Нафига сыночке носовой платок: бабло вперёд давай!
Заволновался Ксан Иваныч, сердечко трепещет: как же, сына одного в парке в парке, пусть и детском, тем более, детском, чужой страны (!!!) ё пэ рэ сэ тэ оставил.
После этого дерьма мы поехали дальше устраиваться на ночлег. Ближе к вечеру папа забеспокоился, отвлёкся от всех своих оргдел, подсел на телефон и созвонился с Малёхой.
Трудный возраст у папы. У Малёхи же ловкий.
Ехать надо, сказал нам отец в результате, Малёха уже всё посмотрел, говорит, что его уже можно забрать. Голодный, наверное, мальчик.
Ага, и устал бедный. Вагоны с рогами изобилия разгружал, туда-сюда таскал, аж в штаны наделал от усердия. Это подумал я, так как Малёхины условно обделанные трусы висели рядом с моими чисто постиранными, и наводили на соответствующие мысли.
Ну и что? Езжай, отреагировал Бим.
Я один не поеду, сказал папа, кто будет за навигатором следить? Я не могу одновременно рулить и в навигатор смотреть. Кирюша, друг, выручай, и наклонил виновато голову.
Первый раз в жизни я услышал ласкательное наклонение своего имени и приготовился таять от нежности. Это всё означало, что он понимает, что виноват, но взывает к всемирному SOSу и дружбе.
Разбаловался чересчур папа, привык, что за навигатором всегда кто-то есть. А этот «кто-то» это я.
Так и прицепил он к дурацкой поездке меня я не был в ответе за сыночку папы достаточно; но я был главным по джипиэсу и, следовательно, главным по любым передвижениям.
Папа, понимаешь ли, читательница (как тебя, милая, зовут?), потрафляет разным сыночкам в ущерб обществу, а общество в ответ должно потрафлять папе в его сознательном пренебрежении к нам, и в противовес к сыночке. Сыночка на одной чашке весов, остальное общество на другой, но стрелка показывает «ноль»: всё нормально, господа, чашки уравнены, всё по-честному.
Бим принципиально отказался: «хотите расколбаситься колбасьтесь без меня. Мне ваши личные, извращённо корпоративные интересы, и по ху, и по ю». Так и сказал.
Вдвоём с Ксан Иванычем мы поехали за общественным сыночкой дитём папиного порока. На сыночку каждый из нас потратил по три драгоценных часа вечернего туристического времени. Папе это было не важно, а я всю дорогу сидел смурной, уткнувшись в джипиэс, и делая вид безразличного, профессионального спасателя и заботливого друга в одном лице.
Гэ это твой хвалёный Евродиснейленд, сказал сыночка папе, улягшись в заднем сиденьи бароном, дожёвывая макдон, у нас на Осеньке лучше.
А ты в тире был? Сядь, пожалуйста, а то подавишься! Что я маме скажу, если помрёшь?
Был я в тире.
И что.
Не понравилось: пневматика у них там.
Ему, понимаешь, настоящие пули подавай!
На американские горки ходил?
Прокатился раз. Гэ. В Америке Диснейленд лучше. Съездим как-нибудь?
А замки, дворцы, паровозики и?
Всё Гэ, сказал сын, аниматоры достали, и все достали. Подходят Маусы с Джерями, скачут, корчат рожи: дай денежку, купи мороженку.
Как же, удивляется папа, билетом всё оплочено кроме мороженого
Я чуть не выпал на трассу. И из-за этого его «Гэ», которое частично «По» (понос), потому что смахивает на «Жи» (очень жидкий детский, аж зелёный), взрослые мэны столько времени да что говорить
Отвлёкся, продолжаю насчет оставления машины в неположенном месте. И где же теперь Варвара Тимофеевна и платьице её красное с розами? Неплохая бабёнка-с, кружевница в любви Причёсочка у неё полотенце в чистилище, завивка кончиков обрамление райских ворот, шесть буклей по утрам (я сосчитал) божьи голубки в облаках, живот дорога меж холмов блаженного направления.
Короче, вбивал я мысли в джипиэс, порчение отношений с Россией это палочка-выручалочка для любого русского путешественника, если, конечно, он бродит не один и не по трущобам, а в нормальном, цивилизованном районе, где полно всяких других иностранных туристов. Тепло на улице, как у меня дома. К русским туристам у иностранцев особое отношение. Ирландские тётки в каком-то кабаке отмутузили своих же рыбаков только за то, что они выразили презрение к русским посетителям, бывшим на изрядном веселе. Русские в кабаках оставляют много денег, а также, как мне кажется, неплохо ведут себя в иностранных постелях. Стараются, потому как от русских жёнок они такого удовольствия не получают со дня свадьбы. Стараются иностранные бабы, потому что от своих мужей они получают ровно столько же
Чего молчишь, Кирюха, фантастической скромности ты человек, спросил Ксан Иваныч, вопрос-то мой совсем простой. Правильно едем?
