Я очень любил свою жену, любил так, что часто шел на поводу у любимой женщины, и все делал для того, чтобы она была счастлива. Но женщины загадочные существа, они часто не знают, чего хотят, и всегда недовольны нами, мужчинами. Когда это произошло, я даже грешным делом подумал, что все женщины сумасшедшие.
Ниська начала писаться, жена сказала мне, что очень беспокоится за нашу дочь, и что она устала стирать испорченные кошкой вещи. Чаще всего доставалось покрывалу на диване. Другими доводами являлось то, что Ниська могла поцарапать глаза ребенку, а из-за кошачьей шерсти существовала вероятность возникновения аллергии. Чем больше мы ругали Ниську, тем больше она вредничала. В один момент, жена сказала, что так дальше продолжаться не может. Я хотел отвезти кошку к своим родителям, говорил, что это испытание мы должны пройти с честью, но все было тщетно. Меня не слушали.
Как хладнокровный преступник, я взял лопату, попытался положить бедную кошку в корзину, и она, словно почувствовав, куда ее собираются везти, стала сопротивляться, выставляя вперед все свои когтистые лапки. Никогда прежде я не видел, как неистово она боролась за свою жизнь. Она билась в корзине всю дорогу, когда я ехал к ветеринару, но не к тому, с которым я встречался в самом начале этой истории, а к другому. Было стыдно и больно. Я попытался быть жестоким, оправдывал свои действия тем, что у человека есть выбор и что он не должен мучиться из-за больного животного. Перед тем как отдать Ниську на усыпление, я вытащил ее из корзинки и посмотрел в глаза. Как и тогда при первой нашей с ней встрече в ее глазах были слезы. Не помню, сколько по времени я смотрел в эти глаза, но и сейчас они встают передо мной, и мне становится не по себе. Ветеринар попросил меня выйти, а через минуту вынес мне пакет, в котором лежала мертвая Ниська. Было нелепо смотреть на ее неподвижное тело, похожее на пыльную шапку. У меня потекли слезы. Я положил страшный пакет на пассажирское сиденье и поехал в лес. Там, под кустом малины, земля была еще мерзлая и поддавалась с трудом, я закапывал ее. Помню, мимо проходили случайные люди, и мне казалось, что они смотрят на меня с осуждением. Я боялся. Там же, где-то неподалеку, я выкинул корзину, понимая, что любое упоминание о Ниське обостряет боль. Я предчувствовал, что после этого жизнь моя изменится в худшую сторону, но насколько в худшую даже не предполагал. Если бы сейчас вернуть то время, я никогда бы не позволил усыпить Ниську и сделал бы все возможное, чтобы решить эту проблему другим способом. Ниська подарила мне годы счастья, она многому научила меня, и я был ей обязан. Но тогда я был слаб, и как получалось, не имел собственного мнения. Наверно, все, что потом произошло со мной в дальнейшем, произошло, чтобы больше никогда я не повторил этой самой постыдной и ужасной ошибки в моей жизни. Ниська, прости меня, пожалуйста, прости
Когда два добра встречаются
Когда два добра встречаются, они и по-доброму расходятся. Эта мысль пришла ко мне внезапно. Не знаю, может она и не совсем верная и какой-нибудь кропотливый читатель высмеет меня и даже докажет обратное, но мне следует описать недавнее происшествие, приключившееся со мной на Кубани.
Я ехал довольно быстро по станице, у меня были московские номера, сама машина была дорогой, резко выделяющейся на фоне обычных заезженных колхозных. Я был одет в красивую рубашку, на мне были брюки, ботинки, я чувствовал себя неким мессией в этих краях. Мелькали какие-то утки, гуси, шли неспешно сельские жители.
Передо мной остановилась машина и прижалась к обочине, и я уже собирался пролететь ее, как с другой стороны дороги к этой машине выскочила бабушка, и только чудо, в которое я буду верить всегда, спасло меня от неприятностей. Я затормозил плавно, бабушка вовремя отскочила назад и стала пропускать меня, извиняясь. Эта была очень добрая бабушка, в каком-то платке, в старом халате и поношенных тапочках, чья-то мать, чья-то дочь, но по ее ласковому лицу, жестам, поведению я чувствовал ее обычную человеческую любовь ко мне. Я невольно сделал жест рукой, чтобы она перешла передо мной, хотя там не было пешеходного перехода, ну кто в станице соблюдает эти правила? А бабушка отнекивалась и пропускала меня, и я поехал дальше даже немного пристыженный. И вот эта мысль пришла мне тогда в голову.
Интересно, а чем бы все закончилось, будь то мне встретился злой человек?
Интересно, а чем бы все закончилось, будь то мне встретился злой человек?
