Государство может быть изучаемо с разных точек зрения, в соответствии с многообразием его проявлений. Отсюда необходимость специализации науки о государстве, сознанная лишь постепенно, по мере прогрессивного развития науки. Подобно большинству других областей знания, впоследствии распавшихся на многочисленные дисциплины, наука о государстве на заре истории является одной наукой. В этом виде мы встречаем ее у древних греков. У них «Политика» обнимала изучение Πόλις и направленной на нее деятельности ее членов во всех возможных проявлениях, так что этот термин не должен быть смешиваем с «политикой» в современном значении этого слова.
В этом учении отсутствует или, по крайней мере, не сознано ясно представление о разнообразии подлежащих строгому разграничению отношений и сторон жизни государства. Под влиянием античных воззрений, употребление терминов «наука о государстве» и «политика» в качестве равнозначащих удержалось до сих пор, в частности, у романских народов и у англичан, у которых sciense politique[6], scienza politica, political science или politics и т. д. означают науку о государстве во всем ее объеме; к специализации же последней либо вовсе не делается попыток, либо эти попытки представляются крайне несовершенными.
Государственные дисциплины[7] в указанном нами смысле обнимают и все правоведение, так как право может явиться продуктом только организованных человеческих союзов. Наука о государстве классической древности не различала строго учений о праве и о государстве, тем более, что для нее все вообще человеческое общежитие имело государственный характер. Прогрессирующая специализация, обязанная своим происхождением развитию науки о праве у римлян, возвысила правоведение на степень самостоятельной области знания. Таким образом, должны быть различаемы государственные науки в широком смысле, обнимающие и все правоведение, и государственные науки в тесном смысле. Ниже мы будем употреблять термин «государственные науки» только в этом более тесном смысле.
Так как, однако, науки о государстве и о праве находятся в тесной систематической связи, то существуют дисциплины, которые должны быть отнесены к той и другой, именно дисциплины, изучающие юридические свойства и отношения самого государства, т. е. из области учений публичного права государственное, административное и международное право. Они являются науками как о государстве, так и о праве. На значении этой внутренней связи право- и государствоведения нам придется еще подробнее останавливаться в другом месте.
Науки распадаются на описательные (дескриптивные), объяснительные (теоретические) и прикладные (практические). Первые имеют целью установление и систематизацию явлений, вторые выясняют законы их взаимной связи, третьи применимость их к практическим целям.
Точное разграничение науки описательной и теоретической не легко достижимо, в особенности в области социальных наук. Даже в отношении к естествоведению высказывалось мнение, что объяснение явления природы есть не что иное, как более совершенное его описание[8]. В противоположность большинству явлений природы социальные явления по общему правилу имеют не постоянный, а динамический характер: они непрерывно меняют свои свойства, свою интенсивность и течение, и мы не в состоянии выяснить точные, не вызывающие никаких сомнений законы их развития и регресса, как это делает естествознание в отношении к явлениям жизни. Объект социальных наук, таким образом, непрерывно изменяется; со спекулятивной точки зрения, от которой мы никогда не можем совершенно отказаться, хотя бы в видах гипотетического исполнения наших знаний, в этом постоянном движении можно усмотреть прогрессивное развитие: эмпирически напротив, мы можем во многих случаях констатировать лишь изменение, а не развитие.
Трудно, например, доказать, что средневековое государство, по сравнению с античным, представляло, как это часто утверждается, высшую ступень развития[9]. Но оно представляло нечто существенно отличное от античного государства и выработало явления, которых мы даже в зародыше не найдем в последнем. Расчленявшая средневековое государство противоположность между князем и народом, во все продолжение средних веков не примеренная до полного единения, сословное представительство, требование ограничения сферы государственной деятельности, все это феномены, совершенно неизвестные древнему государству. Самое существо государства поэтому изменилось с течением времени в определенных отношениях, в противоположность естественным явлениям, которые либо остаются неизменными, либо правильно повторяются, либо, наконец, преобразуются, усложняясь или упрощаясь, по определенным доступным познанию законам. Ниже мы остановимся подробнее на этом вопросе, имеющем существенное значение для планомерного изучения социальных явлений: в особом и более подробном выяснении нуждается также вопрос о границах каузального познания в области социальной науки.