Пригрозить пора Сенегалу! сказал я вполне невпопад согласно количеству выпитого с утра в Париже и начав культурную тему взамен прозаической бойни. Мы ловим рыбу для еды, а не на вывоз. Чем мельче страна, тем пышнее там двигают плечами, выдавливая наш флаг. И гордимся нашими художествами. И это не утопия, а образ концептуального комического будущего. В Сенегал теперь коллекцию точно не повезём. Так обосрать Пусть там смотрят Энди, блинЪ, Уорхола. Бэнси-картинки, бэнси-мышление, бэкон-еду и макдоны их. А всё равно не поймут ни черта
Кажется приехали. Или ещё едем. Или ещё не отъезжали.
Разницы тут особой нет, просигналил встроенный в джипиэс механический сочинитель. Он ещё не вполне отрихтован и может ошибаться в хронологии.
Надо бы встроить и эту функцию, только успел подумать я
Это будет только в 2015 году, прошипел сочинитель.
Вот же дубовая наноштука! Перепайка в зоне 23. Этаж минус 8, 2-й коридор направо, кабель 124х11, заменить на полусиликат, трещина, утечка информации, полный сбой.
Продолжение темы случилось в следующую стычку. Ведь каждый уголок Парижа, люди, лошади, кораблики, соборчики требуют отдельного разговора. А не на бегу в Диснейленд. Тем более без согласия Везде требуется камеру поставить. Всё требует фотографической документации. Это, блин, легендарно. Это не обсосанная нами и просверленная насквозь Сибирь. И никакой гонки между университетами. Никакой ламинарности и турбулентности. Эй, валенок! Отошёл! Нечего мерить нашу стальную красоту тряпочной рулеткой. Или поставить скульптуры. Пониже, вон постаменты чтобы покопаться руками. Наши дети должны Ощупать всё. Европу. Америку. И так далее. Показать им Ида Рубинштейн, русская культура это наша визитная карточка
Зарычало. Бац по корпусу. Ну что за работа. Что за жанр!
Подзарядиться
Пойти туда-сюда
И прочее и прочее.
Всё на французском языке
Наташа Водянова, доктор Живаго, роль модели
То сё Встать и умереть
А теперь всё задом наперёд, а рихтовать время лень:
Тебе виднее, сказал Бим Ксан Иванычу, ни черта не поняв культурного порыва Кирьяна Егоровича, то бишь меня. Ты генерал, вот и рассуждай по генеральски. Принимай решение. А я соглашусь, я зольдат, мне сказать приказ должны, хотя мне затея твоя не оченно-то Не по нраву, словом
Ну и вывод ваш? грозно спросил Клинов, объединив меня с Бимом в единого врага.
Ты генерал. Это вывод. А я солдат. Это выход. А что? Да, солдат. Хулль, тут не армия что ли? Фюрера я зольдат, нерусь в Париже! Мы где сейчас? Глянь! и пропел любимую свою: «Дойче зольдатэн унтер-официрэн», знакомую читателям нет, ещё не знакомую читателям, потому что 1/2Эктов этот путаник и его вариант механического сочинителя Джу-1 засунули и Мюнхен, и Париж куда-то наискось хронологии.
Да помолчи ты, блин, прервал его Ксан Иваныч, ты не в Германии своей блинской, а в Париже! Па-ри-же. Забудь свой грёбаный Мюнхен.
(Вот так оборот! А кто в план Мюнхен вставлял? Мы с Бимом что ли?)
Проехали! продолжал Ксан Иваныч, а ты попробуй на площади пропеть свой «дойче зольдатен» так тебя тут, знаешь! Как шлюху немецкую за косу и в сортир! Тут пой ИнтернацiоналЪ! Знаешь слова? Вставай, проклятьем заклеймённый, весь миръ голодныхъ!
Механизьма молчит. Баба она что ли? Вот-то дома выи
Бу-бу-бу.
Не нравится, видите ли, пол. Настроить на «би».
Бим вознамерился по приезду домой выучить Марсельезу. Слова и мелодию Интернационала он наполовину знает.
Проехали тему. Возвращаемся на час-другой назад. То есть снова в утро. Утро только в жизни короткое, а в литературе его можно развести на страницы. Не верите проверьте сами. Не забудьте кошечку, клопов, отсутствие электричества, воды в кране, о-о-о, ё-ё-ё. Банного банщика. Дворецкого внутри, садовника снаружи, дворника под окном. Который на родине натурально шевелит стену лопатой А тут, блЪ, дь, де Ревня, не Ровня, не Льеж certains не ровня, а де Париж, сударь-град мол! Да. Мол бишь при'стань, приста'нь ко мне heute Abend, ce soir, tonight, ком цу мир тебе говорят.
Механизьму неподвластна и функция поиска ненорматива. Я её просто-напросто выключил для этой главы. Иначе будет неправдиво. Диво. Ива. Ив Монтан. Болтан. Желтан.