Ты, переводчик тоже ткнул в неё пальцем, марш отсюда! И чтобы я тебя здесь больше не видел!
Мама испуганно вскочила и выбежала из дома Больше она свою подругу никогда не видела. Как и ещё несколько сотен евреев жителей села18.
Многие немецкие евреи уезжали из Германии в другие страны Европы, как например, семья Анны Франк, написавшей свой «Дневник», изданный отдельной книгой. Они выехали в Амстердам. Но в 1939 году началась Вторая мировая война и большая часть Европы была оккупирована. Нацисты настигли их и здесь19.
Нацисты хотели стереть этот народ с лица земли и уничтожить даже память о нём. Историк Игнатий Шипер, погибший в Майданеке, писал: « всё зависит от тех, кто оставит завещание последующим поколениям, от тех, кто напишет историю нашей эпохи. Обычно историю пишут победители. Об истреблённых, убитых народах мы знаем только то, что захотели сказать их убийцы. Если наши убийцы одержат победу, если они напишут историю этой войны, наше уничтожение будет представлено как одна из самых прекрасных страниц мировой истории и будущие поколения восславят отвагу этих рыцарей креста. Всякое их слово будет евангелием. Они могут совершенно стереть нас из памяти мира, словно бы мы никогда не существовали, словно бы не было никогда польского иудаизма, Варшавского гетто, Майданека»20.
Евреи были единственным народом, осуждённым на смерть?
В концлагере Аушвиц погибли граждане многих государств, люди разных политических и религиозных убеждений, мирное население, члены движения Сопротивления и военнопленные.
Здесь находились заключённые самых разных национальностей: поляки (ведь вначале лагерь вообще задумывался как трудовой лагерь для польских политзаключённых), французы, бельгийцы, венгры, русские, белорусы, украинцы
Знаешь, когда я смотрела на снимки поляков, узников Освенцима, которые сегодня можно увидеть на стенах в коридоре одного из блоков лагеря, я поймала себя на том, что с замиранием сердца вчитываюсь в каждую фамилию. Я тебе рассказывала, что по линии моей мамы, твоей прабабушки, среди наших предков были поляки.
Мне неизвестны их судьбы. Поэтому я искала знакомые фамилии среди имен узников, и когда не нашла, испытала странное облегчение. Если спросишь, почему, пожалуй, не отвечу. Ведь это могли быть и просто однофамильцы. И людей я этих лично знать никак не могла.
Но всё шла и шла мимо рядов со снимками: люди, лица, глаза Глаза Если бы ты видела их глаза!
В сети есть снимки людей в полосатой робе Это они?
Да, на сайтах о Холокосте выложены некоторые фотографии. Но когда идёшь по длинному коридору, и вокруг сотни лиц обречённых на смерть Они смотрят на тебя и молчат. А тебе хочется кричать: кто дал одним людям (людям ли?) право решать за других жить им или умереть?! И неважно, какой ты национальности.
Участь евреев ждала и славян. Для фюрера стало самоцелью уничтожение России. Он считал, что это «жизненное пространство», которого так не хватает немцам, и оно должно быть захвачено. Но как же нацисты планировали поступить с населением России? Вот что об этом сказал в 1941 году Гиммлер:
«Нашей задачей является не германизировать Восток в старом смысле этого слова, то есть привить населению немецкий язык и немецкие законы, а добиться, чтобы на Востоке жили только люди действительно немецкой крови. Для этого необходимо ликвидировать значительную часть населяющих восточные земли недочеловеков. Число славян необходимо сократить на тридцать миллионов человек; чем меньше их останется, тем лучше»21.
Остальных планировалось превратить в рабов. Масштабы такой бойни просто невозможно представить. И нацистам почти удалось реализовать свои кошмарные планы: Советский Союз22 потерял во Второй мировой войне двадцать семь миллионов человек, причем подавляющее большинство погибших мирное население, жившее на территориях оккупированных республик (сегодня государств): это часть России, вся Украина, Белоруссия, Латвия, Литва, Эстония, Молдавия.
