Библейский свет. Жемчужины русской поэзии. Сюжеты Ветхого и Нового Заветов от сотворения мира до Откровения Иоанна Богослова - Коллектив авторов 4 стр.

Подрубим секирами девственный лес!
Надломим утесов граниты
И башню созиждем до вечных небес,
Где боги от взоров сокрыты.
Мы башню созиждем на память племен,
На славу и диво грядущих времен!» 
Вещали потомки Адама  и клич
Шумит громоносный повсюду.
Ломают леса, обжигают кирпич,
Копают железную ру́ду.
В пустыню, дотоле безгласную, вдруг
Проникли желанья, любовь и недуг.
И вот от восхода зари до луны,
Сверкающим зноем палимы,
Под ношей ступают коней табуны,
Плетутся пешком пилигримы.
И старцы, и дети, и жены бредут,
Влечет их и манит божественный труд,
Все жаждут искусство свое показать,
И гордо проходят верблюды,
Неся на горбах драгоценную кладь 
Железа и мрамора груды.
И мчатся минутами в вечность года
За тяжестью бренной живого труда.
И труд их сначала успешен и скор:
Колонны из меди отлиты,
И степи широкой цветущий ковер
Закрыли гранитные плиты,
И первым навесом угрюмо повис
Послушный могучей руке кипарис.
Работают люди Стучат топоры
Визжат многозубые пилы;
Вкруг гордой постройки теснятся шатры,
Теснятся уже и могилы.
Рождаются люди, трудятся и мрут,
Но шире и шире возносится труд.
Сто раз пожинали колосья они,
Сто раз им весна зацветала.
Как искры, мелькали чуть видные дни,
Как море, работа стонала
Все выше и выше их башня растет
И вот уж вершиной ушла в небосвод.
Восторженно бьются сердца их в груди,
Когда они всходят к вершине
Заветной постройки; блестит позади
Евфрат синей лентой; в долине
У ног муравьями и взад и вперед
Снует хлопотливо шумящий народ.
Вдали, как зубцы первозданных твердынь,
Синеют далекие горы,
И стелется полог бесплодных пустынь,
И леса чернеют узоры,
И коршун, покинув холодный гранит,
Отважно над морем кипучим парит.
И чудно, и странно людей торжество 
Все мнят в упованье глубоком,
Что скоро увидят они божество,
Сокрытое в небе далеком.
Поспешней движенье Быстрее топор
Но скоро подъемлются крики и спор:
Один просит смазки для глины камней 
Ему топоры предлагают;
Недужный о помощи молит детей 
Его на работу толкают;
Один просит камень  другой подает
Просящему спелый смоковницы плод.
И каждый другого не может понять,
И, чужды друг другу, все стали роптать.

Замолкла работа; не носится груз
К вершине по белым ступеням.
Заспорили  рухнул великий союз,
Конца нет упрекам и пеням.
Рассыпались люди нестройной толпой,
Как птиц окрыленных испуганный рой.
И семьи одни убрели на восток,
Туда, на прибрежье Дуная,
Где звонче струится зеркальный поток,
Душистее ночь голубая.
Другие туда, где скалистый Тибет
Застыл, как гигантского змея скелет.
Иные к родному Евфрату ушли,
Где праотцы спят их безгласно;
Другие за Нил, к полуденной земле, 
Где все упоительно, страстно;
Иные к ключам Ниагары седой,
Где борются хищные волны с землей.
Иные на север, где чудные сны
Роятся под вой непогоды,
Где хмурые ели, как траур, темны
И льдами окованы воды
Им стали отчизной чужие места,
И гордая башня осталась пуста.
Как сон за мечтой, за волною волна,
Идет век за веком. Сурово
Враждуют в неровной борьбе племена
Придется ль сдружиться им снова,
Придется ль сплотиться во имя труда?
Во имя какого? когда?

Брошены торжище, стадо и пашня,
Заняты руки работой иной;
Камень на камень, и стройная башня
Гордо и мощно встает над землей
Ласточка, рея в лазури бездонной,
Кажется точкой для смертных очей.
Или мы, с нашей мечтой окрыленной,
Кроткой, воздушной певуньи слабей?
К небу, где тучи играют и мчатся,
Сыпля громами у ног Божества,
К небу, где райские реки струятся,
Стелется райских лугов мурава;
К жизни блаженства от жизни страданья,
К звездам, сверкающим ярким огнем
Высьтесь же, стены гранитного зданья,
Будьте нам к вечному небу путем!

