Приход 14 (январь 2015) Рождество - Коллектив авторов 2 стр.

На наш взгляд, христианство только сейчас, только в наше время получает возможность быть самим собой. Когда тело в безопасности, мы можем, наконец-то, попытаться притворить в заповеди блаженства в жизнь. Раньше быть нищим духом означало мучительную смерть от унижения. Раньше подставить свою правую щеку после удара по левой означало сделать беззащитными своих близких. Раньше заповедь о бесконечно прощении оскорбляющих тебя, если последовать ей до конца, также означала насильственную смерть. Вообще, христианство в условиях глобальной войны всех против всех за еду, одежду и крышу над головой, означало умирание. Поэтому так мало ему следовали в своих поступках наши далекие предки. Теперь иначе, теперь для сознательного и ответственного христианина настало время, когда исполнение заповедей не связано с риском для жизни. В современно мире, идя вслед за Христом, можно потерять работу, разрушить карьеру, но не лишиться здоровья и не расстаться с жизнью. Ставкой в следовании вере является финансовое благополучие и комфорт. И это соразмерно человеку, с этим он может справиться. Пожертвовать жизнью чрезвычайно тяжело. Пожертвовать комфортом трудно, но возможно, а это прямой путь к праведности.

Человек, проживший жизнь в современном городе, не будет иметь скидок на том свете. Следовать Христу легко. Тем более в мегаполисе, где каждый сам, по своему желанию может конструировать себе среду обитания без каких-либо затруднений. Православные любят жаловаться на то, что они не знают имен своих соседей по лестничной клетке. Якобы, это плохо. А почему бы не извлечь отсюда выгоду? Меня не знают соседи?  значит, я могу устроить у себя в квартире полноценный скит, и никто мне не помешает, никто не отвлечет. Зачем преподобный Сергий Радонежский ушел в лес? Чтобы уйти от необходимости ежечасно общаться с людьми. В маленьких средневековых городах трудно было остаться наедине с самим собой. Ушел бы преподобный сейчас? Люди в больших городах и так предпочитают не знать соседей, электронные средства связи удаляют их друг от друга дальше и дальше. Зачем же забираться глубоко в леса, если желанное одиночество можно обрести в толпе? Сергий Радонежский, живи он среди нас, наверно, оставил бы родной город, но уехал не в лес, а в гигантский мегаполис с небоскребами. Азиатский, например, почему бы и нет? На одиночество большого города накладывается одиночество языковое. И работу себе можно найти именно монашеского свойства, келейную. Новые сектора экономики, возникающие чуть ли не каждые два три года, регулярно предоставляют такую возможность.

В этом отношении крайне интересен опыт тайного пострига и тайного монашества. Появившись в советское время в ответ на гонения, тайное русское монашество выработало ряд стратегий поведения в модерновом мире, которые вполне пригодны к использованию и сейчас. Например, куда устраивались работать молодые люди, принявшие постриг? Ни в коем случае не на производстве, где много людей. В лес они тоже не убегали, хотя в условиях перманентных гонений этот шаг мог показаться вполне разумным. Тайные монахи получали научные степени, причем не обязательно гуманитарные, и устраивались в научные институты. То есть они не прятались от прогресса, они использовали его самые последние достижения для устроения монашеского жительства. И тут возникает вопрос а не было ли бегство в пустыню основателя монашества, Антония Великого, вызвано скудость тогдашнего мира? Тот мир был беден, ограничен нуждой, полон опасностей, люди жили сплоченно, рука к руке. Наш мир разряжен, безопасен, в нем полно альтернатив. Пустыня не так уж и нужна. Достаточно выбрать подходящую специальность, снять однокомнатную квартиру в многоэтажном муравейнике где-нибудь в спальном районе и вот оно, анахоретство, о котором древние и не мечтали.

Приход  14 (январь 2015) Рождество

Навигатор

Очень необычный номер. Его составитель философ Максим Горюнов. Я давно хотел предложить ему сотрудничество, а получилось, что он сам предложил идею этого выпуска.

О чем номер, читайте в программной статье Максима. А в подтверждение тексты и исследования Массимо Монтанари, Питирима Сорокина, Николая Лескова, Стивена Пинкера, Дугласа Норта, Мишеля Фуко.

