А что ему делать, Живу встречает, да следит, чтобы те из Пекла не пожаловали, а эти с небес не спустились. Раз он посередине оказался, то и тех и других усмирять должен. Порядок на его плечах теперь лежит.
Так Водяной по доброте душевной, или из-за коварства какого, хотя на то не было похоже, и доказал коту и черту, что скоро начнутся события очень даже громкие и шумные и никуда от них не деться больше.
Такие вот времена наступили дикие и горькие, а что сделаешь, свет меркнуть стал, тьма наступала опять, как в начале творения. Но пока на озере светила луна такая прекрасная, до богов высоко или глубоко. Можно было пожить какое-то время спокойно.
Скоро осень, а потом и весна, праздник Купалы. Но пока можно было вспомнить о том, что уже было.
А началось все, тогда еще. Эта троица теперь и говорила о том зле, которое только умножилось прошлой весной.
О том, как безвинно страдала Яга, мы уже знаем. Но если бы только она, та, которая стремилась к Ладу, она пока и устраивала такое, что вольно или невольно чаша должна была переполниться, и все то зло, которое было в душах, вырвется наружу, и понесется над миром, схлестнувшись где-то между небом и землей, и тогда его точно не удержать.
Глава 8 Купала Когда холода отступили.
Когда холода отступили,
и выдохся старый Кащей,
То сон вдруг приснился Яриле,
и он так проснуться хотел.
И в вечном лесу оказаться,
где вышел Купала на свет,
Чтоб снова в плену возрождаться,
для счастья грядущих побед
И пусть Старикашка ярится,
и пусть усмехнутся Морена
Но дерзко Купала резвится,
и странно милы перемены
Природа, ты снова живая,
омытая первым дождем,
И тихо русалки вздыхают
о боге прекрасном своем.
И бабочки снова порхают,
И ветры гоняет Стрибог,
И радостно Лада вздыхает,
а кот и промок и продрог.
Но щурится странный котяра,
и сказки припомнит и сны.
И нежится снова Купала,
а лес, он дожил до весны
Но это печальная повесть,
Баюн говорит и молчит.
О том, как влюбились те двое,
и как растворились в ночи.
И все-таки люди и духи,
должны это снова узнать.
И странные дикие слуги
все души хотели терзать.
Это печальная повесть, снова повторил Баюн. Тогда еще Дунай за мной не пожаловал, и я не знаю, что было в самом начале, потому могу и соврать, только ясно одно. Дурная примета, когда рождаются близнецы, не только глупые люди, но и боги от этой глупости страдают, вот и Жива, испугалась она чего-то, и остался мальчик у Берегини. Та и рада была с ним все время проводить, и холила и лелеяла его и даже Живу благодарила, и думали эти двое, что всех им обмануть дастся, да разве бывает такое, я и не помню.
Яга прислушалась к рассказам Баюна, да и пошла дальше, если кот про Купалу говорит, то ничего такого он рассказать не сможет. Дело хоть и печальное, но прошлое, пусть расскажет им, как это было, а ей некогда было слушать их тогда. То Змеи что натворят, то духи разобраться не могут, а то и вовсе беда какая приключится, Купале уже не поможешь, а есть те, кто в помощи их нуждается, и очень даже страдают без их помощи.
Так вот и рос Купала, без меня правда, в заповедном лесу. И никто не знал, чей он сын. Берегиня бы любого убедила в том, что ее это ее малыш, да никто и не интересовался сильно. Дети они, как цветы, больше меньше, их рождаются и растут, где им вздумается.
Купала рос не по дням, а по часам и таким красивым ребенком был, что все собирались, чтобы на него полюбоваться. Что потом произошло тоже не ясно, то ли поссорилась Берегиня та с Лебедью нашей, то ли еще что-то иное приключилось, только налетели ее гуси и лебеди, птички скажу я вам боевые, и отвернулась Берегиня в тот самый миг, с Водяным она спорила о чем- то, а ребенок и пропал. Словно корова его языком слизала, так люди говорят. Пропал он и больше нигде и никто его не видел.
А так как на земле его не было нигде, уж и Стрибог бы точно отыскал, а он ту Берегиню любил и не мог смотреть, как страдает она, так вот, не нашел он парня, она и к солнцу и к луне обращалась.
Да видно хорошо его Ний запрятал, так, что не отыскать. Но вырос он очень даже симпатичным, сильным и здоровым. И вернулся обратно, потому что это был его мир и его время, может и сбежал оттуда, где был, этого я не ведаю, только снова он тут и оказался с нами.
Так же вот солнце первое светило, духи лесные от спячки отходить стали, все налаживалось, когда появился он. И как обычно девицы венки свои на воду бросали, женихов искали.
