Завтрак и время до общего построения прошли без каких либо происшествий и старшина, получив указание от вышестоящего начальника / старлея Свиридова/, отправился с сержантом Черпаком в часть, к которой они были временно приписаны, в Выборг. Начальству срочно потребовалось произвести запас продовольственного довольствия в виде сухих пайков общеармейского образца. И до обеда старшина занимался их получением, оформлением сопутствующей документации, погрузкой и доставкой на объект. Таким образом время было убито почти до вечера и по этой причине сержант Черпак, пребывая в самом скверном расположении духа, брюзжал всю обратную дорогу, матеря сквозь зубы всё и вся:
Вот гниды чмошные, без обеда оставили. Извините, товарищ старшина, но я бы на вашем месте крыс этих складских по стенам размазал. Суки тыловые, сержант со скрежетом переключил скорость и, сплюнув в окно, посетовал, сцепление полное гавно, извините, товарищ старшина, по этим дорогам не на полуторке, а только на танке в самый раз. Сцепление дерьмо, дороги тоже, что мы за народ?
Это ты меня спрашиваешь или свои кишки? переспросил его старшина, закуривая беломорину.
Кишки вон урчат, им гадам хавку подавай, товарищ старшина. Хрена чего слышат. Это я так, к слову пришлось. В том смысле, что все у нас через задницу. Бардак кругом. Ни тебе пожрать вовремя, ни тебе дорог нормальных, ни тебе запчастей своевременных. Херня голимая, а вроде как мы самые передовые в мире и все такое, пробрюзжал в ответ Черпак и вдруг повернув лицо к старшине, предложил:
А может сухпай один раздербаним? Кто их там считать станет кроме вас?
Закати губу, коротко осадил его старшина.
А что? Полон кузов набили, рессоры в обратную сторону выгнулись. Все одно не нам его жевать. Одним меньше, одним больше, продолжил Черпак, добавив в голос интонации такие вкрадчивые, что старшина не удержался и хмыкнул:
Ты меня ровно девку на сеновале уламываешь. Через полчаса в расположении будем и набьешь ты свои кишки двойной нормой за весь день, я распоряжусь. А сухпай из банок холодный жевать с галетами, извини, что-то мне не особенно хочется. Я у этих чмошников пару упаковок лишних прихватил и коль ты такой любитель консервов этих, выдам к ужину пару банок. Так что рули давай и смени пластинку, без тебя тошно. Хреново ему видишь ли. Страна у нас самая большая и богатая, только народ занудный ее населяет, вот хоть тебя если послушать, то все сразу понятно.
Пару банок? Вот спасибо, пропустил мимо ушей критические замечания в свой адрес Черпак и сразу повеселев, принялся насвистывать что-то жизнерадостное. Старшина напрягся, пытаясь угадать мелодию и не сумев, спросил:
Что-то смутно знакомое. Это что?
Это, товарищ старшина, "Нам песня строить и жрать помогает", прекратив насвистывать, пояснил Черпак, расплывшись в дурашливой улыбке.
Жрать помогает? переспросил старшина. У меня со слухом этим музыкальным так себе, а на твоих ушах, вижу, вообще медведь потоптался. Прекрати уродовать мелодию, не доводи до греха. Я, когда осерчавший, то заместо банок, могу пару нарядов на кухню выдать. Имей это в виду.
Молчу как карась на сковородке, признал свою вину сержант, хлопнув себя ладонью по губам. Полуторка скрежетнула коробкой скоростей и прибавила скорости.
К взлетному полю выехали, как и рассчитал старшина Баранов, через пол часа и Черпак, подогнав авто к укрытому в лесу складскому помещению, заглушил двигатель, сдав задом и тормознув в метре от входных дверей, чуть не сбив при этом караульного. А на возмущенные реплики последнего, только сплюнул сквозь зубы, язвительно заметив:
Не хрен дремать на боевом посту, салага.
Че несешь? заорал тот возмущенно в ответ. Я не спал. Я стою, как в уставе указано. Чуть по стенке не размазал гад и еще хрен знает че несет. Товарищ старшина, разрешите ему промеж глаз врезать прикладом, чеб не вонял тут? обратился он к старшему по званию.
Отставить, пресек его благие порывы старшина и хмуро взглянув сначала на одного, а затем на другого красноармейца, распорядился:
Черпак, на кухню пайку жрать, а тебе бдить, как положено по уставу. Разгружать сегодня поздно уже. Завтра займемся. Так что гляди у меня. Сухпай чтобы в целости весь остался. Сам считать буду.
Дак расплылся в улыбке караульный, поправляя на плече ремень винтовки Мосина.
