Раз в неделю я увеличивал ««ускорение свободного падения» на 0,5 метров в секунду в квадрате, так что, когда мы долетели до Марса, их было уже 14. Но мы успевали привыкать к этому увеличению и не замечали его.
Иногда на космодром приезжали наши родственники и отправляли нам сообщения. Спрашивали, как мы там, все ли у нас хорошо, как там в космосе живется. И мы им отвечали. Связываться в режиме реального времени, как по Скайпу, было очень неудобно. Мы были далеко, и сигнал доходил до нас и обратно за несколько секунд, а потом и минут.
8:30 завтрак. Обычно это каша из кукурузы, риса или пшена, которые росли на корабле и занимали больше половины его площади. Также здесь рос картофель, огурцы, морковь, лук, по паре яблочных, грушевых, апельсиновых и лимонных деревьев и небольшой газон, который упоминался ранее.
После завтрака я залезал в кабину, проверял функционирование корабля и подолгу смотрел на Красную планету, казавшуюся сначала яркой, слегка красноватой звездочкой, и с каждым днем становившуюся все больше. Затем я спускался вниз, и мы начинали придумывать себе занятия до обеда. Благо в грузовом отсеке было много всяких разных штуковин: теннисный стол, батут, беговая дорожка Не особо и скучно было нам весь месяц!
13:00 обед. Почти всегда это была картошка, макароны или суп, иногда с мясом, которое на корабле было в виде кур с петухом, поэтому так много нужно было нам крупы. Количество кур и петухов я сохранял неизменным 9 и 1 соответственно. Если вылуплялись новые, приходилось убивать, выщипывать и готовить старых, тех, которым было больше двух лет, но я к этому давно уже привык.
После обеда опять развлекались как могли, потом вечером в сауну. После нее смотрели какой-нибудь из фильмов, которые я заранее накачал. Брали кресла-мешки, устраивались поудобнее на газоне, рядом с основанием ««цилиндра». К основанию был прикреплен большой экран, и мы смотрели на нем кино. Затем ложились спать.
Через тридцать пять земных суток ««Геркулес» благополучно долетел до Марса и вышел на его орбиту. Это произошло в 10:21 по нашему времени, и я решил сегодня же садиться на поверхность. Катя была только за. Местом посадки я выбрал долину между тремя самыми большими вулканами в Солнечной системе, к югу от Купола Юпитера.
Я полез наверх, подлетел к панели управления и нажал кнопку. Большой пропеллер перестал работать, и гравитация на корабле стала ослабевать (на самом деле пропеллер не останавливался полностью, а едва заметно продолжал вращаться, и ««ускорение свободного падения» уменьшалось примерно до одной двадцатой метра в секунду в квадрате; то же самое было в корабле и до начала нашего путешествия). Затем я нажал еще одну кнопку. На основании возле лестницы открылась дверь в другой грузовой отсек. Я позвал Катю, чтобы она зацепилась за продольный канат и взяла то, что я ей передавал. Это был длинный мотоцикл с очень большими и широкими колесами. Катя очень удивилась, не ожидав увидеть такое в космическом корабле. Заметив, что он не был похож на обычный байк, она спросила:
Его ты тоже сам сделал?
Ага, с гордостью ответил я.
Ну ты крут! Будем на нем по Марсу кататься!
Я нажал кнопку, и дверь отсека закрылась.
А мы долго будем на Марсе?
Несколько дней, а что?
Ничего, просто спросила Нет, погоди! А если я там в туалет захочу?
В зонде он есть, вместе с краном и раковиной, так что не волнуйся.
Мы переправили мотоцикл в зонд. Он едва прошел через стыковочный узел. Я сел за панель управления зонда и посмотрел, где эта долина. Она как раз была на подлете. Для верности я взглянул на планету. На горизонте уже маячил потухший вулкан Олимп, который легко можно было увидеть с высоты в триста пятьдесят километров, где пролегала наша орбита, и надо было уже готовиться к отстыковке и спуску зонда. Огромное количество разных продуктов, которые я предусмотрительно положил в зонд еще на Земле, сейчас очень кстати лежали в нем. Я закрыл выходной люк корабля и входной люк зонда. Мы сели на места и пристегнули ремни. Я скомандовал: ««Отстыковка!». Стыковочный узел отцепился, и я, используя маневровые двигатели, отодвинул зонд от ««Геркулеса» и дал задний ход, слегка замедляя движение вокруг планеты и тем самым приближаясь к ней. Вскоре тепловые датчики стали показывать увеличение температуры корпуса. Я выдвинул шасси. Стало ощутимым возрастающее торможение. На высоте пятьдесят километров я включил винтовые двигатели. Мы стали быстро опускаться вниз, замедляясь все сильнее по мере возрастания плотности воздуха. Но полностью затормозить снижение мы не могли слишком разряженный был воздух. Тогда я включил ракетные двигатели, и скоро мы совершили мягкую посадку на поверхность Марса.
