Структурный и функциональный анализ и разработка на этой основе предложений по модернизации, определению новых назревших потребностей, которые сложнее потребностей в увеличении лимита на бензин для милицейского автотранспорта, это важнейшая государственная задача, задача для всего общества. Действенность предложений главное, радикальное снижение уровня противоправного и преступного поведения жизненная для государства необходимость. Для общества это достойная, понятная, легко и массово воспринимаемая цель, объединяющая идея.
Существующее положение с социализацией несовершеннолетних, с количеством первично осуждаемых, с уровнем рецидива не выдерживает критики. Заостряя в необходимых пределах проблему улучшения ситуации с молодым поколением, можно говорить о том, что правовая система пока не улучшает, а ухудшает положение вещей. Возьмем для примера хотя бы проблему статистического учета преступления, преступности несовершеннолетних в целом. Как можно в решении научных и практических задач опереться на данные такой статистики? Существуют громадные разночтения в сведениях о количестве беспризорных и безнадзорных детей. Один из своих изданных незадолго до отставки указов Б. Ельцин посвятил проблеме беспризорности. Беря текст Указа в руки, многие надеялись, что наконец-то смогут получить достоверную информацию. Но их ждало разочарование и удивление там была лишь констатация: «У нас море беспризорников» Осуществлять планирование, не зная истинного положения дел, не запустив в эксплуатацию надежную и полную компьютеризированную статистическую базу данных, в современных условиях невозможно. То же можно сказать о количестве преступлений, уголовных дел. Данные могут быть и бывают заведомо неверны (существенно неполны или даже умышленно искажены).
Происходит это по той причине, что в научный и практический оборот поступают сведения ведомственной статистики, изначально создававшейся и сейчас используемой не для познания, а для ведомственного отчета о работе деятельности правоохранителей. Это бюрократические сведения, в бюрократических целях собираемые (искажаемые). Их нельзя воспринимать даже как статистическую выборку, поскольку искажается в них не только количество (как правило, занижается). Искажения носят и сущностный характер, затрагивая структуру, то есть подлинную суть тех или иных видов преступлений, динамику (для каждого министра организуется повышение цифры при вступлении его в должность и понижение ее в ходе его «успешной работы»). Хорошо известны всплески статистического уровня преступности после каждого крупного совещания «об усилении борьбы». Опаснее всего все-таки искажение структуры преступности перевод опасных преступлений в менее опасные, то есть искажения по их видам, степени тяжести, по демографическим показателям.
Известно, что руководство МВД в последнее время принимает серьезные усилия по улучшению учетной работы. Недостатки в этом ведомстве давно и эффективно стремятся объяснять тем (дословно), что «кадры милиции не могут быть лучше общества (людей), в котором милиция действует (бережет, обслуживает)». Тезис верный, если бы где-нибудь было бы сказано, что милиционеры могут быть хуже общества, в котором они действуют
Квалификация, а главное количество помощников прокурора по делам несовершеннолетних недостаточны, и если первую проблему легко решить, то со второй все сложнее неоднократные, пусть небольшие, но все же увеличения кадрового состава на этом направлении «съедаются» обилием «более важных чем дети» вопросов. Мы, дескать, росли без этих излишеств, и выросли, как видите, неплохими людьми. Во всех случаях рядовые специалисты работают в условиях тяжелых перегрузок, а если увольняются, то не из-за тяжести службы, а из-за уныния от ее низкой результативности, не от них зависящей. Недостаточно развито и нормативно-правовое обеспечение, оно слабо детализировано, а подчас и противоречиво. Пример недавнее обсуждение в Госдуме Дополнения к Закону «Об образовании» об установлении возраста исключения из школы не в 14, а в 15 лет. Слишком невелик «веер» уголовных наказаний для несовершеннолетних. Он сужен до 23 видов, он меньше дифференцирован, чем для взрослых. А это серьезное обстоятельство. Оно не позволяет дифференцировать и индивидуализировать наказание в соответствии с особенностями личности и жизненной ситуации подростка. Неадекватное наказание, как любят выражаться дипломаты, контрпродуктивно. Много недостатков в системе исполнения наказаний. Очень и очень трудно улучшить при исполнении наказаний, исправить хотя бы одну какую-либо социальную характеристику осужденного несовершеннолетнего повысить образованность хотя бы на 12 класса школы, обучить профессии, которая ему пригодится после освобождения, приучить к труду, помочь приобрести позитивные знакомства и связи за стенами воспитательной колонии. Организовать даже школьное образование в ВК стоит громадного труда, все усилия натыкаются на частокол препятствий различного рода. Еще хуже обстоит дело с обучением трудовым навыкам, профессии. А это важнейший пункт ресоциализации. В результате трудоустройство и трудовая занятость несовершеннолетних и молодых взрослых после выхода из колонии оказываются весьма проблематичны. Эти горестные констатации можно долго продолжать. Итог известен государство в лице своих органов не снижает, а на расширенной основе воспроизводит преступность. По крайней мере, воспитательным колониям и судебной системе принадлежит в этом сомнительном деле заметная роль.