Купальская ночь приближалась, а от нее всегда ждут чего-то удивительного, а уж в тот раз, так и вовсе переполошились. Дочь Лады Кострома там была вместе со всеми. И словно толкнул ее кто венок свой в воду бросить.
Так мало того, что она тут раскидалась венками, ведь этот венок к нему и подплыл, и Купала поймал его, из воды вытащил. Как всегда было, пошел искать ту, которой он принадлежал, быстро нашел, скажу я вам. И бросилась она в его объятия, молода да легкомысленна была. Но ведь недаром говориться, что чужой есть чужой, хоть бы посмотрела, да поспрашивала, кто он такой. И Живы в то время не было, но если бы была даже, как бы она узнала того, которого и при рождении то не видела, а потом в сторону его и не смотрела. И все к одному складывалось. Недаром Мокошь говорит, что если уж что-то суждено нам, как ты не вертись кот крутанулся и чуть с ветки дуба не свалился, а ничего такого и не будет.
Вот и не было. Вернее, потом беды и начались, самые главные, потому что эти ребята-то в ту самую Купальскую ночь и обвенчались. Зачем долго ждать? Молодые верили, что счастливы будут, раз к такому времени подгадали. Кто-то может и будет, только не они.
Тогда Берегиня наша появилась, увидела она его и узнала. Радости сначала конца и края не было, это я уж сам видел. Только когда она дочку Живы Кострому с ним рядом разглядела, радости то поубавилась. А как узнала, что они и ночку вместе то провели, и были уже не только братом и сестрой, а мужем и женой, так куда и радость то ее делась сразу. Стала она слезы лить горькие, пришлось мне самому им поведать о том, что она убивается-то так. Скажу я вам, страшнее было, когда меня Дунай со столба стаскивал. Только мне он меньше вреда причинил, потому что живым я ему нужен был. А тут, Купала и вовсе ничего не знавший прямо в лице переменился и помертвел, Кострома и говорить нечего, в истерике забилась и бежать бросилась. Да в болото и угодила. Болотного тогда тут не было вовсе, а на Болотниц надеяться не приходилось, они любому потонуть помогут.
Поздно бросился за ней Купала, она уже и на дне болота того была, сам он не потонул там, мы не позволили, потому что юн и прекрасен был, а вот как на костер шагнул, за этим не усмотрели, ничего не скажешь. И испепелился он, ни о чем знать и слушать не хотел, и оставаться тут тоже, такая вот история случилась.
Молчали духи, когда слушали его, да и что было сказать. Ничего и не скажешь
Только в отличие от людей они думали не о прошлом, а о грядущем. И понятно было, что в мире царило зло. И страшно дожить до того дня, когда его много окажется.
Кот вернулся к старухе позднее обычного. Но она еще не спала.
Все духов пугаешь, упрекала она его.
Да что их пугать, уж если эти двое не смогли выжить, то нам придется оставаться.
Придется, согласилась Яга.
Там Стрибог принцессу эльфов привел, говорила Яга
А что ей тут делать?
Тут побудет немного, а потом к Нию отправится, королева, мачеха ее решила, что такая жена затворнику нашему и нужна.
Ничего не сказал кот. Так много всего свалилось в те дни. Лучше спать и верить, что утро вечера мудренее. Да только дергался он во сне, какие-то принцессы и княжны его разделить не могли, вешали на шею ему венок и душили, душили, а он визжал так, что Яга его нехорошими словами ругала и велела в сарай идти спать, едва ее упокоил.
Глава 9 Пришельцы и Стрибог
Лес заповедный зла тогда не знал,
Все жили в мире, и порой скучали.
И вот Стрибог, он где-то пролетал
Заметил их, и с ним они примчались.
Явились эльфы в заповедный лес.
Из мира из другого заглянули.
И странный бред фантазий и чудес
Они чертям отчаянным вернули.
Явились эльфы, и другие сны
Приснились водяным той темной ночью.
И только ветер ярый в миг весны
Обнял их снова, отпускать не хочет.
Но мир далекий отражен в глазах
Исполненных и боли и печали.
И Велес говорит: Неси назад
Они у нас тут что-то заскучали.
Их мира нет, их боги бродят там
И люди вымерли, и только лютый холод.
И пожалели эльфов, этот гам
Стерпели, только зло за ними ходит.
И поселилась лютая вражда
Там, где когда-то мирно пировали.
И мыши крылья обрели тогда
И с ведьмами лихими колдовали.
Никто из духов уже не помнил точно, когда в их мире появились чужаки, но они пришли однажды, эти милые создания, и поселились в одной его части. Объяснили, что негде им жить, а тут всем места хватит. Гостей тут привыкли встречать радушно, вот и эльфов приветили на свои головы.