Прогулки в университетском парке утопали в опавшей листве, гоняемой ветром. Море, когда-то зеленого города, теперь валялось под ногами, сменив не только привычную окраску, но и растеряв жизненную силу. Несмотря на это, чувствовалась особая красота увядающей природы, манившая укутаться в осеннее одеяло желто-коричневых листьев.
Этому городу было отпущено два дня моего присутствия, и я предвкушала нашу разлуку, широко улыбаясь все еще яркому солнцу. Не было ни боли за оставляемый любимый город, ни сожаления за предаваемый на две недели трамвай, ни тоски за человеком, которого я видела лишь изредка в коридоре гранитного здания и 1,5 часа на занятиях по понедельникам. Впереди ожидало путешествие в один из популярнейших городов Германии Кельн. В эту поездку мы отправлялись вместе с подругой и ее мамой, которая всегда относилась ко мне, как к своей дочери. Мама Люда (как я иногда ее называла) летела в командировку, согласившись взять в нагрузку двух дочерей при условии, что мы будем себя хорошо вести (а это мы умели) и развлекать себя самостоятельно, не нарушая ее рабочего ритма.
Первым делом мы с Каринкой пожелали увидеть знаменитый Кельнский собор и, конечно же, Ратушную площадь. Не думаю, что в этом желании мы чем-то отличались от обычных туристов. Но вот вторым нашим пунктом было желание изучить германские кладбища место, где жизнь так тесно соприкасалась со смертью. В Киеве подобные места были нами изучены в мельчайших подробностях и уже давно не вызывали особого интереса, а вот в Германии мы никогда не были, поэтому хотелось сравнить, чем отличаются наши культуры культура погребения есть одна из основных частей любой культуры.
Такими были наши незамысловатые планы на две недели по ту сторону Европы.
А сейчас я шуршала киевской листвой, волоча ноги по газонам университетского парка в ожидании подруги, более тщательно грызущей гранит науки в стенах Политехнического института.
Желание написать Богданову зародилось в моей голове, как всегда, случайно. Я посмотрела на часы, было 13:20. До 15:00 мне писать запрещалось, так как утренние часы у него были заняты написанием новой книги, с 13:00 до 15:00 сон час. И, не дай Бог, потревожить его в неустановленное распорядком время! В те дни, когда он преподавал, время увеличивалось до 19:00 тот момент, когда он успевал вернуться с работы и поужинать.
Я не знала, были ли у него сегодня пары или он сладко спал в своей холостяцкой берлоге, да и не хотела знать! Все эти временные ограничения казались мне сущим бредом, подчиняться которому было верхом безумия. Поэтому с легкостью куртизанки я входила в чужую обитель.
Привет! Я завтра уезжаю в Германию.
На удивление ответ пришел мгновенно:
Во сколько?
Ночью.
Мы можем встретиться?
И вот уже была назначена новая встреча в 19:00 на станции Площадь Независимости.
23. Встреча
Я ждала его в центре зала на станции, на часах подходило к 19:15, а его все не было. Вспоминая те немногочисленные встречи, что у нас были, я не могла назвать ни одной, когда бы он не опоздал на 1520 минут. Казалось, это было для него привычным.
В 19:21 раздался телефонный звонок, и я услышала недовольный голос в трубке:
5
Речь идет о памятнике крестителю Руси Владимиру Великому
6
Голгофа гора, на которой распяли Христа.