Нет для Солнца ни богатых, ни бедных, всем одинаково разливает-раздает оно свои дары и кары: проходят перед его светлыми очами по народному, пережившему века слову только праведные и нечестивые. Нет для суеверного русского люда клятвы верней-страшнее клятвенного упоминания имени этого прекрасного светила. «Красна солнышка не взвидать!» осеняясь крестным знамением, произносит клянущийся пахарь, и крепко правдою слово его. «Ото всех уйдешь кривыми путями-дорогами, только не от очей солнечных», «Никто не найдет кривду, а солнышко красное выведет и ее на свежую воду!», «Человек целый век правды ищет, да не находит, а стоит выйти на небо солнышку, только глянет, и правда перед ним!» говорит русский народ.
Исследователем воззрений славян на природу в первом томе его замечательного труда, положительно открывшего глаза изучению отечественного народоведения и народопонимания, записан любопытный простодушный сказ о каре Божией за непочтительность к Солнцу. Это было давно, гласит он, у Бога еще не было солнца на небе, и люди жили в потемках. Но вот, когда Бог выпустил из-за пазухи солнце, дались все диву, смотрят на солнышко и ума не приложат А пуще бабы! Повынесли они решета, давай набирать света, чтоб внести в хаты да там посветить; хаты еще без окон строились. Поднимут решето к солнцу, оно будто и наберется света полным-полно, через край льется, а только что в хату и нет ничего! А Божье солнышко все выше да выше подымается, уж припекать стало. Вздурели бабы, сильно притомились за работой, хоть света и не добыли, а тут еще сверху жжет и вышло такое окаянство: начали на солнце плевать. Бог прогневался и превратил нечестивых в камень
Воображение предков народа-пахаря, обожествляя животворное светило дня, отвело ему и особое жилище, куда оно удалялось на отдых после дневных трудов. Это жилище было, однако, не на западе, открывающем Солнцу объятия перед наступлением ночи этой темной стихии древнего Чернобога, а на востоке, в волшебном царстве Белбога, олицетворявшего собою стихию света-дня. Там, по народному сказанию, стоял дивный дворец Солнца, весь построенный из чистого золота, каменьями-самоцветами разукрашенный. Вокруг дворца рос густой сад, все яблони с золотыми яблоками; распевали в этом саду жар-птицы. Посредине дворца высился алмазный, покрытый пурпуром престол, на котором и отдыхало красное солнышко, скрывавшееся от темневшей земли. Каждым утром садилось оно в свою лучезарную колесницу и выезжало светоносное на белых, огнедышащих конях на свой небесный, проложенный тысячелетиями путь, неся миру благотворный свет и светлую радость. На Иванов день, когда оно, достигнув высшей точки стояния, поворачивается с лета на зиму, выезд Солнца совершался с особой торжественностью: в колесницу впрягались не белые кони, а серебряный, золотой да бриллиантовый.
У словаков, западных родичей русского народа, существует следующая сказка, изображающая в лицах смену времен года борьбою двух враждебных стихий: весеннего освободителя Солнца и его зимнего похитчика, причем первый представляется воплощением всего светлого-доброго, а последний прообразом темного зла. Здесь понятия о боге-солнце и боге-громовнике сливались воедино, и борьба стихий проявлялась в гулком грохоте летней грозы. Выходили, по словам сказки, на небесный простор два богатыря-соперника, бросались друг на друга с мечами-кладенцами Длилась борьба, раздавался звон сшибавшихся друг с другом мечей, но не гнулась победа ни на ту, ни на эту сторону. Тогда кидали враги на небесную путину свое оружие. «Обернемся лучше колесами да и покатимся с небесной горы!» предложил богатырь-весна своему ворогу: «Чье колесо будет разбито тот и побежден будет!» Согласился богатырь-зима Полетели-покатились с гор-горы оба соперника колесами яркими. И вот налетело, ударилось колесо-весна об колесо-зиму, налетело, раздробило его. Но не сдался противник, не сдался из колеса добрым молодцем перекинулся, стоит, а сам насмехается: «Не взяла твоя сила! Не раздробил ты меня, а только пальцы на ногах придавил!.. Обернемся-ка, брат, лучше в огонь-полымя, я в белое, ты в красное! Чье пламя осилит, тот над другим и верх взял!..»
И вот обернулись враги-соперники в два пламени, и принялись они друг друга палить, жгут-палят, осилить один другого не могут Шел-проходил той дорогой прохожий старый нищий с длинной седою бородой. Взмолилось к убогому белое пламя: «Старик! Принеси воды, залей красное пламя! Я тебе грош дам!» «Не носи ему, принеси мне, я тебе червонец подарю, только залей ты белое!» перебило врага красное пламя. Червонец не грошу медному чета: и залил старик пламя похитчика весеннего солнца На том и сказке конец. С этой сказкой стоит в несомненной связи соблюдающийся до сих пор на Руси обычай скатывания горящего колеса с горы в ночь под Иванов день (с 23 на 24 июня).
