Значит, ты мой сопровождающий? сделал предположение магнат.
Да, своего рода Харон в подземном царстве. А проще проводник.
Олигарх очень заинтересовался. Он даже как-то забыл, что умер, а просто идёт с человеком, который рассказывает очень интересные вещи. Но интересными они стали именно после того, как он умер. Вопросы, рождающиеся уже неизвестно где, прыгали один на другого, отталкивали друг дружку, цеплялись между собою своими вопросительными знаками. Баксов ощутил неодолимую тягу к знаниям. Ведь эти знания не идут ни в какое сравнение со знанием биржевого курса акций, со статистическими сводками о ежемесячной прибыли, которая оказалась вещью совершенно бесполезной, с изучением компромата на своих заклятых друзей известнейших бизнесменов и политиков. Хотя, честно сказать, последнее занятие дело весьма и весьма увлекательное.
И вдруг он стал очень серьёзным и сосредоточенным, будто пытался вспомнить что-то неимоверно важное.
Минуточку! воскликнул просиявший магнат, вспомнив то, что давно было сокрыто в глубинах подсознания. Я что, похож на идиота? А где же яркий свет? Блаженное состояние? Я тебе не какой-нибудь неуч! Лет тридцать назад я впервые летел на самолёте, и мне было очень страшно, и вот кто-то из сопровождающих шутников сунул мне книгу Раймонда Моуди «Жизнь после смерти». Или «Жизнь после жизни»? Точно не помню, но помню, что за время полёта прочёл её от корки до корки, и даже не заметил, как мы приземлились.
Вот видишь, у тебя была склонность к постижению непостижимого, а ты променял её на фанатичное накопление денежной массы.
Да при чём тут это?! Я хочу сказать, что там был яркий, можно сказать, ослепительный свет! Радостное душевное состояние, и встречали клинически умерших добрые и светлые личности, а не всякие бродяги, вроде тебя!
Харон и на этот раз нисколько не обиделся. Видно, приходилось выслушивать и не такое. Лишь кривая усмешка появилась на его лице.
А бурных аплодисментов, переходящих в овацию, не организовать? А молоденьких девиц с цветами и хлебом-солью не вызвать? А потом вместе с ними в баньку! Бизнесмен заулыбался, представив нарисованную картину. Девушки отпадают, а вот банька будет.
Да? недоверчиво спросил подопечный.
В обязательном порядке. Там тебе зададут жару! От этой процедуры ещё никто не отвертелся, процесс прожарки обязателен для всех сюда прибывших, только установка таймера для каждого отдельная. Банька эта чистилищем зовётся!
А-а
Стоп. Тихо. Пришли.
Глава вторая
Проводник остановился, следом замер и Викентий Аристархович, глупо блуждая взглядом по всё той же окружающей темноте.
Странное ощущение, мы как будто шли, а вроде и не двигались, тихо сказал он. Всё как-то легко и воздушно.
Безвоздушно, поправил его Харон. Наши движения, как и наши тела с одеждой, всё это иллюзия, дабы не шокировать преждевременно только что умерших своей ужасной сутью.
Ты это серьёзно?
Абсолютно. Я всегда очень серьёзен.
А когда мы увидим эту самую суть?
После суда, когда распределят по новым местам обитания.
Магнат уже собирался задать очередной вопрос, как вдруг темнота растворилась, и они оказались посреди трассы, по которой оживлённо сновали автомобили, им, впрочем, не причиняя никакого вреда. Он был сильно удивлён, но не тем, что они проезжали сквозь них, а тем, что ему не было страшно. Ну, ни капельки, ни граммулечки, а, смешно сказать, стало даже весело. Так и хотелось выкинуть какую-нибудь озорную шутку. Но тут они подошли к обочине, где склонились люди в форме и белых халатах.
А что мы здесь делаем? шёпотом спросил Викентий Аристархович.
Ждём клиента, нарочито громко ответил Харон.
Они нас не слышат? опять спросил магнат, не повышая, на всякий случай, голоса.
Они нет. И не видят. Он нас слышит, только боится. Мы, то есть я, должен помочь ему преодолеть чувство страха.
И проводник направился в самую гущу толпы. Бизнесмен, строго следуя за спиной сопровождающего, осторожно выглядывал из-за его плеча.
Помогать ты умеешь, я в этом убедился, шепнул он с сарказмом. Как оказалось, представителям крупного капитала также не чужда бывает тонкая ирония. Быстро меня из кокона вытряхнул. Ты случайно до смерти не психологом работал?
В этом одна из проблем личности, что многие работают в своей профессии случайно, не найдя себя, по разным причинам, в своём предназначении, ответил расплывчато Харон, а потом конкретно добавил. Филологом. Мог бы работать. С деканом разошлись во мнении относительно нравственной составляющей не только в творчестве писателя, но и в его личной жизни. Он утверждал, что это абсолютно разные вещи, и не следует подгонять гения под общечеловеческие критерии. Сам, не будучи не то что гением, а даже сколько-нибудь значимым талантом, но упорно мня себя им, страстно защищал две страсти, которым был страстно подвержен деньги и девочки. За что однажды поплатился.