Притча о двух братьях
Было это так давно, что никто уже не помнит, как все было, если бы не дошла до нас эта история в виде бокала вина и кусочка сыра.
У подножия высокой горы далеко за лесами жили два брата. Жили они в маленькой хате и довольствовались малым. Все радости и невзгоды делили по-братски, пополам. Но была у каждого брата своя мечта. Один мечтал о винограднике с красивыми черными ягодами и о прекрасном вине, которое должно получиться. Другой хотел заниматься производством нежнейшего козьего сыра. Но средств на это у них не было, пока однажды осенью не выдался небывалый урожай грецких орехов, и братья повезли его в город и выгодно реализовали. А на вырученные деньги купили сто саженцев винограда да козу с козлом. И с тех пор казалось стали они счастливее, ибо каждый нашел в новом деле отраду. Один брат разбил на склоне горы виноградник, а другой сделал небольшой загон и построил сарайчик для животных в ожидании козленочка. И все было бы прекрасно, когда весной брата, который занимался виноградником, не призвали в армию, так как шла война. Погоревали братья, но делать нечего. Брат, который занимался козами, обещал следить за виноградом и отпраздновать скорое возвращение не только вкусным сыром, но и прекрасным вином.
На счастье война быстро закончилась, брат вернулся домой, но на столе его ждала тарелка одного сыра. И хотя сыр был необыкновенно вкусным, без вина не было веселья, и опечаленный брат спросил справедливо:
А где же молодое вино? По моим подсчетам должно быть не менее трехсот литров прекрасного вина. Мы бы могли гулять целый месяц!
И услышал печальный ответ, что виноградник объели козы, которые расплодились, и за которыми стало сложнее следить.
Но следующей весной опять началась война и в армию призвали послужить уже другого брата.
Что же делать мне с козами? опечалился он. Кто будет их доить и лелеять?
Оставшийся брат успокоил его и обещал отметить его возвращение не только прекрасным вином, потому что непременно собирался отрастить новые лозы, но и козьим сыром.
Прошло время, война закончилась, и в хату весело постучали. Но каково было огорчение вернувшегося, когда на столе стоял кувшин прекрасного вина, но не было ни ломтика вкусного сыра. Оказалось, что оставшийся брат так увлекся виноделием, что козы у него паслись за лесом без присмотра и их подрал волк, оставив лишь в живых только козочку да козлика.
Что же ты наделал, брат! воскликнул в сердцах вернувшийся, И хотя твое вино бесспорно прекрасно, и мы могли бы отмечать мое возвращение месяц, но ведь каждому известно, что жизнь это вечная свадьба, где вино невеста, а сыр жених. Так какая же свадьба без жениха?
И поняли вдруг братья, что нельзя быть счастливым за счет ущемления мечты другого. И заплакали и обнялись, простив друг другу малодушие, и решили вместе и возделывать виноград, и выращивать коз, и каждое застолье отмечать вином и сыром.
Да будет так всегда! пожали они друг другу руки. Лишь бы не было войны.
Бабушка, я лечу
Бабушка, я лечу к тебе, раздавался голос ребенка в телефонную трубку, и никто не знал, что этот детский радостный голос уже неминуемо мчится сквозь грозовой фронт в самое страшное пекло стихии.
Все Съезжаем Конец.. простонал обреченно пилот, вцепившись в штурвал самолета.
Не убивайте нас, не убивайте! раздалось на дальнем фоне, и связь прервалась.
Пожилая женщина вышла на крыльцо. Было раннее утро, и только дворник Матвей печально мел во дворе опавшие листья, словно косил в поле траву, и женщина вспомнила своего мужа, который с первыми лучами солнца каждое утро уходил на сенокос. А она ждала его к обеду, с любовью накрывала на стол белую скатерть, ставила кастрюлю с вареным картофелем в сливочном масле, посыпала его обязательно зеленым укропчиком, доставала из погреба кувшин с прохладным молоком и разделывала селедочку. Деревню снесли, и на том месте давно выросли многоэтажные дома разрастающегося как раковая опухоль мегаполиса. Вместо проселочных, вязких дорожек проложили проспекты, по которым спешили куда-то машины, и жизнь изменилась. Люди стали другими, и она, Антонина Павловна, наверно, тоже стала другой. Прошло пять лет, как она овдовела. Врачи говорили, что это был инсульт, но кто кроме Антонины Павловны мог лучше знать, что причина смерти ее мужа была в тоске по внукам. Она сама каким-то чудом пережила эту трагедию, и раз в год в день той ужасной авиакатастрофы под Донецком отправлялась на место крушения авиалайнера, словно собиралась в гости к дочери. Женщина покупала детские игрушки, обычно куклу Вале и робота Коле, зятю перцовку, а дочери пекла пирожки с капустой, которая та при жизни обожала, но так и не научилась печь.