Миролисье. Сборник стихов - Агуш Лекс

В тебе целое небо нежности,
Говорю: «Как-нибудь потом»
И теряюсь в ласковой снежности,
Отливающей серебром

Ползущие на ощупь в темноте
подземные тоннели прорывая,
друг друга чувствуем боками. Мы не те,
кто отступает бережно от края!

Различий больше, чем в лесу теней,
но их не видим и не замечаем 
нас греет свет невидимых огней,
а разойтись мешает тьма густая.

Нам в одиночку страшно  не разлей 
нас каждый звук и оклик замирает,
но голос внутренний и непонятно чей
ползти вперёд сквозь корни побуждает.

Мы роем свой, другим неясный путь,
и сами мы порой даёмся диву 
и сплюнуть хочется, и иногда свернуть 
куда он нас? Домой или к обрыву?

Случайно, те, чьё место на холсте,
в посмертии обещанного рая,
мы роем свои тени в темноте
и искры звёзд у сердца собираем.

Ты дикая  куст малины,
Я нет.
Твой  яркий, сияющий в солнце льдины,
мой  уголька еле слышный свет.
Меня не тянет гулять куда-то,
я не хочу,
но приходится.
О, я бы лежал бы, подушкой примятый,
тебе же куда-то «ломится»
и чтобы поближе к югу.
Ты  теплолюбивая самочка.
Я искренне «верю» в твою подругу,
ты веришь, что в гору на саночках
Мало что меня удивляет 
слишком
умодробительно,
а я ленив.
Поражает,
что мир тебе  восхитителен!
Всё: «Ах!
Великолепно!
Как?!
Прекрасно!
Чудесно!..»
Мне: «Просто чердак»
Да, я банален, скучен,
и жизнь мне неинтересная,
да, есть в ней пара отдушин,
но в целом уныло  пресная.
Итак,
для тебя открытием
даже города неубранная окраина
а для меня событием
был только полёт Гагарина.
Глаза округлила
Ответ не дам 
мне скучно и утомительно.
Всё это было,
а под сто грамм
всякая дрянь пленительна.
Может, нужен адреналин,
взрывоопасный пучок страсти?
Ты  бесконечный поток машин,
я  завод, где запчасти.

Возможно, ты уже исчез,
когда тебе неинтересно 
оденешь шарф или пальто,
холодный ужин или пресный,
скучает друг, и жив ли он,
о чём рыдает мать в подушку,
о ком под утро видел сон,
в бокал хрустальный или в кружку
Возможно, ты уже исчез,
когда лишь яркие оттенки
ты замечаешь.
Влажный лес
тебе чужой, как шум за стенкой.

Мерещится, как шорох, гром,
пятном платка чужая рана,
и слой асфальта под стеклом
сердечного меридиана.

Меж мирами запутанных птичьих дорог
и бетонных холодных коробок 
мир дыхания, звуков  туманистый смог
предвечерний так зримо недолог.

Опьянённый дыханием быстрых машин,
ослеплённых дорожной разметкой,
он один каждый вечер, и он не един,
он меняется тающим слепком.

В свете солнца он сер, будто съеденный снег,
в фонарях он как в росчерках лыжных.
А под звёздами видно, что снизу он пег,
а с боков  ощутимо рыжий.

Очень сонный, и сам он  зевающий сон 
то вздыхает, а то опадает
Приминает он лапами пыльный бетон
и созвездия домов оживляет.

 Тепло на улице?
 Весна!
 Дай пять счастливой лапой!
Гуляешь?
 Нет, я у окна  бездельничаем с папой.
А ты?
 А я опять в делах  мотаюсь непрестанно.
 Дела?! Отлично, мне бы так
Спать хочешь?
 Постоянно
А ты что ночью не спала?
Опять веб-чат с подружкой?
 И ты не спал!
 Так ведь дела.
 Я выла под подушкой
 Занятно. Было от чего?
 Да я сама не знаю.
 Все как всегда
 Ага.
 Ого! Ложиться нефиг с краю.
 Стараюсь.
Но когда темно  у стенки страшно очень
 Ха! Мы почти окно в окно  мигни мне среди ночи.
 Как будто легче станет жить?!
Увидишь раз на пятый?
Ты ж не увидишь!
 Может быть.
Дай пять! Представь, что лапой!

Ей интересно, где ей наливают,
ей интересна пьяная кровь
Её возбуждает. Я всё понимаю,
Но какая тогда это к черту любовь?

И каждое утро, страдая в похмелье
и слушая сердца стук дурацких часов
я буду бояться услышать мгновенье,
когда она не проснётся, а я не готов.
Услышать мгновенье
Услышать мгновенье

Её меняется голос, её меняется запах 
он отвратительно мерзок, словно за нос укус.
И я опять понимаю, что я бессилен и жалок,
и с тошнотою её я представляю на вкус.

