День открытых дверей. Сборник рассказов - Дмитрий Коробков 2 стр.


 Не заперто. Перчатки есть?  обратился он к напарнику,  вдруг отпечатки снимать придётся с квартирной двери.

 Есть.

Надев перчатки, оперативники подошли к квартирной двери.

 Все остальные пока здесь постойте.

Аккуратно нажав на ручку замка, оперативник толкнул дверь. Она свободно открылась.

 И здесь не заперто. Ничего ломать не придётся.

Оперативники вошли в квартиру.

 Смотри!  один из них указал на ключи, валяющиеся на полу.

Дальше, на пути в комнату лежали скомканные джинсы, словно их снимали на ходу и там же бросили. В комнате пахло спиртным. На полу были следы разлитой жидкости, валялись две пустые бутылки из-под водки. Дверь на балкон была открыта.

 Такое впечатление, будто он сгонял в магазин, и пить начал прямо по дороге домой. Двери не закрыл. Ключи бросил. Штаны «повесил»

 Похоже на то. Ну, так нам проще,  вывалился с балкона и делу конец.

 А что там консьержка плела про суицид с горя?

 Оно тебе надо? Заморачиваться с этим

 Ну, так, из любопытства. Давай её сюда, а всех остальных отпускай. Понятые пусть подпишут протокол, потом подробности допишем.

В квартиру осторожно вошла консьержка.

 На кухню проходите, здесь поговорим,  пригласил её оперативник, снимая перчатки.

Женщина прошла в кухню.

 Присаживайтесь, тут вроде почище будет. Так что вы там говорили про передозировку?

 Диабетиком она была.

 Это я понял. Ну, так она дозы своей не знала или перепутала?

 Не всё так просто Дозы у неё вообще не было.

 Как это?

 У неё был диабет второго типа.

 И что, это хуже или лучше? Сколько всего типов-то?

 Два. Первый и второй. При первом обязательно колоться инсулином надо. А со вторым необязательно.

 Необязательно или не надо?

 Необязательно вроде или не надо Я сама плохо в этом разбираюсь.

 А зачем же она укололась, если ей не прописано? И где инсулин взяла?

 Так у них дочка на инсулине, у неё первый тип. У них в холодильнике тогда нашли шприцы с инсулином.

Оперативник встал и подошёл к холодильнику. Открыв дверцу, осмотрел, выдвинул прозрачный ящик для хранения овощей. В нём были сложены цветные коробки. Он взял вскрытую покрутил её в руках.

 Это, что ли?

 Это, это.

 Тут не шприцы. Маркеры какие-то.

 Они и есть. Ручка-шприц называется, или шприц-ручка. Я ж говорила, что меня тогда приглашали. Видела я, когда медик тут всё осматривал, проверял

 Ладно,  он положил коробку обратно, закрыв холодильник,  так зачем она укололась-то, если ей этого не прописывали, я так и не понял?

 Как тогда говорили, и домашние это подтверждали, уж больно она к сладкому была неравнодушна. А таблетки, что для диабетиков второго типа слабенькие. Вот и говорили, она сама, мол, тортика себе отрежет и тайком уколется немножко, чтоб сахар в крови не зашкалил.

 А если зашкалит, что будет?

 Сахарная кома будет.

 Смертельно?

 Не знаю. Наверное. Кома ведь.

 Так, а с ней как это произошло?

 Переборщила чуток. У неё, говорили, ещё с памятью не всё благополучно было. Наверное, сделала укол, съела кусочек торта, а потом опять укололась. В общем, от переизбытка инсулина тоже кома наступает. Только эта кома ещё страшнее сахарной. Здесь нужно срочно колоть глюкозу, пихать в рот сахар, и прочее такое. А кто это сделает, когда она дома одна была?

 Ничего себе! А я думал, что от диабета только толстеют.

 Как раз наоборот, толстые наиболее склонны к диабету. Но это второго типа, которые без инсулина обходятся.

 А первый от чего случается?

 Кто ж его знает? Причин много разных может быть. Стрессы разные, врождённость Но им чаще в детстве заболевают.

 И не лечится?

 Нет. Не лечится

 Ну, пойдём, что ль,  напарник поторопил своего коллегу,  труп увезли, криминала здесь никакого нет, нам тут делать нечего.

 Да, поедем.

Все направились к выходу.

 Двери мы оставим открытыми, как были, просто прикроем,  обратился оперативник к женщине,  увидите детей, скажите им, что случилось. Передадите мой телефон, вот карточка, пусть сразу со мной свяжутся. Мы с ними потом оформим всё как положено, все формальности. А Вы вот здесь мне распишитесь.

 Хорошо, передам,  женщина расписалась в указанном месте.

Спустившись вниз, консьержка заняла своё место в остеклённой будке, а оперативники уехали.

На кухне за столом сидели осиротевшие сестра с братом.

 Ну что, как делить будем?  поинтересовался брат.

 А что тут делить? Ты поедешь в двушку, а я останусь здесь.

 Почему это я туда поеду? Поезжай сама. Я тут жить привык.

 Не гунди. Можешь пока здесь пожить. Та квартира всё равно ещё жильцами по договору аренды занята. А потом перебирайся туда.

 Я всю чёрную работу сделал, и мне в двушку ехать? Тебе не жирно будет?

 Не жирно! Кто укол делал? А потом я старшая! И всё придумала тоже я. А так бы ещё лет двадцать с ними жить, а в старости ещё и жопу вытирать! Ясно?

 Ясно, ясно

 Ты, кстати, ключ от задней двери не забыл выбросить?

 Выбросил.

Одиночество

Борис Михайлович, не спеша брёл к своему дому. Батон хлеба, и коробка яиц лежали в его пакете. Как мало, стало ему нужно. Раньше, денег постоянно не хватало, даже когда неплохо зарабатывал. А теперь, остаются излишки от небольшой пенсии. «Похоронные» деньги давно отложены, и дети проинформированы о тайном месте их хранения. Никто не должен страдать материально, когда его не станет. Дети живут отдельно, и жена, ушла из этого мира. Как часто он хотел побыть один, раньше. Отдохнуть от суеты и постоянного галдежа городской жизни. Забраться в какую-нибудь лесную глушь, но обязательно с речкой, поселившись в отшельнической избушке. Он был неприхотлив в быту, и еде. Хотя, в былые годы, с лёгкостью мог позволить себе «шиковать». Но омары съедены, а прошлые путешествия по дальнему, и ближнему зарубежью, как старая киноплёнка  в архиве его памяти. Память, слава Богу  пока ещё в полном порядке, как и рассудок. Странное ощущение: ты жив, но тебя, словно уже ни для кого нет. Тебя не замечают. Ты никому не нужен. Никто просто не знает о твоём существовании, разве что коммунальные службы, и пенсионный фонд исправно, и ежемесячно приветствуют тебя.

Назад