Не допускать, подавлять, пресекать: Никколо Макиавелли в краткой и прагматичной англосаксонской версии. В более грубых выражениях: все ресурсы наши; всё, что нам нужно, мы возьмём себе; нет союзников, а есть подчинённые это касается и наших индустриально развитых партнёров (то есть других западных стран). Тех, кто осмелится хотя бы усомниться во власти Империи, нужно «подавлять». Любыми средствами. Мы никому не позволим выделиться из общей массы.
Заявление, конечно, революционное. Его авторы, разумеется, сознавали силу Америки, понимали её позицию абсолютного лидера, но помнили также и о формальных обязательствах, которые Империя должна соблюдать, находясь в условиях официального мира со всеми. И о необходимости уважать церемониал либеральной демократии и международной законности. Другими словами, нужно было помнить в то же время применяя грубую силу против любого, кто осмелится подвергнуть сомнению власть Империи, что от объявления войны всему миру до того исторического момента, когда на земле воцарится мир (потому что она превратится в пустыню, где не с кем будет воевать), всё-таки ещё нужно пройти определённый путь. Только человечество, состоящее из одних рабов, могло бы согласиться с таким заявлением без возражений. Тот же Бжезинский, один из самых авторитетных членов команды неоконов, поспешил напомнить, что человек с улицы, даже если его превратить в быка, будет сопротивляться, если его поведут к мяснику, во всяком случае, если какая-нибудь информация об этом достигнет его зрения и обоняния.
Тем временем учитывая, что времени на подготовку не оставалось, можно было разыграть карту страха. Можно было добиться согласия общества на свои действия, если удастся создать «чудовищную непосредственную угрозу для масс». Эта идея была предложена вниманию экспертов в знаменитой книге, озаглавленной «Великая шахматная доска» («The Grand Chessboard»). В 1997 году, то есть на год раньше финансового кризиса 1998-го, когда существующий порядок начал зловеще поскрипывать, и четырьмя годами раньше 11-го сентября 2001 года. Совет Бжезинского был принят во внимание. В частности, составителями документа «PNAC», в котором было сказано, что было бы нужно «катастрофическое событие-катализатор, похожее на новый Пёрл-Харбор6». Такая тактическая хитрость позволила бы склонить на свою сторону не только общественное мнение американцев и других западных народов, которые тогда можно будет запугать, но и всех властных кругов стран-союзниц, у которых тогда тоже можно будет «подавить» всякое желание действовать по собственному разумению. 11-е сентября 2001 года стало моментом, когда возник великий западный союз, сплотившийся против нового общего врага терроризма. «Красный» коммунистический враг сменился «зелёным» исламским.
Перед этим, после принятия «Руководства по планированию обороны», процесс подготовки продвинулся вперёд. Было принято «Генеральное руководство по планированию обороны на 19941999 годы»7, где основные идеи «Руководства по планированию обороны» были разработаны детально: «Наша первая цель воспрепятствовать возникновению нового соперника, как на территории бывшего Советского Союза, так и на какой-либо другой. Соперника, который представлял бы угрозу для существующего порядка, какую [раньше] представлял СССР. Что касается индустриально развитых стран, мы должны поддерживать на достаточном уровне [нашу] способность подавить всякую попытку поставить под сомнение наше лидерство или нарушить установившийся политический и экономический порядок []. Мы должны придерживаться тактики сдерживания в отношении потенциальных соперников, как только они начнут стремиться к главенствующему положению в регионе или в мире».
Чтобы воплотить такую стратегию в жизнь, требовалась соответствующая программа укрепления военной мощи, которая позволила бы не только сохранить, но и увеличить разрыв, уже и так непреодолимый, между США и остальным миром. Поэтому был подготовлен «Пересмотр позиции [США] по ядерному вооружению» (NPR)8. Этот документ, подготовленный, очевидно, в предшествующие годы, был представлен Конгрессу 31 декабря 2001 года. Он нарушал все правила, которых Соединённые Штаты придерживались в годы холодной войны. Никаких признаков принятых на себя раньше обязательств по сокращению ядерных вооружений. Содержание документа сводилось к трём новым задачам: укрепление систем ядерных и не ядерных вооружений; обновление систем обороны, активной и пассивной; модификация всех систем инфраструктуры с целью увеличить скорость ответа в случае нападения.
