Вернулся Авдеич в третьем часу после полудня и не распрягая лошадь, сообщил сидящим и перекуривающим на заваленке красноармейцам:
Верно Павлович баял. Война с Германией. Бомбит немец наши города. Киев, Минск и другие. Сообщили по радио, что вероломно, без объявления войны, дескать, напал Гитлер. Фашисты, че с них взять.
А финны? Тоже напали вероломно? уточнил старшина.
Про этих я не понял. Про Германию все понятно, а про этих Так ведь мы у них эвон сколько территорий в зимнюю-то компанию отгрызли,.. обидно им чай. И коль немец попер так и эти непременно влезут, думаю, высказал Авдеич свое мнение, закуривая предложенную старшиной папиросу. Курево, смотрю, у тебя наркомовское.
От майора покойного остались, кивнул старшина.
Много народу-то побило? задал дежурный вопрос Авдеич.
Всех. Кто выжил, все тут, коротко ответил старшина, окинув взглядом, примолкших рядом красноармейцев.
И теперича куда вы? с сочувствием произнес Авдеич.
В часть нужно идти. Подвезешь ежели до сельсовета, то спасибо скажем, а там еще пару десятков верст как-нибудь сами дочапаем, старшина вздохнул и, развязав сидор достал две бутылки засургученные:
Помянем, Авдеич, погибших солдатиков?
Натаха, тащи живенько сюда чего нито на зуб и посудины, сориентировался мигом хозяин заимки, принимая от старшины бутылку и сворачивая сургуч, магазина, с уважением констатировал он, ну, чего ты там едрена вошь? Аль оглохла на старости лет, крикнул он снова, приподнимаясь и прилипая к оконцу лбом.
Иду-у, донеслось в ответ и появившаяся хозяйка с табуреткой в руках, мигом накрыла ее вышитым полотенцем, расставив на импровизированном столике нехитрую закуску и посуду.
За безвременно усопших рабов Божьих, произнес Авдеич и выпив свои сто грамм поминальных, сосредоточился на папиросе, заскворчав ей так яростно, что хватило ее ему на пару, другую затяжек. Притоптав гильзу от папиросы, он молча свернул цигарку и раскурив ее, буркнул, баловство одно, папироски энти. Для барышень видать придуманы.
Зато вертеть не надо, возразил ему сержант Черпак, сунул в зубы и дыми себе.
А нам не к спеху. Мы тут живем постепенно, возразил Авдеич, Кто суетится, тот и живет недолго, потому как время у него бежит.
Это вы, батя, верно подметили, поддакнул ему сибиряк Иванов. Я тоже приметил, как суетиться начнешь, так время фьють, а вот когда, к примеру, стоишь себе на посту и никуда сломя голову бежать не требуется, то оно и тянется, и тянется зараза. Два часа, как все четыре длиной. Вот почему так-то?
Это у тебя, Леха, от мыслей смурных, высказал свою версию рядовой Сафронов, по мамке пади своей соскучился, вот и стоишь в тоске по ней эти два часа, потому и долгими кажутся. А когда, к примеру, тебя взводный на стрельбище ползать заставляет с винтарем и в противогазе, то думать о постороннем некогда, вот время и летит.
Не-е, когда с винтарем и в противогазе, то время еще медленнее идет чем на посту, не согласился с ним сибиряк, вот как так, Авдеич?
Про противогаз не знаю. В мою бытность, такой херни еще служивым не выдавали, попробовал отнекаться хозяин заимки, но сибиряк оказался настырным и отвязаться ему от него, так просто не удалось.
А на посту? Стоять приходилось?
А как нето. Только я, братцы, еще при царе батюшке лямку тянул. При его гнилом царизме и списан был по ранению в запас почитай в третий месяц октябрь, как только энта Империалистическая Мировая случилась. Тогдашние германцы, через Кайзера ихнего, нам честь по чести войну объявили, а мы вокурат под Нарвой стояли, ну и пока наших мужиков отмобилизовывали по державе, первыми с ними и схлестнулись, вспомнил Авдеич былые времена.
Так вы, батя, выходит ветеран Империалистической войны, разинул рот сибиряк.
А кудась от факта энтого теперь? махнул рукой Авдеич.
И в каком роде войск служили?
