Любимые стихотворения в одном томе - Дементьев Андрей Дмитриевич 2 стр.

Зурабу Церетели

Адам и Ева были так наивны
И так чисты в желаниях своих,
Как непорочны перед небом ливни,
Когда земля благословляет их.

Все начиналось с яблока и Змея.
Былые годы стали вдруг пусты
И, поразив рай красотой своею,
Сошла на землю жрица красоты.

Все начиналось горестно и трудно
С греховной и таинственной любви.
Но жизнь явилась как начало чуда
И отдала им радости свои.

Спасибо Змею за его коварство,
За искушенье вдоволь и чуть-чуть
На все века и поражай, и властвуй,
Прекрасная греховность наших чувств.

В нас нет стыда, когда любовь во имя
Волшебных чар и радости людской.
И в наших генах буйствует поныне
Земная страсть, сменившая покой.

И мы уходим в древний мир преданий,
В метафоры пророческих камней.
И, не боясь вины и оправданий,
Чужую жизнь мы чувствуем своей.

2003

Алексею Пьянову

Я сбросил четверть века,
Как сбрасывают вес.
Луч из созвездья Вега
Ко мне сошел с небес.
И высветил те годы,
Что минули давно,
Где жили мы вольготно,
И честно, и грешно.
Еще в стране порядок,
И дальние друзья
Душою с нами рядом,
Как им теперь нельзя.
Еще у нефти с газом
В хозяевах страна.
И нет гробов с Кавказа,
И не в чести шпана.
Еще читают книги
В трамваях и метро.
И не сорвались в крике
Ни совесть, ни добро.
Как жаль, что все распалось
И братская земля
Теперь в крови и залпах.
И надо жить с нуля.
И все мои потери,
И горести твои
Уже стучатся в двери
С угрозой: «Отвори!»
Я сбросил четверть века
И ощутил себя
Азартным человеком,
Сорвавшимся с седла.

Нелегко нам расставаться с прошлым,
Но стучит грядущее в окно.
То, что мир и пережил, и прожил,
Музыкой твоей освящено.

Жизнь спешит Но не спеши, Иосиф.
Ведь душа по-прежнему парит.
Твой сентябрь, как Болдинская осень,
Где талант бессмертие творит.

Ты сейчас на царственной вершине.
Это только избранным дано.
То добро, что люди совершили,
Музыкой твоей освящено.

Вот уже дожди заморосили.
Но земле к лицу янтарный цвет.
Без тебя нет песен у России.
А без песен и России нет.

Николаю Сличенко

Возраст никуда уже не денешь.
Ни продать его, ни подарить.
Нет такого бартера и денег,
Чтоб вернуть утраченную прыть.

Не считаю прожитые годы.
Возраст состояние души.
Правда, ломит спину в непогоду
И пешком не мерю этажи.

Но когда искусство призывает
В наших душах вспыхивает свет.
Кто тебе тогда года считает
Возраста у вдохновенья нет.

Ане

Сколько спотыкался я и падал,
Только чтоб не разминуться нам!
И пока мы вместе,
И пока ты рядом
Наша жизнь угодна Небесам.

И за этот долгий путь к надежде
Бог вознаградил мои труды:
Старые друзья верны, как прежде,
И враги слабеют от вражды.

Я не Нострадамус и не Мессинг.
Мне не предсказать своей судьбы.
Знаю лишь одно: пока мы вместе,
Будет так, как загадали мы.

Сколько б годы нам ни слали на дом
Горестей, испытывая нас,
Верую лишь в то пока ты рядом,
Нам судьба за все добром воздаст.

Я не знаю, мало или много
Впереди у нас счастливых лет.
Но пока мы вместе не предаст дорога,
Не устанет сердце, не сгорит рассвет.

Илье Глазунову

В художнике превыше страсти долг,
А жизнь на грани радости и боли.
Но чтобы голос Неба не умолк,
Душа не может пребывать в неволе.

Твой перекресток словно тень Креста.
Пойдешь налево поминай как звали.
Пойдешь направо гиблые места.
А позади молчание развалин.

Но ты остался возле алтаря.
И кто-то шепчет: «Божий раб в опале»
Другие, ничего не говоря,
Тебя давно на том Кресте распяли.