Полно, безумцы! Взгляните: чернеет
Грозная туча на грани небес:
В трепетном ужасе мир цепенеет
Отблеск зарницы мелькнул и исчез

Брошены торжище, стадо и пашня,
Заняты руки работой иной;
Камень на камень, и стройная башня
Гордо и мощно встает над землей
Ласточка, рея в лазури бездонной,
Кажется точкой для смертных очей.
Или мы, с нашей мечтой окрыленной,
Кроткой, воздушной певуньи слабей?
К небу, где тучи играют и мчатся,
Сыпля громами у ног Божества,
К небу, где райские реки струятся,
Стелется райских лугов мурава;
К жизни блаженства от жизни страданья,
К звездам, сверкающим ярким огнем
Высьтесь же, стены гранитного зданья,
Будьте нам к вечному небу путем!

Полно, безумцы! Взгляните: чернеет
Грозная туча на грани небес:
В трепетном ужасе мир цепенеет
Отблеск зарницы мелькнул и исчез

Сказал Господь: «С родимою страною
Расстанься ты и дом отцов покинь;
Через пески сыпучие пустынь
Ты в новый край последуешь за мною.

Иди  и род я возвеличу твой,
Там слава ждет, там ждет его свобода;
Родоначальник нового народа 
Земных племен ты явишься главой».

Благословен  тебя благословящий,
Весь род земной благословен в тебе,
И всяк тебе обиду наносящий 
Тем навлечет проклятие себе».

И, будучи в годах уже преклонных,
Покорно внял Всевышнего словам:
В путь собрался с семьей Аврам,
С собою взяв рабов приобретенных.

И были с ним жена его и Лот.
Громадные стада их и верблюды,
Несущие узорных вьюков груды, 
Все двинулось в далекий переход.

С надеждою и смутною печалью
Вступил в пески пустыни караван,
Стремясь туда, где за волнистой далью
Неведомый скрывался Ханаан.

Под дубом Мамврийским сидел Авраам.
И очи возвел он к далеким холмам,
И тут же очам не поверил своим:
Три ангела светлых стояли пред ним.
Блистали их лики красою лилей,
И снега одежды казались белей, 
И пал Авраам перед ними во прах,
И странников чудных, в смиренных речах,
Молил отдохнуть он в тени, у шатра,
Пока не спадет над долиной жара.

Он путникам ноги босые омыл
И сам за трапезой Господней служил.
Он выбрал им лучшего агнца из стад;
Душистые фиги, миндаль, виноград
И мед золотистый, густой, как смола,
И хлебы, которые Сарра пекла,
Поставил пред ними в древесной тени.

Вкусив, вопросили у старца они:
«Где Сарра  подруга твоя и жена?»
Сказал он: «В шатре, за работой она».
И молвил из чудных пришельцев один:
«Чрез год у жены твоей ро́дится сын!»
Услышала Сарра и слову тому
В душе рассмеялась, не веря ему:
«Возможно ль, чтоб это случилося вдруг, 
Стара я, и в летах преклонных супруг».
Но странник чудесный промолвил в ответ:
«Узнай: для Творца невозможного нет;
Сказал Он  и будет! Чрез год я опять
Увижу здесь Сарру  счастливую мать».

И, молвив, восстали они и пошли,
И скрылися скоро в волнистой дали.
Чудесных гостей проводил Авраам,
А Сарра стояла, не веря очам,
И долго вослед им, тревогой полна
И трепетом тайным, глядела жена,
Не в силах сомнений своих побороть.

Чрез год совершилось, как молвил Господь.

Что за дивное виденье!
Патриарх глядит смущенный 
Трое путников чудесных
Приближаются к дубраве.
Белы их, как снег, одежды,
Свет от них исходит яркий,
Но окутаны все трое
Словно дымкою тумана.
Грозен, строг по виду первый,
Он глядит вперед с величьем,
И под взглядом тем былинки
Преклоняются смиренно.
А второй любовью кроткой
Дышит весь  куда ни взглянет,
Там повсюду зацветают
Благовонные цветочки.
Третий  чист, как утра ветер,
Смотрит строго и любовно,
Посылая взглядом кротким
И надежду, и угрозу.
И, в волненье, на колени,
Постигая смысл явленья,
Ниц склонился со слезами
Авраам пред Триединым.