У словаков, западных родичей русского народа, существует следующая сказка, изображающая в лицах смену времен года борьбою двух враждебных стихий: весеннего освободителя Солнца и его зимнего похитчика, причем первый представляется воплощением всего светлого-доброго, а последний прообразом темного зла. Здесь понятия о боге-солнце и боге-громовнике сливались воедино, и борьба стихий проявлялась в гулком грохоте летней грозы. Выходили, по словам сказки, на небесный простор два богатыря-соперника, бросались друг на друга с мечами-кладенцами Длилась борьба, раздавался звон сшибавшихся друг с другом мечей, но не гнулась победа ни на ту, ни на эту сторону. Тогда кидали враги на небесную путину свое оружие. «Обернемся лучше колесами да и покатимся с небесной горы!» предложил богатырь-весна своему ворогу: «Чье колесо будет разбито тот и побежден будет!» Согласился богатырь-зима Полетели-покатились с гор-горы оба соперника колесами яркими. И вот налетело, ударилось колесо-весна об колесо-зиму, налетело, раздробило его. Но не сдался противник, не сдался из колеса добрым молодцем перекинулся, стоит, а сам насмехается: «Не взяла твоя сила! Не раздробил ты меня, а только пальцы на ногах придавил!.. Обернемся-ка, брат, лучше в огонь-полымя, я в белое, ты в красное! Чье пламя осилит, тот над другим и верх взял!..»
И вот обернулись враги-соперники в два пламени, и принялись они друг друга палить, жгут-палят, осилить один другого не могут Шел-проходил той дорогой прохожий старый нищий с длинной седою бородой. Взмолилось к убогому белое пламя: «Старик! Принеси воды, залей красное пламя! Я тебе грош дам!» «Не носи ему, принеси мне, я тебе червонец подарю, только залей ты белое!» перебило врага красное пламя. Червонец не грошу медному чета: и залил старик пламя похитчика весеннего солнца На том и сказке конец. С этой сказкой стоит в несомненной связи соблюдающийся до сих пор на Руси обычай скатывания горящего колеса с горы в ночь под Иванов день (с 23 на 24 июня).
Немало пословиц, поговорок и различных присловий приурочено народной молвью крылатою к светилу светил небесных, пригревающему землю-кормилицу. Представляет его народ, даже и отрешившись от всяких призраков языческого суеверия, живым, одушевленным, все живящим и все одушевляющим. Как и человек ходит оно, садится и встает; как и человек оно веселится-радуется («играет») и слезится-плачет (дождь сквозь солнце), отуманивается грусть-тоскою, закрываясь тучами. Зимой, в морозную пору, станет ему невмоготу студено, наденет оно рукавицы да наушники, знай себе идет путем-дорогою, с «пасолнцами», ложными солнцами, по бокам «Не пугай, зима, весна придет! Не страши, непогода, солнышко ведет ведрышко!» так говорит народ-краснослов, а сам приговаривает: «Взойдет красно солнце прощай, светел месяц!», «Взойдет солнышко и над нашими воротами, нечего ночью грозиться!», «Что мне золото светило бы солнышко!», «Без милова не прожить, без солнышка не пробыть!» Хотя, по народному слову, солнышко и светит-сияет «на благие и злые», но из тех же уст вылетели на светлорусский простор речения: «На весь мир и солнышку не угреть!», «И красное солнышко на всех не угождает!» и т. п.
Являясь олицетворением правды-истины, солнце представляется стихийной народной душе обличителем кривды. «У того совесть нечиста, кто не взглянет прямо в глаза солнышку!», «Вор на солнце не взглянет, а взглянул, так и глаза вытекут!», «На солнышко, что на смерть, во все глаза недобрый человек не взглянет!» замечает посельщина-деревенщина, тороватая на присловья-поговорки всякие.
При каких только случаях не вспоминается русскому народу красное солнышко! Если, к примеру сказать, начинают упрекать кого-нибудь в отсутствии щедрости, «Не солнышко: всех не обогреешь!» отговаривается он: «И на солнце не круглый год тепло живет!», «И солнышко зимой не греет!» Когда же добрые люди посмеиваются над чьей-либо излишней осторожностью, у того срывается в отповедь: «И сокол выше солнца не летает!» Скажите-ка краснослову, не боящемуся тягаться с неравными ему по положению людьми, чтоб он остерегался суда, он, того и гляди, ответит, что-де: «Дальше солнца не сошлют!..», «Солнышка в мешок не поймаешь!» махнет рукой мужик-простота, которому кто-нибудь станет давать совет приняться за неподходящее его крестьянскому обиходу дело. «Солнышко золото, да не про нас!», «Солнышко с золотом рядом садится, ловишь его в карман наложить норовишь, а все, братец ты мой, ни гроша в мешке не шевелится!» подсмеивается сам над собою бобыль-бездомник, горькая головушка.