По нацистскому плану «Ост» с территории Польши и оккупированных областей СССР предполагалось выселить за Урал восемьдесят пять процентов населения.
Ещё в 1939 году Гитлер, рассуждая о будущей победе над Советским Союзом, заявлял, что истребление евреев это только эксперимент по сравнению с масштабами грядущего уничтожения славян: «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, то лучших из них мы переделаем на свой лад, а остальных изолируем в их свинарниках».
По нацистскому плану «Ост» с территории Польши и оккупированных областей СССР предполагалось выселить за Урал восемьдесят пять процентов населения.
Ещё в 1939 году Гитлер, рассуждая о будущей победе над Советским Союзом, заявлял, что истребление евреев это только эксперимент по сравнению с масштабами грядущего уничтожения славян: «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, то лучших из них мы переделаем на свой лад, а остальных изолируем в их свинарниках».
«Мы добьёмся того, чтобы стёрлось навеки само понятие Польша», утверждал генерал-губернатор Польши Франк.
Среди миллионов славян (в первую очередь из районов будущих немецких колоний), намеченных к истреблению, поляки должны были быть уничтожены целиком, за исключением десятка с небольшим процентов, признанных «пригодными к онемечиванию». Итогом «нового порядка» в Польше стали шесть миллионов погибших23
В концлагере Аушвиц так же было уничтожено много цыган: нацисты считали цыган расово опасными и «асоциальными». В процентном отношении цыгане пострадали сильнее, чем любая другая нация времен Третьего рейха, за исключением евреев. Это стало известно благодаря украденным и спрятанным узниками книгам учёта цыганского лагеря, где было около двадцати одной тысячи фамилий зарегистрированных цыган.
Их тоже доставляли в центры уничтожения. В Биркенау в 1942 году был организован «семейный лагерь»: в тридцати двух бараках разместили около двадцати тысяч человек. В ночь с 1 на 2 августа 1944 года все они мужчины, женщины, дети были отправлены в газовую камеру.
Статистически точных данных о том, сколько именно цыган убили нацисты, нет, но считается, что это количество составляет от четверти миллиона до полумиллиона человек.
В Аушвице погибли миллион евреев, сотни тысяч поляков. Приняли здесь свою мученическую смерть и тысячи советских военнопленных: в 1941 году это была вторая по величине национальная группа заключённых. Но рассказ об этом впереди.
Ты не сказала, кто же был на той старой фотографии!
На ней был мой отец.
Фары ударяют в окна барака гетто. Подходят один или два грузовика, не знаю точно, в темноте мне не видно. Фонарики светят. Голоса во дворе. Тут же открывается дверь в барак. В дверях эсэсовец с фонариком, его луч бьёт сбившимся в кучку людям в лицо.
Раус юде (евреи, на выход)!.
Но никто не хочет выходить первым.
Толпа людей сбивается у стены, мальчишка лет семи прижимается к матери. Никто не кричит. Молчание. Оно застревает в ушах и больно распирает их, всё набухая и набухая.
И когда я осознаю, что ещё чуть-чуть и барабанные перепонки не выдержат напряжения тишины, она вдруг разрывается, и мальчишка, так же бесшумно, но всё же проделав прореху в сгустке безмолвия, быстро забирается под нары.
Это вижу и слышу только я. Даже его мать не понимает, куда он делся, беспомощно озирается. «Он под нарами, под нарами! Его не найдут!» кричу я. Она будто улавливает мой крик, лицо её разглаживается, становится спокойным и на нём проступает какое-то неизмеримое достоинство.
Нары очень низкие. Мальчишка заползает туда, забивается в самый угол, за какие-то баулы с вещами. В эту минуту он слышит голос матери. Людей уже гонят к дверям.
Если останешься жив, не забывай маму.
Когда их подводят к яме, мать мальчишки всё ещё оглядывается, но его не находит. Во время расстрела она не увидит, как её сын падает в яму, обливаясь кровью. И это становится для неё последним утешением «Господь пожалел и её», позже напишет в своих воспоминаниях писатель Роман Левин. Тот самый мальчишка.