Вот те и дак, передразнил его Черпак, вытаскивая из кузова две упаковки сухпая.
Вот те и дак, передразнил его Черпак, вытаскивая из кузова две упаковки сухпая.
Держи, чтобы слюной не давиться, вручил одну старшина караульному, это сверх нормы. Но гляди у меня, чтобы остальное все как надо и на посту чтобы никаких посиделок с перекусами.
Спасибо, товарищ старшина. Не подведу, щелкнул каблуками караульный и так шустро прибрал картонную упаковку из его рук, что даже рядовой Черпак расплылся в улыбке:
Вот что значит халява, прокомментировал он.
Сам ты.., огрызнулся караульный, но тот не стал его слушать и захлопнув дверь полуторки, ушел по направлению к кухне, что-то насвистывая едва слышно.
Опять "Нам песня строить и жрать помогает", проворчал старшина, проверяя целостность пластилиновой пломбы на замке в складскую землянку. Смена когда? спросил он караульного.
Час еще, вздохнул тот с сожалением. Эх, служба.
Через день на ремень? Нормальная служба. Сколько уже оттрубил?
Год уже, товарищ старшина, опять вздохнул караульный. Дак я че, я не жалуюсь. Просто дома завсегда лучше.
А ты откуда такой конопатый? Звать как? присмотрелся к его лицу старшина.
Сибиряк, однако. Рядовой Иванов Алексей, гордо выкатил грудь караульный. Из Иркутска призван. Рядом с городом проживаем. В трехстах верстах.
Ни хрена себе рядом. Тезки мы с тобой, старшина хлопнул себя по щеке, убив первого комара и проворчал: У вас как там в Сибири с кровососами этими?
Нормально. Здешние, против наших мелочь. Наши вот такенные Вона, как мухи ваши, расплылся в улыбке караульный.
Да иди ты,.. усомнился старшина.
Вот те крест, побожился караульный. Злющие, как волки. У нас раньше, ну при царском режиме, даже казнь такая была над злодеями нагишом к дереву привязывали и никто до утра не выживал.
Эко удивил, хмыкнул старшина. Наши тоже до смерти заедят за ночь-то.
У нас не только комар, у нас еще гнус. А у вас такой напасти я пока не видел. Вот уж бич Божий. Сволочь мелкая, мерзкая и похуже комарья будет. Налетит и залепил напрочь глаза, уши. Дышать невозможно, сверкнул глазами караульный недовольно, явно переживая за имидж родных сибирских просторов, в плане кошмарности.
И как вы там живете тогда? посочувствовал ему невольно старшина.
Сетки на мордах приходится летом носить. Зато зимой благодать. А зима у нас караульный мечтательно закатил глаза. Не то, что здесь, слякоть одна.
Ну да. Тут ты прав слякоть, но хрень всякая тоже не летает, согласился с ним старшина. Ну, пошел я. Бди, тезка. Спокойной службы.
И вам не хворать, откликнулся караульный, проводив его метров десять до взлетного поля. Хороший мужик, пробормотал он себе под нос, когда фигура старшины растаяла в сумраке белой ночи.
Начальник финчасти майор Садохин задерживался и отмобилизованная рабочая сила, прибывшая на аэродром за окончательным расчетом, прождав его до 23-х часов, махнув рукой, заметно уменьшилась количественно. Большинство решило явиться за расчетом в понедельник. Самые упорные, в количестве пары десятков, собрались у штабного домика и травили байки, разбившись на компактные компании человек по десять вокруг двух костерков. Старшину встретили как старого доброго знакомого, уважительно величая по имени отчеству:
Алексей Палыч, как там оно в смысле денежного довольствия? услышал он тут же главный вопрос, на который и сам ответа пока не знал, в чем искренне и признался мужикам. Многих из них он знал по именам. Месяц на сборах этих дался ему не легко и показался годом по своей напряженности и загруженности.
Авдеич, ты нашел у кого спросить. Я что здесь кассиром служу? пожал он протянутую руку одного из десятников-бригадиров, мужика бородатого и медведеобразного по телосложению.
Ну, мало липромеж начальства трешься, слышал может че прогудел тот виновато. Нонче хоть заявится майор этот, аль зря тут комарье кормим?
А хрен его знает, честно поделился старшина самой последней информацией по интересующей Авдеича теме. Сами ждем. У нас сегодня последний день служебный. Тоже жалование выдать должны. А в штабе чего писарь говорит?
Не знает ничего. Сидит писаришка штабной, чай хлебает. Сопля соплей, а гонору как у енерала мать его, проворчал Авдеич, присаживаясь опять к костерку и отмахиваясь от комаров.
Может и станет ефрейтор им лет через пятьдесят, рассмеялся старшина.