Понкин скользнул по девушке взглядом, устало, чуть удивленно, затем на лице промелькнула тень понимания. То, что гостья держала в руках контейнер с едой, его нисколько не смутило.
Ах, зарядка, пробубнил он, бочком протиснулся, привстал на цыпочки и зашарил руками по верхней полке. Довольно быстро Понкин выудил из шуршавшего барахла переносной аккумулятор. Вика молча приняла его и подсоединила шнур. Телефон приветственно пискнул, стыковка прошла успешно, и в мобильный потек заряд.
Хотите есть? спросил Понкин, кивая на контейнер. Берите!
Нет уж, спасибо, помотала головой Вика, Это откуда вообще?
Не думайте, не объедки, просто кто-то из пассажиров в бизнесе отказался, мало ли, дома поели, или на диете. А мне пригодятся.
Подворовываете, значит? ляпнула Вика и тут же закусила губу.
Ну зачем так грубо, нахмурился Понкин. Просто эту еду кто-то ждет, а так утилизируют, да и все. Или вы думаете, что ее отдадут нищим, или кошкам-собакам? Запрещено все это протоколом, по правилам надо уничтожать, он назидательно вздернул вверх крючковатый указательный палец и вдруг встрепенулся: Погодите! Вы журналистка, что ли?
Нет! Виктория честно вылупилась на собеседника и оставила попытки незаметно включить режим диктофона в телефоне. Правда, нет. Просто интересно. Я в пиаре работаю, специфика такая, все про всех хочу знать.
Это не в пиаре, а в органах такая специфика, хмыкнул начальник поезда, но заметно расслабился. Я не для себя стараюсь. Сейчас остановка будет, стоянка всего пять минут. Вы курите?
Не курю, помотала головой Вика.
Молодец! Ну все равно подсобите, раз уж так вышло, если не сложно. А то мне сильно светиться нельзя.
Понкин сгреб все съестное в откуда-то взявшийся линялый полиэтиленовый пакет и всучил его Вике. Сам натянул спецовку и сделал знак идти следом. Крылова пару минут помедлила и поплелась за ним. Ситуация ей отчаянно не нравилась, но хоть материала еще наберет для ролика. Можно снять, как начальник ворует. Это не просто хэштег #грустная Поночка#, это уже подсудное дело, ей еще МВД благодарность объявит. Только захлопнув дверь, она с досадой осознала, что телефон с зарядкой бросила на столе в купе, а сейчас в ее руке только побитый жизнью пакет с ворованной едой.
Поезд запыхтел и затормозил. Сергей Васильевич разблокировал дверь, мотнул головой в сторону выхода, а сам скрылся в недрах вагона. Станция была пустынна, если не считать нескольких рассыпавшихся по перрону курящих фигур. Вдалеке светился тусклый фонарь. Теплый сентябрьский вечер разливался в воздухе, ветер мягкими пальцами прикасался к лицу, но Вика поежилась. Казалось, что она в какой-то параллельной реальности, пакет с пропитанием оттягивал запястье, без привычной тяжести телефона в кармане было некомфортно. «Чистый сюр», подумала Вика и даже уже была готова попросить сигарету у ближайшего курильщика. Закутанная, несмотря на тепло, шарообразная бабушка вперевалку шла по перрону и звенела колокольчиком: «Хрусталь, покупайте хрусталь!»
Поравнявшись с Викой, она поправила сбившийся платок и кивнула на пакет:
Успела! Мне, наверное? Вот спасибо, милая. Будет, чем оглоедов покормить. Сереженьке привет, и бог в помощь!
Вика нервно сглотнула и кивнула. Пакет перекочевал в морщинистые руки бабули, которая тут же, шаркая, растворилась в темноте. Начальника поезда Вика нашла в его купе, тот что-то старательно записывал в тетрадку синей шариковой ручкой, заряженный мобильник Крыловой лежал возле его локтя.
Тут же какое дело, не поднимая головы, пробубнил Понкин, главное, чтобы подотчетно все сходилось. Я много не беру, так по мелочи. На благое дело. Вы, столичные, жизни не знаете, что там в деревнях творится.
До следующей остановки конечной оставалось всего ничего, минут тридцать. Вика вдруг почувствовала, как ужасно устала. Ей давно пора возвращаться, батарея полная, видео, хоть и короткое, но есть. Пора в свою реальность, подальше от душных купе, загибающихся деревень, от спятившего железнодорожника, играющего в Робин Гуда. Что-то в этом устройстве мира было неправильно. Сидящий перед ней Понкин, со всем его жизненным багажом, с бликами на лысине, подтеками синих чернил на пальцах, с потертой формой в катышках, с пакетами спасенной еды, почему-то мешал ей сконцентрироваться на действительно важных вещах. Таких, как признание в коллективе, деньги, карьера, продающий блог, квартира в новостройке.
