-горы.

У каждого своя в душе панует правда.
И каждый верит в то, что дорого ему.
Ты украинскую всю жизнь любил державу.
Ты сердце отдал краю своему.

Я говорил с тобой совсем недавно.
И год ещё не минул с той поры.
А ты уже ушёл, и спишь в земле державы,
Которую любил. Спишь у Пикуй-горы.

У каждого своя в душе панует правда.
И каждый верит в то, что дорого ему.
Ты украинскую всю жизнь любил державу.
Ты сердце отдал краю своему.

Меняем флаги и страны названия.
Меняем веру, позабыв легко,
Все клятвы и присяги и преданья,
Что к нам пришли из глубины веков.

Черты эпох в себе хранит столица.
В хитросплетеньях древних, новых улиц.
Со стен на нас взирают предков лица,
Порой тяжёлым взглядом, злобно хмурясь.

Бесконечной вереницею машин
Улицы Москвы весь день покрыты.
И змеиное шипенье серых шин
Провожает нас ко сну, а утром будит.
На железо променяли мы коней.
Жар мотора  не горячее дыханье.
Хоть машины бегают в сто крат быстрей,
Нет в них чувств и жизни пониманья.

Летним вечером в парке, на тенистой аллее,
Я стихи записать на скамейку присел.
И, как солнце, склоняясь к закату, бледнеет,
Я сквозь кроны деревьев смотрел.

И на миг отрешась от забот повседневных,
Окунулся в мечтаний я призрачный мир.
В мир видений, живущих в душе потаенно,
В этом парке мы с ними устроили пир.

Из космоса не видно никаких границ.
Но это только в космосе возможно.
А на Земле чужих не любят лиц.
В свой дом чужих пускают осторожно.

Настанет день, и обретут народы
Единый дом с названием Земля.
Покуда ж волчьи на Земле царят законы,
Достигнуть этого нельзя.

Конечно, книги можно записать на дисках.
Но исчезает вместе с шелестом листов
Очарованье, скрытое в страницах,
И тайный мир, стоящих в ряд томов.

На дисках книги, к сожаленью, не живые.
Всего лишь информации набор.
Герои ж книг живых  они нам как родные,
Взяв книгу, с ними начинаешь разговор.

«Нет шедевров, погибших в забвении.»
Сквозь века сохраняют они
Гений авторов ярких творений,
Может быть, неизвестных в те дни.

Да, картины, дворцы и поэмы
Не всегда знают имя творца.
Но, как малые дети, взрослея,
Прославляют родного отца.

А Михайловский замок Баженов,
Или Бренна, построил, не суть.
Он веков романтизмом овеянный,
Нас влечёт, не даёт нам уснуть.

«Грузия  вечные слёзы России.»
Вместе не в мочь, и расстаться нельзя.
Два православных народа не могут,
Забыть друг о друге, они ведь друзья.

И если правитель, прорвавшись к престолу,
Однажды народ не туда поведёт.
История, время решат эти споры.
А дружбы народов никто не порвёт.

Величие силы и душ благородство,
Славян и грузин единенья основа.
Пред Богом не будем искать первородства.
Был братский союз, возродится он снова.

Неоновым блеском сверкает реклама.
И двери призывно раскрыл ресторан.
Но плакать нам поздно, а праздновать рано.
А коли уж так, то вперёд, по делам.

Разогнал ветер серые тучи.
Засверкал синевой небосвод.
Лучик солнца раскрасил сотней «зайцев летучих»
Лужу возле тесовых ворот.

Вот прошло деревенское стадо.
Враз проснулась вся сотня дворов.
Все минуло, но помнить нам надо
Светлый дух деревенских домов.