Кирилл Рожков
Куда вели следы
Осень началась так себе. Нет, ну, в общем и целом ничего, но с заморочками.
В частности, Тарасий Корнеевич отчитал Лёню: почему тот всё никак не закончит запланированную статью для научного сообщества? Когда же Лёня, как казалось ему, правомерно, ответил, что был летом в отпуске и некоторый перерыв в работе естествен, то Тарасий Корнеевич, по обыкновению, начал истерить:
Нет, на рыбалку он ездит, понимаете! Улов превосходный?! А я, знаете ли, господин Зотов, вот уже десять лет как отгулов вообще не беру! Ясно?! Как будто виновником патологического трудоголизма шефа являлся непосредственно Лёня тем, что отбывал во вполне законный и оплаченный бухгалтерией отпуск. Впрочем, мышление иных астрофизиков, людей, смотрящих день и ночь на небо, порой реально давало странные извивы траекторий Наверное, во все времена.
Однако мысль эта не стала особо утешительной для Лёни, у которого в ушах всё еще звенел крик Тарасия Корнеевича. Пора, наверное, было уже привыкнуть и не обижаться, но все-таки не получалось до конца.
Впрочем, сентябрьский день прошел как самый нормальный. Лёня работал за компьютером в своей лаборатории, сидя на стуле, накрытом алой парчой с желтой великолепной бахромой словно королевским знаменем. Он обменялся электронными письмами с заочными коллегами из далекой шанхайской обсерватории. Потом появилась милая и добрая Эмма Стефановна, и Зотов помог ей правильно составить объявление, что ее юный котенок ищет себе хозяев. Затем показал ей сайт, на котором лучше разместить поисковый призыв, получил благодарность, и рабочее время незаметно приближалось к завершению.
Пока Лёня ехал в метро, он вспоминал свой недавний отпуск на Клязьме. Катя осталась дома с Потапиком и Ульяшкой. Вместе съездить, увы, не удалось, но решили, что на следующий год уж точно отдохнут всей семьей. И Зотов в одиночку пил утром теплое молоко, отправлялся вдоволь купаться или рыбачить. Иногда гулял далеко до плотины, и любовался на внушительный гремящий рукотворный водопад вместе с другим вечно там толпящимся народом. Вечерами, при свете уютной лампочки, он читал что-нибудь от еще недоштудированной научной монографии до какого-нибудь «глянца», довольно случайно попавшего в руки. «Глянец» ярко поведывал о том, как светская львица и общественный деятель Оксана Грузило привлекла к себе внимание, забравшись на стрелу башенного крана на «замороженной» стройке, держа в руке зеленый флаг. Певец Елисей Скоморохов путешествовал по Малайзии, купил там, чтобы не показаться тривиальным, крокодила, каким-то образом довез его до пригорода Москвы. Однако там он убежал прямо из номера гостиницы, в которой Скоморохов жил транзитом, а зеленый живой подарок самому себе держал, очевидно, в ванне. В Африке некий готтентот, правда, с ученой степенью, утверждает, что именно он нынешний дальний, но четко выраженный потомок Пушкина. Дал маленькое интервью русским журналистам и намеревается в дальнейшем купить музей-квартиру Александра Сергеевича в Москве; и согласен на тест ДНК. Экспертизу ДНК, судя по всему, будет проходить и Юлий Зеленецкий, которому ныне уже годков сорок. Однако объявился якобы его сын, зачатый двадцать с лишком лет назад, когда Юлий впервые начинал на эстраде. Мама упорно настаивает на его, Юлиевом, отцовстве, непонятно, правда, почему вдруг впервые возникнув только сейчас И еще много чего другого, что Лёня читал ровно, спокойно, скептично и иногда посмеиваясь над мастерством производителей всех этих «фейков». Впрочем, без подобного в мире тоже было бы скучно! философски отмечал Зотов, зевая без забот под легкий расслабляющий шум вечерней Клязьмы и далекие игры активно отдыхающих детишек.
Воспоминания уступили место приятной вечерней реальности, медовому свету, запаху вкусного ужина и поцелую рыжего голубоглазого чуда Катюши. Также слышались голоса Потапа и Ули. Потапчик, похоже, всё планировал, по личным чертежам, на бумаге и в компьютерной программе для дошкольников старшей группы детского сада, собственный проект телефонной связи между кухней и рабочим домашним кабинетом папы, то есть его, Лёни. Уленька же заплетала косички кукле Барби и тоже, как мама, распределяла в большом семейном фургоне, стоящем на столе, тарелочки для ужина.
Лёня умилился и вспомнил, как перед его отпуском дорогие детки соревновались друг с другом в нечто ином. Каждый избрал свою телепрограмму и показывал ее в течение нескольких минут, а затем менялись ролями. Потапка, конечно, вплотную интересовался каналом, где шел футбольный матч, а Уля тем, где демонстрировался полнометражный мультфильм по знаменитой сказке Ершова о Коньке-горбунке. Десять минут один канал, десять другой, и так далее, слаженно, обоюдно. В результате к ночи Лёня уже окончательно запутался: кому же, в конечном итоге, забил гол Иванушка-дурачок и за что сварили в котле судью московского «Спартака»?..