Я, наверное, пойду, Виктория потянулась за телефоном. «Где видео с Поночкой? Ты уже прославила этого жд-зануду?» мигнуло сообщение от админа Стасика и зависло на экране. Вика резко схватила мобильник, но поняла, что Понкин тоже успел все прочитать. На минуту в купе воцарилась тишина, нарушаемая только перестуком колес. В голове у Крыловой клубилось много примирительных объяснений, но все казались неподходящими. Поэтому она просто схватила рюкзак, засунула телефон в карман и повернулась к выходу.
Понкин привстал, пожевал губами, задумчиво зыркнул на пассажирку и по-отечески потрепал ее по плечу. В его тусклых глазах на секунду вспыхнула искра веселья:
Счастливо! Спасибо за помощь, дочка!
Вика на полной скорости прошагала два вагона и плюхнулась на свое место. Она была жутко недовольна собой, тоже мне профессионал, дала увлечь себя благотворительными речами, да поучаствовала в спасении утопающих, а материала на выходе с гулькин нос. Крылова загрузила видео с телефона и внимательно посмотрела, как унылый Понкин бредет с сумкой наперевес по проходу, дифирамбы подстаканникам тоже отлично записались. Виктория перематывала ролик туда-сюда до самого прибытия. На подъезде к вокзалу связь то и дело прерывалась, так что отправить ролик все равно не было возможности. Стасик подождет.
Через пятнадцать минут поезд прибыл на конечную станцию. Вика спрыгнула со ступенек на перрон и закинула рюкзак на плечо.
Эй, девушка, кто-то крикнул ей в спину, она обернулась и увидела, что из дверей свесилась чернявая проводница с густо накрашенными губами, растянутыми в елейной улыбке. Держите, это вам в подарок, Сергей Васильевич велел передать с пожеланием поменьше обжигаться в жизни, и женщина всучила ей белую картонную коробку.
Виктория Крылова шла, прижимая презент к груди, по перрону, через подземный переход, насквозь через здание вокзала. А потом села в организованное для нее такси. Вскрывать упаковку было незачем, и так понятно: теперь и у нее есть подстаканник.
Ярослав Жаворонков
Сатурн
Очень жаль, что наряду с новостями о смерти ученого или, скажем, писателя нельзя встретить новости о рождении ученого или писателя. «Сегодня родился будущий великий ядерный физик / романист. Он сделает первое открытие / издаст первую книгу через двадцать лет. Будет исключительно полезен для общества и проживет до конца века». Такой обратный некролог в новостях не прочтешь. Поэтому, когда умирает кто-то важный для тебя, остается только надеяться, что где-то рождается другой, который тоже станет важным.
Так думал Арсений, прочтя накануне, что умер Стив Ирвин натуралист и исследователь крокодилов. В детстве Арсений, насмотревшись его передач, решил идти по его стопам. И вот два года назад устроился в Московский зоопарк, в отдел рептилий.
Арсений провел рукой по старому пыльному пианино, поставил на него рабочий рюкзак и начал наполнять его полезными вещами: сэндвичем, соком и зарядкой для телефона. Взял с полки книгу и кинул в рюкзак тоже чтобы придать смысл времени, которое проведет в дороге.
Сегодня важный день. Для человека, который работает с четырехметровыми рептилиями, в каком-то смысле каждый день полон ответственности глубокий вогнутый шрам от подбородка до правого уха, из-за которого щека казалась всосанной внутрь, не давал Арсению об этом забыть. Но именно сегодня ответственности было через край. Предстояло подготовить к осмотру и операции аллигатора Сатурна: накануне, когда он плавал в открытом вольере, какие-то ублюдки кидали в него бутылки и камни. В результате у него повредилась ротовая полость и начался стоматит. Сломалась челюстная кость. Очень жаль, что кости не как дождевые черви. Разделившись надвое, бесполезны. Очень жаль, что существуют ублюдки.
Мне очень жаль, Сатурн.
Крокодилов никто не любит. Но Арсений любит с той поры, когда только начал ходить. Может, потому, что больше некому. Может, потому, что ему больше некого. Может, это их объединяет. Он меняет им воду, кормит их рыбой, курицей и мышами, следит за их здоровьем и изучает их. Входит в транс, засматриваясь на похожие на резное дерево гребнистые тела и вертикальные зрачки, окруженные желто-зеленым огнем.
Сатурна после Второй мировой передали СССР. До этого он жил в Берлинском зоопарке. Говорят, на него приходил смотреть Гитлер. Арсения, еврея по маминой линии (то есть, по иудейским законам, еврея), это не смущало. В отличие от вчерашних ублюдков с бутылками. Вчерашние ублюдки с бутылками сделали Сатурна таким же евреем, какими были те, кого жгли в концлагерях.