В этом одна из проблем личности, что многие работают в своей профессии случайно, не найдя себя, по разным причинам, в своём предназначении, ответил расплывчато Харон, а потом конкретно добавил. Филологом. Мог бы работать. С деканом разошлись во мнении относительно нравственной составляющей не только в творчестве писателя, но и в его личной жизни. Он утверждал, что это абсолютно разные вещи, и не следует подгонять гения под общечеловеческие критерии. Сам, не будучи не то что гением, а даже сколько-нибудь значимым талантом, но упорно мня себя им, страстно защищал две страсти, которым был страстно подвержен деньги и девочки. За что однажды поплатился.
Остальное не глупый банкир додумал сам:
Однажды ты вступился за поруганную честь, и тебя безжалостно вытурили из университета?! По закону земной справедливости. И в итоге поплатился ты.
Я рад, что мне попался не примитивный бандит-миллиардер. Так оно приблизительно и вышло.
Они стояли возле автомобиля и разговаривали. По всему было видно, что проводник и сам не прочь поболтать на эту тему. Трудно отделаться от воспоминаний до тех пор, пока их не сотрут. И Харон продолжил:
В конечном итоге, всё-таки, поплатился и он. Очень алчный ценитель литературы оказался. Выше всего ценил трилогию Теодора Драйзера «Финансист», «Титан» и «Стоик». Восхищался Фрэнком Каупервудом, а погорел на мелочной взятке. Смешная сумма пять тысяч долларов. Тьфу, и растереть. Так что, в конечном итоге, моральную победу одержал я, чему был безмерно рад. А вот этого делать как раз-таки и нельзя было.
Чего этого?
Радоваться. Крайне отрицательная радость. Негативная радость.
Ну и что с ним случилось дальше? Жив ещё?
Не знаю, но мне не попадался. Может другим лабиринтом прошёл?! Нас, проводников, очень много, и каждый идёт своим тоннелем. Ладно, пора делом заняться. Так, что тут у нас?
Чёрный «мерседес» был здорово сплюснут и покоился на крыше. К верху лапками. Водителя достали, он был жив, но без сознания, а вот пассажира извлекали с помощью технических средств.
Ну, и долго я буду ждать? приступил к своим прямым обязанностям проводник, нивелируя страх смерти тонкой и чуткой беседой. Что ты прилип к своему позвоночнику? Он же сломан в трёх местах! Зачем нужна тебе эта рухлядь?! Выходи на свободу, насладись ощущением безмятежности и невесомости.
Ответа не последовало. Викентий Аристархович выдвинул свою версию:
Может, он жив, поэтому нас и не слышит?
Из автомобиля послышался писклявый голосок:
Да, я жив. И меня вот-вот спасут.
Олигарх обречённо махнул рукой:
Всё-таки умер, раз отвечает. Правильно?
Харон угрюмо согласился:
Правильно, правильно. И вновь обратился к клиенту. О спасении надо было думать при жизни, а теперь тебя не спасут, а вытащат и отвезут твоё никому уже ненужное тело в морг. Через два дня вот это, он ткнул пальцем в сторону изуродованного тела, закопают. И что ты дальше будешь делать? Тишина. Всё, хватит капризничать, как маленький ребёнок! Хоть сейчас пора набраться храбрости и посмотреть правде в лицо, глаза, куда угодно, потому что здесь твоя правда, это я. Не задерживай, у нас ещё одна точка.
Умерший оказался не просто капризным, а каким-то зловредным субъектом. Он категорически не хотел слушаться:
Не вылезу! Сейчас меня достанут и врачи приведут в чувство. И я слышу, как стучит моё сердце!
Харон не терял терпения и самообладания:
Дурень! Это эмчеэсники молотками по автомобилю колотят. А чувство у тебя должно быть одно смирение с произошедшим. Надо при физической жизни мементо мори.
Мори, мори, передразнил клиент и неожиданно воскликнул. Вы не понимаете! В голосе погибшего слышались горечь и отчаяние. У меня назначена деловая встреча! Я заместитель министра, и мне там обязательно надо быть! Что скажет министр, когда я на неё не явлюсь и не выполню его поручение?
Проводник улыбнулся:
Назовёт тебя идиотом, однако в последнем слове на кладбище красиво, но лицемерно, нарисует тебя красками яркими и светлыми. Чего ты, как сам должен понимать, ни в коей мере не заслуживаешь. Так что, всё будет хорошо, и на твоё место придёт другой ценный кадр. Или ты думаешь, что всё без тебя рухнет?
Я, конечно, так не думаю. Я не дурак, и у меня есть голова на плечах. Из осторожности и чувства такта никто возражать не стал. Но обидно! Трудный вопрос уладили, и мне оставалось только забрать деньги. Министр ждёт с нетерпением.