И в итоге так я, в общем, увлёкся этими размышлениями, что и не заметил, как вошли Корнеев с Пашей. Корнеев, как-то странно на меня посмотрел и убрал бумаги в тумбочку. Я сделал вид, что ничего и не видел. К чему торопить события? Хотя, конечно, так и подмывало узнать, чем они там, сволочи, занимаются! Гиперболоид сооружают?
Впрочем, всему своё время. А время сейчас известно обеденное! «Святой полдень» как говорит Дубовой. Паша прихватил шахматы, и мы двинули в столовую. В турнирной таблице нашего лихого мини-клуба мне предстояло сегодня три партии. Доктор рекомендовал напрягать мозги по полной! Паша, ловкач, таки познакомился вчера с Рыженькой оказалось разрядница! Согласилась играть с нами. Надо попросить всё-таки кого-нибудь из персонала привезти мой телефон. Ленты не читаны! Рыженькую зафрендить обязательно. Сто процентов у неё там где-нибудь во френдах должна быть Загипсованная. А она, кстати, ничего такая. Симпатичная!
Глава 3. Доктор
Посиди пять минут, я подготовлю аппарат.
Техник высунулся из двери кабинета, оглядел меня и, кивнув, скрылся.
Я присел на диванчик в предбаннике. На низком столике у дивана валялись россыпью брошюрки с Красным крестом в верхнем углу. С обложек задорно глядели весёлые желудки и кишечники. Пучеглазая печень, раззявив во всю ширь белозубый рот, бойко вздымала большой палец: «Первое правило здорового питания. Советы специалистов!». Стеклянная панель стола бликовала огнями потолочных ламп. Кругом витал стойкий медицинский запах.
Я заложил руки в карманы больничной пижамы, поёрзал на краешке и, вытянув ноги, скрестил ступни. «Я пугливое сердце Джека!». Сегодня вечером на выписку. Разве нет? Ожидание волнительно. Да, конечно, было небольшое ухудшение в последние два дня. Провалялся в палате, никого не видел, никуда не ходил. Но и Доктор не приходил все выходные. Сестрички не выдадут сказал им, что готовлюсь, обложился книгами, хотя читать почти и не мог, зрение опять пошаливало. Да и сейчас ещё как-то не всё стабильно, но дальше затягивать нельзя. Хватит тут прохлаждаться! Пройдёт всё само, бывало и хуже. Пора на работу, в проектную группу!
И вялость пройдёт, и тошнота В поле зрения, словно подводный морской конёк, проплыл, переливаясь и резво сокращаясь, какой-то «червячок-колбочка». Я моргнул, червячок взмыл к потолку вверх и тут же вновь стал стремительно опадать к полу вниз, и затем пропал. В центре взгляда возникло яркое пятно. Опять!
Я видел уже более-менее нормально, только вот прямо посередине зрительного поля часть картинки иногда слегка выпадала. И тогда на этом месте начинало искриться, сверкая красочными переливами, радужное пятно. Оно искажало всё настолько, что ничего из-за него невозможно было толком разглядеть. Я глянул на часы на стене пятно моментально двинулось в сторону взгляда, накрыло циферблат, разрушило его, перемололо. Пятно бешено пульсировало и мерцало сколько времени на часах понять было нереально.
Я переместил взгляд в сторону плаката на стене, пятно тут же принялось пожирать плакат, но зато часы открылись для бокового зрения семь утра! Плакат целиком был пятну не по зубам, периферийным зрением можно было уловить внизу на плакате надпись: «Профилактика алкоголизма забота всей семьи!».
Я перевёл взгляд вниз, пятно стало пожирать надпись сверху на плакате открылся загорелый мускулистый мужичок на пляже. Его окружали весёлые детишки и женщина в закрытом купальнике. Стало видно, что мужичок счастливо смеётся, супруга прильнула к его плечу, многозначительно и мудро улыбаясь. Детишки смотрели на него с восторгом.
Я перевёл взгляд дальше на кашпо на стене, цветок превратился в кипящую зелёную кляксу. Я стал закрывать и открывать глаза, промаргиваясь. Да всё в порядке, сейчас пройдёт, такое уже вчера было!