Последовательность здесь такова: школа, то есть большой коллектив профессиональных воспитателей, выталкивает свой собственный брак в 14 лет (теперь в 15 лет) на улицу, и дорога подростка в воспитательную колонию ускоряется, ее вероятность резко повышается. А оттуда выходит человек, не улучшивший своих социальных характеристик, а, напротив, во многом ухудшивший их: он приобретает многочисленные криминальные связи (знакомства), обучается способам совершения преступлений, возможным методам ухода от уголовной ответственности. Одновременно угасают (утрачиваются) позитивные связи с семьей, школьными друзьями, другие «социальные якоря», которые держат человека в позитивных пределах. Это серьезный упрек обществу на фоне распространяющейся идеологии воровства и вседозволенности, повсеместно доминирующих законов бандитской шайки. Это иррадиирует в семью, школьные дворы и коридоры, общежития и ПТУ, армейские казармы, досуговое поведение.
В этих условиях оставлять дело воспитания, тем более перевоспитания (несравненно более трудной задачи), не просто нежелательно, а недопустимо.
Как показывают наши исследования ценностных ориентаций несовершеннолетних, некоторый запас прочности у них еще остается. Большинство из них еще придерживается позитивной социальной ориентации, но выраженность позитива снижается, и он замещается негативом. Запас действительно невелик, и если он исчезнет, то, как сейчас любят выражаться, «мало никому не покажется», а многим и не поздоровится.
Ждет своего решения большой комплекс вопросов уголовно-процессуального характера. Их следует в приоритетном порядке разработать и внедрить в практику судопроизводства. Это вопросы проведения судебных экспертиз, которые сейчас поставили перед российским правосудием серьезную проблему, затрудняя осуществление и тормозя прохождение или даже останавливая правосудие. Широко распространилось мнение, будто «развалить уголовное дело» дело «доблести» адвоката. Речь идет в частности о назначении экспертизы на экспертизу под предлогом замены простой экспертизы «комплексной», «комиссионной», о вошедших в моду у следователей «ситуационных» экспертизах (хотя выводы о развитии ситуации преступления или несчастного случая должен делать сам следователь по итогам расследования). И следователи, и суды охотно идут на эти ухищрения, согласны с назначениями бесконечных экспертиз после экспертиз, поскольку все это оправдывает просрочки и задержки, придает их работе видимость фундаментальной добросовестности и т. п.
Мы, конечно, не призываем обходиться «революционным правосознанием» и «усмотрением» и возвращаться к ситуации конца 40-х начала 50-х годов, когда прокурор мог гордо (и убежденно!) говорить студенту юридического факультета: «Ну что, вас там все учат объективной-субъективной стороне? Да вы мне только покажите подозреваемого, и я сразу скажу виновен ли он и сколько ему следует дать» Или еще колоритней: одному из квалифицированных сотрудников ростовской конторы «Заготзерно» подразделения Министерства заготовок, ростовским же управлением Госбезопасности (МГБ) было предъявлено обвинение в том, что он, под видом конструирования агрегата по очистке зерна, на самом деле конструирует машину для заражения пшеницы колорадским жуком! Трибунал оправдал подсудимого за явной нелепостью обвинения и обратил дело к доследованию. Но госбезопасность не отступила, она прибегла к непроцессуальным методам. Обвиняемый был доставлен в Москву, прямо в кабинет тогдашнего заместителя министра МГБ, печально знаменитого генерал-лейтенанта Гоглидзе для решения вопроса о передаче так называемой «тройке». Гоглидзе, однако, нашел еще более простой выход. Когда обвиняемый стал ему рассказывать, что он не виновен, что его в Ростове хорошо знают руководители области и города Пастушенко и Гаркушенко, грозный замминистра, обращаясь к присутствующим сотрудникам, сказал: «Да он сумасшедший, отправить его в соответствующий лагерь!» и тем самым поставил точку в судебной процедуре. Подсудимый через три дня оказался в лагере для душевнобольных «антисоветчиков» и сам не сошел с ума только потому, что через три месяца после того, как он там оказался, умер И. Сталин и его освободили административным решением. Все экспертизы, судебно-следственные мероприятия и отправка на бессрочное пребывание в места не столь отдаленные были реализованы одним лицом.