Точное разграничение науки описательной и теоретической не легко достижимо, в особенности в области социальных наук. Даже в отношении к естествоведению высказывалось мнение, что объяснение явления природы есть не что иное, как более совершенное его описание[8]. В противоположность большинству явлений природы социальные явления по общему правилу имеют не постоянный, а динамический характер: они непрерывно меняют свои свойства, свою интенсивность и течение, и мы не в состоянии выяснить точные, не вызывающие никаких сомнений законы их развития и регресса, как это делает естествознание в отношении к явлениям жизни. Объект социальных наук, таким образом, непрерывно изменяется; со спекулятивной точки зрения, от которой мы никогда не можем совершенно отказаться, хотя бы в видах гипотетического исполнения наших знаний, в этом постоянном движении можно усмотреть прогрессивное развитие: эмпирически напротив, мы можем во многих случаях констатировать лишь изменение, а не развитие.
Трудно, например, доказать, что средневековое государство, по сравнению с античным, представляло, как это часто утверждается, высшую ступень развития[9]. Но оно представляло нечто существенно отличное от античного государства и выработало явления, которых мы даже в зародыше не найдем в последнем. Расчленявшая средневековое государство противоположность между князем и народом, во все продолжение средних веков не примеренная до полного единения, сословное представительство, требование ограничения сферы государственной деятельности, все это феномены, совершенно неизвестные древнему государству. Самое существо государства поэтому изменилось с течением времени в определенных отношениях, в противоположность естественным явлениям, которые либо остаются неизменными, либо правильно повторяются, либо, наконец, преобразуются, усложняясь или упрощаясь, по определенным доступным познанию законам. Ниже мы остановимся подробнее на этом вопросе, имеющем существенное значение для планомерного изучения социальных явлений: в особом и более подробном выяснении нуждается также вопрос о границах каузального познания в области социальной науки.
В социальных науках описание и объяснение нередко должны сливаться уже по указанной выше причине. Кто описывает, например, изменчивый ход какого-либо социального явления, непрерывно меняющего на своем историческом пути свое внутреннее существо, тот объясняет в то же время взаимную связь его отдельных фазисов; в противном случае он может дать лишенное научного знания внешнее описание. Поэтому при нижеследующем перечислении входящих в область науки о государстве отдельных дисциплин, логическое различение которых необходимо в интересах правильной ориентировки, надлежит иметь в виду, что основанная на природе объектов изучения тесная связь различных научных положений делает невозможным полное, заключенное в точные пределы отграничение каждой отдельной дисциплины.
Описательной основой всех социальных, а стало быть, и государственных наук является история, которая установляет и излагает социальные факты в их историческом движении, выясняя также их внешнюю и внутреннюю связь[10]. Для науки о государстве преимущественное значение имеет политическая история, изучающая развитие судьбы и падение государств. Но и социальная история, трактующая об общественных явлениях, не имеющих непосредственно политического характера, представляется весьма важной для выяснения теоретических проблем государственных наук, ввиду объективной связи всех явлений социальной жизни. К истории примыкают государствоведение (Staatenkunde) и относящаяся к государственным явлениям часть статистики, политическая и административная статистика, из которых первая описывает институты отдельных государств современных и ближайшего прошлого, а вторая «точно исследует те стороны государственной и общественной жизни, которые могут быть выражены в цифрах»[11]. Теоретической наукой о государстве является теоретическое государствоведение, или учение о государстве, задача которого заключается в познании всех сторон бытия государства. Она есть в то же время наука описательная, поскольку она установляет признаки государства и формы его проявления. Но это описание есть в то же время и объяснение, ибо объект этой науки принадлежит не к чувственному миру, а может быть установлен и сознан лишь путем научного исследования, и только пытаясь объяснить его, мы можем его описать. Кроме того, выяснение отношений причинности поставлено в этой области в гораздо более узкие границы, чем в естественнонаучных дисциплинах, так как здесь наука, как это подробнее будет показано ниже, не в состоянии установить всеобщие теоретические законы, определяющие причинную связь явлений.