Чтобы воплотить такую стратегию в жизнь, требовалась соответствующая программа укрепления военной мощи, которая позволила бы не только сохранить, но и увеличить разрыв, уже и так непреодолимый, между США и остальным миром. Поэтому был подготовлен «Пересмотр позиции [США] по ядерному вооружению» (NPR)8. Этот документ, подготовленный, очевидно, в предшествующие годы, был представлен Конгрессу 31 декабря 2001 года. Он нарушал все правила, которых Соединённые Штаты придерживались в годы холодной войны. Никаких признаков принятых на себя раньше обязательств по сокращению ядерных вооружений. Содержание документа сводилось к трём новым задачам: укрепление систем ядерных и не ядерных вооружений; обновление систем обороны, активной и пассивной; модификация всех систем инфраструктуры с целью увеличить скорость ответа в случае нападения.
Наконец 20-го сентября 2002 года вниманию Конгресса был предложен исторический документ, в котором коротко излагалась новая стратегия на долгий период и который подразумевал, что третье тысячелетие начинается под знаком «Нового Американского Века». Это была Стратегия национальной безопасности the National Security Strategy (NSS). Она была представлена Конгрессу в паре с заявлением Америки об одностороннем разрыве Договора по противоракетной обороне (Anti Ballistic Missile Treaty ABM), который позволял нарушить «равновесие страха», державшееся на взаимном отказе расширять противоракетную систему. Это был указ о новом однополярном мировом порядке. Он до сих пор в силе, несмотря на то, что действительность не всегда ему подчиняется. Я хотел рассказать историю его происхождения, потому что она совершенно никому не известна и широкая мировая общественность лишена доступа к этим фактам при молчаливом и усердном соучастии всего западного мейнстрима. И только совсем не зная этих фактов или забыв о них, можно верить в обвинения, которые сейчас, когда я пишу эти строки, Америка и Запад обращают против России и Путина, описывая их нам как агрессоров, как угрозу и для их соседей, и для всего Запада в целом. Я думаю, не трудно будет доказать, что мы имеем дело с классическим примером приписывания врагу наших собственных намерений.
Мир и Запад
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Эти мои злободневные размышления были бы гораздо уместнее в то время, когда я писал книгу «Прощай, Россия», если бы я тогда имел случай познакомиться с фундаментальным трудом английского историка Арнольда Тойнби, написанным в 50-е годы, «Мир и Запад»9. И с не менее замечательной работой индийского поэта и философа Рабиндраната Тагора, написанной между двумя мировыми войнами. Два исторических взгляда, один с Запада, когда он только начинал праздновать одну из своих последних побед; другой с Востока, когда Запад заканчивал праздновать одну из первых. Второй описывал, но очень критически, восхождение Соединённых Штатов Америки; первый проклинал триумф Великобритании, уже подходивший к концу. Оба автора с явной неприязнью говорят о том, что в истории современного человечества началась трагедия по вине англосаксонского мира.
«Каков итог вашей цивилизации? писал Тагор. Вы не можете посмотреть на себя со стороны. Вы не отдаёте себе отчёта, что представляете страшную угрозу для человечества. Мы вас боимся. Отовсюду люди смотрят на вас с подозрением. Все великие нации Запада готовятся к войне, к делу величайшего разрушения, которое отравит ядом весь мир. Этот яд внутри вас самих. Снова и снова пытаются найти решения, но не могут, потому что потеряли веру в человека»10.
Пророческие слова, которые, по всей вероятности, показались непонятными современникам, но сегодня очень актуальны и вполне понятны (по крайней мере, для образованной и ещё не вполне управляемой части западного общества). Они не только понятны, но и тревожно правдивы. Эти рассуждения я включил в мою последнюю книгу «Путинофобия»11, когда понял именно благодаря им, что весь Запад в своей совокупности должен начать всё сначала, чтобы прежде всего осмыслить переживаемый кризис и чтобы начать огромную работу по восстановлению научному, организационному, интеллектуальному, моральному, которая необходима, чтобы выйти из эпохального кризиса, в котором Запад находится и в который он вовлёк всё человечество.