В царице полей пехоте матушке, но в разведроте полковой. Ох, лихой у нас взводный был подпоручик. Бывало как врежет по сусалам, ежели к примеру уснешь на посту. Сурьезный был мужик, но справедливый. Перед начальством не егозил и за своих солдатиков, за нас стало быть, мог кому хошь фитиль вставить. Уважали в общем его у нас в роте.
А ранение куда получили? встрял в разговор и сержант по праву увечного, а стало быть битого военной судьбой, так же как Авдеич.
А всего порвало в клочья. Возвращались с языком и под обстрел попали. Немец осерчал и крыл, снарядов не жалеючи. Мы целого полковника оберста по ихнему, из вылазки-то перли. Ох, здоровый бугай, да-а. Ну, и немчура видать не желала чтоб мы его дотащили живого к себе-то. Вот и крыли из всех калибров, Авдеич, затянулся дымом и примолк, вспоминая видать тот день.
И че? не утерпел сибиряк, Доперли оберста?
Доперли, взглянул на торопыгу, усмехнувшись Авдеич, побитые все, но борова целехоньким доставили. К Егорию всех за него начальство представило. Ну, а меня в госпиталь сперва, а потом уж и в отставку. Год почитай отвалялся по госпиталям-то.
И вам Георгиевский крест выдали? распахнул опять рот сибиряк.
И мне, кивнул Авдеич, гдетось в сундуках Натаха прибрала.
А в гражданскую воевать пришлось, аль по инвалидности воздержались? прицепился репьем рядовой Иванов.
В Гражданскую? Нет. В гражданскую, я в Финляндии с семьей оказался. А в ей, все как-то обошлось по-быстрому, без войны этой особенно. Месяца три на Красных и Белых делились. А потом Белые Красным как-то сразу салазки загнули и началась жизнь мирная. Не то, что в России. Мы ведь, сынок, совецкие граждане с Натальей моей без году неделя. Тут ведь до 39-го финская территория была. Вот с этого года мы и присоединились к СССР-у. Колхоз тут сразу образовался, ну и вступили в него, стало быть. Так что Гражданская война мимо меня прогремела, огорошил всех Авдеич, так что и сказать никто несколько минут ничего не мог.
Вон оно как, протянул разочарованно рядовой Иванов, будто у сказки ему обещанной, волшебной, конец оказался негодящий.
А что так с тоской-то? опять усмехнулся Авдеич, Не оправдал ожиданий? Предполагал, что я и в Гражданской орденов несчетно нахватал? Эх, паря, война, будь она неладна, мне за те неполных три месяца в 14-ом, во как оскомину набила. А ежели все железо, что из меня потом в госпитале врачи выковыряли, взвесить, то вот на всю вашу компанию пади хватило бы с лихвой. И потом, у меня ведь семья, детишки, мал, мала, меньше, так что их требовалось взрастить и в люди вывести. Так что я и не жалею, что не воевал, а работал в ту пору, хоть и в Финляндии. Везде люди, паря. А простым трудящим все эти войны и даром не нать. Жить бы да детишек растить.
Это да, согласился с ним сибиряк, но голосом все же с нотками разочарования.
Это ты по молодости, паря, о геройстве мечтаешь, пока страстями живешь, а повзрослеешь и поймешь, что самое геройское геройство жизнь прожить обыкновенно изо дня в день и не опаскудиться. А что кресты да ордена, они ведь совесть не заменят. Каб могли. Мечтаешь, пади об орденах? прицепился теперь Авдеич к сибиряку. И тот заерзал на завалинке.
А че бы и нет? вскинул он глаза синие на него, Домой на побывку с орденом в самый бы раз. Все бы девки моими стали, подкатывай к любой.
Вот только что разве Хочешь своего Егория дам для девок-то? не удержался, подковырнул сибиряка Авдеич.
Эх, батя, девки-то нынче тоже все поголовно грамотные и советские-то ордена от старорежимных всяко отличат. Так что спасибо, носите сами свой крест, для тетки Натальи. Вон она у вас какая шустрая, будто девка на выданье, не остался в долгу сибиряк.
Ишь ты каков язви тя в душу, изумился Авдеич. Да тебе палец в рот не клади, враз отгрызешь. Откуда сам-то?