На отдыхе Лёня редко включал телевизор. Только когда он вернулся уже к осени и новой поре, так сказать, страде работы астрофизика в родном НИИ, Катя сообщила ему, что вот в Москве, не так уж далеко от них за три станции метро бесследно пропал человек. Его фото и маленький монолог скорбящей жены показали по телику. Мужчина как мужчина, обычный, бухгалтер. Поехал за документами и сгинул. И документы вовсе не были ценными какими-то или особенными, и в общем, ничего криминального Кроме таинственного исчезновения.
Тогда Лёня особо не придал этому значения, но вот сегодня, когда после ужина он, следом за вытянувшей ножки Катей, тоже присел к вещательному ящику, вдруг снова передали о новой пропаже. А в конце сообщили, что вообще-то случай уже четвертый за несколько месяцев
Невольно заинтересовавшийся Лёня не успел дослушать подробности, потому что в дверь позвонили и он потопал открывать.
Соседка тетя Лада занесла ключи от квартиры, как часто делала. По осени собиралась на дачу за сбором, так сказать, урожая. Обещала, когда вернется, привезти Кате квашеной капусты, а Лёне любимой репки.
Лёня с аппетитом улыбнулся, поинтересовался, как дела у тети Лады с давлением, а та в который раз умилилась Потапушкой и Улечкой, и молодой супругой Катей, которая тоже уже выходила из комнаты.
Ну, чё зомбоящик вещает? спросила тетя Лада, несколько сменив тон. Какую лабуду на сей раз?
Да люди в Москве пропадают! ответила Катя. Представляете? Уже четвертый случай за три месяца. Все мужчины. Средних лет. Ни в чем замешаны не были. Одна и та же история: ушли из дома кто по делам, кто куда еще и не вернулись. И никаких следов! Как сказано у классика, тетя Лада, «ищут пожарные, ищет милиция» безрезультатно. Словно в воздухе растворились.
Скептик тетя Лада со здоровой выразительностью махнула рукой.
И охота вам смотреть-то этот ящик ваш? Наплетут вам то да сё, и где во всем этом правда, что они вещают, никто и знать не знает! Исчезли, значит? Четверо мужчин? Молодые? Да ладно вам пропали! Загуляли! Вот! А женам надо лучше за ними смотреть было, чтоб налево не ходили!
Ну что вы говорите, тетя Лада! нахмурилась Катя. Вы перебарщиваете! Это же действительно реальные дела о пропажах без вести, что бы там кто ни плёл, как вы выразились! И между прочим, один из них вот как раз самое позднее, совсем недавнее исчезновение инвалид без ноги. Это он, по вашему мнению, «загулял налево», да? Не перебарщивайте! повторила Катюня.
Тетя Лада, похоже, в самом деле несколько сбавила пыл, еще раз словесно умилилась деткам и тому, какая же вы, Катенька, хорошенькая, и вы, Лёнечка, тоже хорошенький, и обязательно привезу вам тыкв со своего огорода!
Тетя Лада наконец ретировалась, и Лёня, хотя и сам являлся во многих вопросах здоровым скептиком, вздохнул с некоторым облегчением. Впрочем, он был не юрист, не следователь и не автор детективных романов, а астрофизик. И поэтому никаких версий, в чем может состоять причина начавшихся в Москве странных таинственных исчезновений, он так и не придумал. Да особо уже и не пытался. Был дом и семья; вот как раз следовало помочь Кате снять Потапа со шкафа И наступала ночь.
На другой день в лаборатории, как обычно, объявился Тарасий Корнеевич. Он уже «отошел», как все вспыльчивые люди. О Лёниной неоконченной пока статье не упоминал, но очевидно, в качестве компенсации за временное закрытие темы статьи повел осторожный разговор о другом. О закупке за безнал оборудования
для отдела релятивистской физики, о которой говорилось уже давно, однако по осени время, похоже, подошло вплотную
Лёня хотел было спросить, при чем тут он, но, впрочем, смекал: Тарасий Корнеевич снова хочет мобилизовать его как молодого, харизматичного и способного на вежливые, однако при этом твердые переговоры сотрудника.
Конкретнее речь шла о том, чтобы выторговать оборудование для НИИ по более выгодной цене. А еще конкретней Тарасий Корнеевич намеревался послать Зотова не в ту фирму, с которой институт взаимодействовал ранее, а в иную, на другой конец города. По предварительным данным, полученным, правда, заочно, однако из надежных источников, там представлялась возможность договориться проще.
Лёня уже всё понимал, что от него требуется, и отказать, конечно, не мог.
Когда Тарасий Корнеевич удалился, он попытался пробить в интернете данные по этой самой фирме «Люгер». И уже сразу немного поморщился, быстренько их найдя и убедившись, что физический и юридический адреса «Люгера» очень уж сильно разнились. Вплоть до того, что последний значился аж в подмосковном Квасниково. Это пахло некоторым «леваком», впрочем, не криминальным, конечно. Но так чуть-чуть напрягало.