Минует жизнь И ты сойдешь с Креста,
Чтоб снова жить неистово в грядущем.
И кровь твоя с последнего холста
Незримо будет капать в наши души.

В художнике превыше страсти долг.
Превыше славы к славе той дорога.
Но чтобы голос Неба не умолк,
Душа должна возвыситься до Бога.

Анатолию Алексину

Гадаю по книге поэта
Страницу открыв наугад,
Вхожу в чье-то горькое лето
И в чей-то измученный взгляд.

Мне грустно от этих страданий,
От боли, идущей с лица.
И я, позабыв о гаданье,
Читаю стихи до конца.

И вновь открываю страницу,
Чтоб сверить с судьбою своей
Летящую в прошлое птицу
Среди догоревших огней.

Гадаю по книге поэта,
А кажется просто иду
По улице, вставшей из света,
Хранящей ночную звезду.

По жизни, ушедшей куда-то,
И памяти долгой о ней.
Иду, как всегда, виновато
По горестям мамы моей.

И весь я отныне разгадан,
Открыт, как вдали облака.
Иду от восходов к закатам,
Пока не погаснет строка.

Александру Шилову

Ты любил писать красивых женщин,
Может, даже больше, чем пейзаж,
Где роса нанизана, как жемчуг
И в восторге кисть и карандаш.

И не тем ли дорого искусство,
Что с былым не порывает нить,
Говоря то радостно, то грустно
Обо всем, что не дано забыть?

И о том, как мучился художник
Возле молчаливого холста,
Чтобы, пересилив невозможность,
Восходила к людям красота.

Сколько ты воспел красивых женщин!
Сколько их тебя еще томят
Если даже суждено обжечься,
Жизнь отдашь ты
За весенний взгляд.

Потому что в каждый женский образ
Ты влюблялся, словно в первый раз.
Буйство красок как нежданный возглас,
Как восторг, что никогда не гас.

Все минует
Но твою влюбленность
Гениально сберегут холсты.
И войдут в бессмертье поименно
Все,
Кого запомнил кистью ты.

Владимиру Суслову

Говорят, при рожденье любому из нас
Уготована участь своя.
Кто-то взял у отца синеву его глаз
И умчал с ней в чужие края.

Кто-то добрым характером в маму пошел.
Но не в славе теперь доброта.
Как бы ни был наш путь и тернист, и тяжел,
Все равно жизнь всегда высота.

Уготована каждому участь своя.
Я о милости Бога молю,
Чтоб в России не гибли ничьи сыновья.
Не скатилась надежда к нулю.

Будьте счастливы, люди, во веки веков,
Если даже все будни круты.
Отболят наши души от новых оков,
От позорных оков нищеты.

Бырганым Айтимовой

В том, что рядом твое крыло,
Я, наверно, судьбе обязан.
Мне на светлых людей везло,
Как старателям на алмазы.

Мне на светлых людей везло,
Как на музыку речке Сетунь.
И, когда воцарялось зло,
Я спасался их добрым светом.

Говорят, чтобы сильным быть,
Надо, чтобы душа парила
Ну, а мне по земле ходить,
У нее набираться силы.

И во власти земных красот
Время жизнь мою подытожит
Мне на светлых людей везет
Я ведь с ними светлею тоже.

Жоресу Ивановичу Алферову

Скучаю по Советскому Союзу.
Грущу по незабытым временам,
Когда впервые мне явилась Муза,
Когда душа молилась именам

Мы были и доверчивы, и робки.
И простодушны были, и смелы.
Как мнут теперь нас на дорогах пробки,
Так мяли в прошлом властные углы.

Я не хочу возврата к давним страхам:
Под чьим-то взглядом петь или дружить.
Былая жизнь вдруг обернулась прахом.
Но что-то же под ним осталось жить.

Скучаю по Советскому Союзу.
Не по ТОМУ, что нам держал петлю,
А по ТОМУ, что подарил мне Музу.
И не сводил всю жизнь мою к рублю.

Скучаю я по молодости нашей,
Что не умела рвать завидный куш.
Скучаю по наивности вчерашней.
И по всеобщей родственности душ.

А ныне на экране взлет нежданный
Империи цинизма, страха, зла
Я не хочу, чтоб с этого экрана
Мне прямо в душу чья-то кровь текла.