Он отвечал: «Предстою суду Божию». Братья сказали ему: «Отец! Неужели и ты боишься?» Он отвечал: «Хотя я старался всеусильно исполнять заповеди Божии, но я человек и не знаю, угодны ли дела мои Богу». Братья сказали: «Неужели ты не уверен, что дела твои угодны Богу?»
Старец сказал: «Невозможно удостовериться мне в этом прежде, нежели предстану Богу, потому что иной суд Божий и иной человеческий».
Когда братья хотели еще задать вопрос, он сказал им: «Окажите любовь, не говорите со мной, потому что я занят». Сказав это, он немедленно испустил дух с радостью; братья видели, что он кончился, как бы приветствуя своих возлюбленных друзей.
О помощи Божией и бесстрастии
Однажды авва Аммон пошел к авве Антонию Великому и потерял дорогу. Он присел и заснул немного.
Проснувшись, помолился Богу так: «Господи, Боже мой! Молю Тебя: не погуби создания Твоего!» и явилась рука человеческая, как бы спускавшаяся с неба, она неслась по воздуху и указывала путь Аммону до того времени, как он пришел к авве Антонию.
Тогда рука остановилась над входом в вертеп Антония. Аммон постучал в двери, отворил их Антоний.
Они занялись беседой о душевной пользе. После беседы авва Антоний предсказал Аммону, что он преуспеет в страхе Божием.
Произнеся это пророчество, Антоний вывел Аммона из кельи и, показав на камень, сказал: «Нанеси оскорбление этому камню и ударь его». Аммон сделал это.
Тогда авва Антоний спросил его: «Дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень?» Аммон отвечал: «Нет». «Так и ты, сказал ему авва Антоний, достигнешь в подобную меру бесстрастия», что и исполнилось.
Наказание за грех
Авва Аммон рукоположен был во епископа. В этом сане он действовал из благодатного настроения и духовного разума, приобретенных монашеским жительством.
Однажды привели к нему на суд беременную девицу и требовали от него церковного наказания для девицы. Епископ оградил ее крестным знамением и повелел дать ей шесть пар полотен, говоря: «Ей предстоит труд родов, как бы не умерла она или не умерло дитя ее. На цену этих полотен по крайней мере могут быть совершены похороны».
Обвинители девицы сказали ему: «Что ты делаешь? Дай ей епитимию». Он отвечал им: «Братья! Разве вы не видите, что она близка к смерти? Как же мне возложить на нее еще что-либо?»
Покрыл согрешение брата
Пришел однажды авва Аммон в некоторое местопребывание иноков, чтобы разделить с братией трапезу. Один из братии того места очень расстроился в поведении: его посещала женщина. Это сделалось известным прочим братьям; они смутились и, собравшись на совещание, положили изгнать брата из его хижины. Узнав, что епископ Аммон находится тут, они пришли к нему и просили его, чтобы и он пошел с ними для осмотра кельи брата. Узнал об этом брат и скрыл женщину под большим деревянным сосудом, обратив сосуд дном вверх. Авва Аммон понял это и ради Бога покрыл согрешение брата. Придя со множеством братии в келью, он сел на деревянный сосуд и приказал обыскать келью. Келья была обыскана, женщина не была найдена. «Что это? сказал авва Аммон братьям. Бог да простит вам согрешение ваше». После этого он помолился и велел всем выйти. За братией пошел и сам.
Выходя, он взял милостиво за руку обвиненного брата и сказал ему с любовью: «Брат! Внимай себе».
Мелочные дрязги
Однажды, по обычаю того времени, некоторые из христиан пришли судиться к своему епископу. Болезнуя о несогласии между христианами по причине, не заслуживающей внимания христиан, епископ представился юродивым перед пришедшим к нему собранием. Одна из бывших тут женщин сказала подруге своей: «Старец помешался в уме». Святой Аммон, услышав это, подозвал ее к себе и сказал ей: «Столько лет подвизался я в пустынях, чтобы стяжать это помешательство, и для тебя ли потерять мне его».
Служение больному
Двенадцать лет авва Иоанн Фивейский служил больному старцу, авве Аммою. Хотя Иоанн много трудился для старца, но старец в течение всех двенадцати лет ни разу не сказал ему: «Спасайся!»[3]
Когда же настало время кончины аввы Аммоя и собрались к нему старцы, он взял Иоанна за руку и сказал ему: «Ты спасен! Ты спасен! и, обратившись к старцам, присовокупил: Это ангел, не человек».
Морская вода
Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал. Однажды мы шли по морскому берегу; я почувствовал большую жажду и сказал авве Виссариону: «Отец! Меня очень томит жажда». Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря».
Морская вода
Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал. Однажды мы шли по морскому берегу; я почувствовал большую жажду и сказал авве Виссариону: «Отец! Меня очень томит жажда». Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря».
Морская вода сделалась пресной, и я ею утолил жажду. Напившись, я налил воды в сосуд из предосторожности, чтобы иметь при себе воду, если снова начну чувствовать жажду. Старец, увидев это, сказал мне: «Для чего ты сделал это?»
Я отвечал: «Прости меня; я сделал это из опасения, что мне опять захочется пить». Старец сказал: «Как здесь Бог, так и везде Бог».
«И я грешник»
В Скиту один из братии впал в согрешение и был отлучен от церкви иеромонахом-настоятелем. Когда брат выходил из церкви, тогда авва Виссарион встал и пошел с ним, сказав: «И я грешник».
Жестокий бес
Однажды в Скит приведен был некоторый беснующийся. О нем совершили молитву в церкви, но бес не выходил, потому что был жесток. Клирики говорили между собой: «Что делать нам с этим демоном? Никто не будет в состоянии изгнать его, кроме аввы Виссариона; но если мы будем просить его об этом, то он даже не придет в церковь. Вот что сделаем: он приходит в церковь прежде всех; посадим же беснующегося на его место; когда войдет авва Виссарион, встанем на молитву и скажем ему: авва! вели встать и брату».
Они так и сделали. Когда старец пришел рано утром в церковь, они встали на молитву и сказали о брате. Старец, не подозревая ничего, сказал брату: «Встань и поди отсюда», и немедленно вышел демон из больного, больной сделался здоровым.
Пустынница
Авва Дула рассказывал. Однажды я и отец мой Виссарион, ходя по пустыне, пришли к некоторой пещере; войдя в нее, нашли старца, который сидел и плел веревку. Он не только не приветствовал нас, но не произнес ни одного слова и даже не взглянул на нас. И сказал мне авва Виссарион: «Пойдем отсюда; должно быть, брат не получил извещения от Бога вступить в беседу с нами».
Оттуда прошли мы для посещения аввы Иоанна. Возвращаясь от него, когда приблизились опять к пещере, в которой видели сидящего брата, старец сказал: «Войдем к нему, может быть, Бог возвестил ему побеседовать с нами».