А у неё всё в порядке, у неё всё в ажуре!
Всё у неё под контролем, ведь рядом только друзья
Я вслед гляжу из окна её знакомой фигуре,
я всё хочу изменить, но это сделать нельзя
Но услышать мгновенье
Могу услышать мгновенье

Взял кружку, неосторожно
облился кофе и книжную
обложку залил.
Как можно!
Теперь она будет рыжею!

Однажды, оглянувшись, кину взгляд
и думаю: О, я уже другая!
Я эту жизнь от края и до края
не по прямой,
и не вернуть назад
Была ль она?
И в голове сомненья.
Но этот день  как чудо возрожденья!
Я  та же я:
весна, цветущий сад,
шмелей лучистых золотистый гул,
и голос
 Не одна!..  он мне шепнул.

Мне нравится эта серьёзность,
это заботливое внимание.
А ты мою же стервозность
называешь «поклонникоманией»,
и я перестаю понимать,
кто из нас старше вообще-то,
когда ты утром: «Не спать!»,
или что я слишком легко одетый
и поэтому мёрзну, а потом:
 Давай, ешь!, 
а когда тебя нету, ищу, где ты
Повелительный вымышленный  твой падеж,
Звательный  мой.
Морфология света.
Такое явление взаимоотношений:
то у тебя гордо нос вздёрнут,
а я смеюсь, и моё мнение
для тебя солёный, но забавный омут 
Смешит, морщишься, тоже смеешься 
смеемся вместе. Говорю: «Хватит, в пекло!»,
Успокаиваемся.
Ты льёшься,
золотишь,
потому что ты зеркало.
Отвесный подъём  ногтями по льдине,
непонятно куда, куда-то ввысь
до слез  когда ты зовёшь по имени
или когда говоришь: «Не злись..»

Ещё одно пробуждение 
минус ночь.
Сон  это потеря времени или полёт фантазии?
Отдых, если вдруг не вскочишь
от шлепков осколков и пуль по грязи.

Или ярко, как на картине
в поисках для счастья ингредиента,
ползёшь, прижимаясь к тающей льдине,
которой всё меньше,
а ты  одетый.

Просыпаешься как на пожар:
быстрее встать, мыслью не маяться.
Думаешь  как хорошо, что спал,
уже с реальности не повторяется.

Ночью, касаясь рукою стены,
иду к холодильнику  пожрать.
Не потому, что голоден,
просто сны
легче едой под кровать загнать.

А как у тебя с этим обстоит дело?
Надеюсь, что в лучшем виде!
Могла бы и удержать моё тело,
но спишь
спи!
Я не в обиде!

Из тьмы, где, мне казалось, без просвета,
без жизни, только давящая мгла,
донёсся звук.
Послышалось: «Ну, где ты?»
Ответно в сердце звянкнула игла.

На ощупь, осторожно, шаг за шагом
шагал вперёд, не видя, в темноту,
на тонкий звук 
он был как будто рядом,
хранил надежду, веру, доброту.

Последний шаг.
Опоры больше нет.
Густая тьма,
и я ступил, как мог.
И вдруг из тьмы ко мне листвою света
был на руках преподнесён цветок.

Не знаю, как, но только в одночасье
я им очнулся  тот же странный цвет
и светлый голос: «Вот, возьми на счастье»,
и выдох мой  согласия ответ.

Я стал цветком и потянулся в руки.
Не зная, чью, но я схватил ладонь.
И лёг в неё, уже не одинокий.
И не во тьме 
Я порождал огонь.

В голове то ли дым, то ли пыль 
Запорошено ль пеплом седым?
Крупным пикселем: некая быль,
Жить в которой пришлось двоим.

Я и ты. Я люблю тебя.
Говоришь, что и ты со мной.
Мы друг друга храним, любя,
 Мы друг друга раним порой.

В нас так много похожих черт,
В нас так много разных эпох.
Ни черта в нас простого нет 
Ты не ангел, и я не Бог.

Нам бы встретиться не сейчас,
Нам бы быть поюней, постарей
Нам зачем-то отложен час,
Мне  твоим, а тебе  моей

Будет странным для всех вокруг 
Видеть нас, уходящих вдаль
Во взаимном сплетении рук,
Хоть и было такое встарь.

Что такое? Зачем слеза?
Я не плачу. И ты не плачь!
Я с тобою! А что гроза 
То пройдёт, унесётся вскачь.

Все сравняет песок степей,
Для которого век  что всполох
Мы уходим в весну аллей
Разнотравьем живых дорог.