Сели, с облегчением вздохнул я.
Очуметь! Как слабо притягивает. с интересом заметила Катя.
Не то слово в три раза слабее, чем у нас на корабле, подсчитал я в уме и посмотрел на экран. Температура за бортом -62 градуса, давление 4,5 миллиметра ртутного столба. М-да, почти вакуум! Закат или восход, я взглянул в боковое окно. Солнце стояло невысоко над горизонтом, но учитывая то, что мы сели всего лишь чуть-чуть севернее Экватора, это мог быть либо восход, либо закат. Во время приземления мы повернулись вправо примерно на 90 градусов, а перед этим я стал вспоминать мы летели с востока на запад, против вращения Марса значит, это только восход Выйдем?
Давай, Шерлок! И мотоцикл не забудь.
Мы надели скафандры. Низенькая Катя недовольно выглядывала из-за нижнего края стекла шлема только глазами и носом. На нее было забавно смотреть.
Это ты так типа пошутил, да? проворчала она.
Ее голос звучал глуховато видимо, прямо перед ртом находился шлем.
Я же не знал, что именно ты со мной полетишь. Скафандры-то я уже давно сделал. Тебе там удобно? Ничего не жмет? меня разбирал смех, но я держался.
Да нет, не жмет. Она посмотрела на меня, и от этого стало еще смешнее, Я, наверное, смешно выгляжу в этом скафандре Что это с тобой?
Да так, ничего, я держался из последних сил, ладно, пошли на улицу.
Только я отвернулся, как меня прорвало.
Ненавижу тебя! Катя невольно тоже начала посмеиваться
Мы взяли мотоцикл и вышли на улицу.
Кругом, куда ни глянь, до горизонта простиралась гладкая степь, негусто усыпанная небольшими камнями величиной с кулак. Над ней светило маленькое и довольно тусклое Солнце, по сравнению с тем, которое я видел с Земли. Но несмотря на это, от него ощущалось тепло, которое приятно и помаленьку согревало мой охладевший нос.
Почва, казалось, была пропитана кровью такой у нее был цвет. Конечно, красного оттенка здесь было намного меньше, чем на виде с орбиты, но впечатление такой цвет оставлял поистине «кровавое». Недаром Марс назвали в честь бога войны!
Катя подпрыгнула почти на высоту собственного роста.
Видал, как я умею?
Видал, видал.
Она разбежалась и запрыгнула на зонд.
Я попробовал сделать заднее сальто, но слегка переборщил и упал на спину.
Не, староват я для этого, пробормотал я, поднимаясь на ноги.
Я встал и подошел к мотоциклу. С трудом поднял его над головой и повернулся к Кате:
Лови!
Ага, щас! она, как бы защищаясь, выставила руки вперед.
Я поставил мотоцикл и завел.
Спускайся.
Его двигатель издавал бы тихое гудение на Земле, но из-за разреженности местного воздуха этого гудения практически не было слышно. Загорелся экран с картой Марса, которую я заранее закачал и настроил на нее гироскопы с курвиметром, а сейчас указал на ней местоположение зонда и мотоцикла. Теперь по карте, как по навигатору GPS, можно было ориентироваться, если отправимся в дальнее путешествие, что я и собрался делать.
Садись, прокатимся! сказал я.
Катя не заставила себя долго упрашивать и села сзади меня. Я посмотрел на карту и увидел на ней несколько невысоких холмов, начинавшихся примерно в пятнадцати километрах справа от нас. Я знал, что будет, когда я поеду, и отключил радиопередатчик, с помощью которого мы общались. И, похоже, не ошибся. Мотоцикл поехал, быстро набирая скорость, и я даже без передатчика слышал Катин визг, глухо и тихо передававшийся по ««жиденькому» марсианскому воздуху. Камни, которые попадались на пути, буквально ««заглатывались» большими и немного спущенными шинами байка. На большой скорости я начал ощущать очень слабое сопротивление воздуха, хотя, возможно, мне это только казалось, потому что мы ехали очень быстро, и мозг мог создавать иллюзию встречного ветра, пытаясь восполнить недостающие ощущения, которые возникали при быстром движении на Земле. Хотя встречный ветер все же был маленькая зеленая ленточка, привязанная к рулю мотоцикла, дрожала и извивалась на ветру.
Скоро из-за горизонта показались небольшие холмы. Одновременно с этим камни стали попадаться все реже и меньше по размерам, заменяясь на песок. Скоро они исчезли совсем. Поневоле я стал ехать медленнее: сцепление с грунтом и управляемость терялись почти на глазах. Холмы оказались песчаными дюнами. Не такими уж и небольшими метров шестьсот в высоту и километр в длину! Неудивительно, что их указали на карте. Такие огромные дюны под действием ветров в такой разряженной атмосфере должны были образовываться сотни тысяч лет и перемещаться не быстрее земных континентов.