Я посмотрел снова на часы на стене, сильно сожмурился до резкой боли в глазных яблоках и разлепил глаза. Часы раздвоились, понеслись куда-то в сторону, там полыхнуло яркими нитями, затем половинки замедлились, остановились, вернувшись на место, соединились, всё приобрело привычную форму. Пятно стало поменьше. Я потряс головой. Всё пройдёт!
Дверь кабинета открылась, сестричка вывезла на каталке неподвижного и, открыв противоположную дверь, вытолкала каталку в центральный коридор.
Выглянул техник:
Заходи.
Я поднялся и прошёл внутрь. В центре полутёмного кабинета громоздился огромный МРТ-аппарат.
Дверь кабинета открылась, сестричка вывезла на каталке неподвижного и, открыв противоположную дверь, вытолкала каталку в центральный коридор.
Выглянул техник:
Заходи.
Я поднялся и прошёл внутрь. В центре полутёмного кабинета громоздился огромный МРТ-аппарат.
Садись, врач за столом кивнул на панель, уходящую вглубь кольцеобразного навеса.
Взобравшись по приступочку, я присел на столешницу.
Что у нас тут? врач поднялся и, взяв со стола карточку, полистал, подойдя к аппарату поближе. Так, так! Твой Доктор мне вчера звонил. Торопишься на выписку?
Я кивнул, стараясь сконцентрироваться. Пульсирующее пятно всё ещё пошаливало. Лицо врача, склонившегося над моей картой, ходило ходуном. Глаза то забирались куда-то вверх на лоб, то опускались на переносицу. Удлинившийся нос качало, словно маятник.
Я перевёл взгляд на техника, его голова тут же разъехалась, но зато стало видно, что врач очкастый брюнет лет пятидесяти с небольшим брюшком.
Техник подал стакан мутной жижи.
Что это?
Пей, пей. Не бойся.
Я медленно в несколько глотков выпил и лёг на спину, скинув на пол шлёпанцы.
Техник стал пристраивать вокруг головы какую-то конструкцию.
Готов? Начинаем.
Я тут же как-то сразу обмяк. В горизонтальном положении сразу потянуло в сон. Не выспался просто. На все процедуры вечно поднимают в такую рань, пока пустой желудок.
Включились огоньки, раздалось гудение. Панель вместе со мной втянуло в утробу магнитно-резонансного алтаря, зашумело сильнее, запахло кварцем. Всё поплыло. Я стал засыпать, проваливаясь.
За закрытыми глазами в темноте полыхнули и пропали яркие точки. Взметнулись и исчезли светящиеся линии. Повсюду проявились и тут же сгинули калейдоскопные узоры. Всё пространство нарезало мелкой сеткой, она скрутилась и погасла. По центру во мраке вдруг проступил и воцарился бушующий тяжёлый жёлтый шар с протуберанцами. По телу прошла горячая волна. Шар стал медленно вращаться и вроде как приближаться, увеличиваясь.
Мне показалось, я узнал этот шар такой же самый, что и в детстве, когда валяешься с высокой температурой и с нарастающим ужасом в бреду ждёшь его приближения, как нечто жуткое и неизбежное. Что будет, если шар настигнет, проглотит, заполонив собой всё вокруг, пока ты парализован и не можешь пошевелиться? Я ощутил растущий холодок внизу живота. Что-то нужно делать, куда-то бежать! Жар сменился ознобом. Что-то нужно делать немедленно! И я стал, как обычно, в таких бредовых сновидениях, суетливо что-то делать собирать чемодан!
Собрать чемодан, чтобы успеть на самолёт!
Я стал вытаскивать из шкафов вещи и сортировать их, раскладывая на полу. Я доставал вещи с антресолей, брал с полок, вынимал их из ящиков. Вещей было много, важно было взять все, ничего не забыть, они путались, терялись чемодан каждый раз приходилось перебирать, всё заново и заново перекладывая. Я снял со стены доску для сёрфинга, её тоже нельзя забыть, отправляясь в аэропорт. Я стал заталкивать её в чехол для перевозки, но она не помещалась. Я отыскал другой чехол и стал заталкивать в него вместе с доской шорты и майки, зачем-то достав их со дна чемодана, и отчаянно перебирал и перекладывал всё снова и снова.