Необычного вам Рождества!

Мнения

Вызов

У православных есть одна длинная заунывная песня, которую они механически исполняют, как только ты их спросишь, хорошо ли им живется в мегаполисах в двадцать первом веке.

 Нет, нет, нет скажут они тебе, не раздумывая хуже, чем сейчас времени нет. Православие вот-вот исчезнет, всюду рыщет дьявол, ища кого бы ему проглотить. Вот раньше было значительно лучше. Особенно при царях. Тогда да в каждой обители святые старцы, за каждым облаком порхали шестикрылые серафимы, над землею стелился сусальный домострой и всеобщее благорастворение воздухов. В старые времена спасти свою душу от вечного огня не стоило ровным счетом ничего. Только перекрестился, и уже в раю. А нынче не то. Мир полон соблазнов, нарушились границы, и мы падаем, падаем, падаем, закрыв глаза, прямиком в преисподнюю. Православным сейчас одна дорога продать квартиру в городе, купить или построить бревенчатый дом где-нибудь в медвежьем углу Псковской области, где ни электричества, ни дорог. И молиться, молиться, молиться, стоя на коленях на холодном земляном полу. В городах духа нет и в двадцать первом веке его тоже нет. Спасения ради, нужно возвращаться в прошлое, искусственно погружать себя в реалии шестнадцатого века и этим спасаться.

Сколько бы вы ни убеждали их, ни показывали на пальцах, как ужасен был мир прошлого, как мало места в нем для нагорной проповеди, люди почти никогда не отказываются от своего видения. Наука и фабрики принесли им только зло, только грех.

Интересно, какими бы христианами они были во время голодовок, которые случался, каждые три года? Как бы они, выросшие в сытости и тепле, повели себя на третий день жевания вареной крапивы? Помнили бы о Христе? О заповедях? О чувстве собственного достоинства? Нет.

Практика показывает, что страх за свою жизнь, страх за жизнь близких, гнетущее давление голода на психику, вид трупов и все те ужасы, которыми обязательно сопровождаются бедствия, сделал бы их беспринципными и циничными. Такова уж человеческая природа.

Чем меньше еды, питья, одежды, тем чаще совершаются насилия и тем грубее, злее люди. Лишения угнетают в человеке дух. Антропологи пишут, что голодный человек ближе к полевому зверю, чем к обоженному телу святых старцев. И чем дольше поколений продолжалось недоедание на грани голода, тем дальше отходят люди от самих себя во мрак дикости.

Прекраснодушие, способность иногда забывать о себе ради блага ближнего, чуткость к заповедям блаженства, поэтическое и мистическое вдохновения расцветают в безопасном и сытом мире. В мире, где гарантирован завтрашний день, и где не нужно ежечасно упражнять свой ум и свою душу в жестокости, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.

И в этом нашем утверждении нет никакого цинизма.

Наоборот, цинизмом является противоположная точка зрения, ждущая от голодного, затравленного и смертельно напуганного, сохранения верности заповедям. Сначала дай хлеб и тепло, и только потом начинай разговор. Беседовать о высоком, требовать молитвенного настроя, требовать соблюдения заповеди от того, чей разум помрачен нуждами тела это садизм и ересь. Именно ересь, по-другому не скажешь. Ведь человек двухсоставное существо. Он не ангел, и он не зверь. Он и то, и то, на границе двух миров. После всеобщего воскресения мы не превратимся в ангелов, но получим своим же тела, данные нам от рождения. Отсюда прямой вывод тело важно, без тела нет человека. А раз так, то наша материальная часть обязательно должна быть принята в расчет. Когда тело страдает, душа не может благоденствовать.

Да, Христос, страдая, остался самим собой и во время крестных мук. И почитаемые нами мученики вместе с ним. С этим никто не будет спорить. Но как быть с кровавым молением в Гефсиманском саду? Самый стойкий просил Бога, избавить Его от чаши сей, ибо знал, как невыносимо бывает, когда страдает плоть. И это был Богочеловек. Чего тогда ждать от обычных людей?