С другой стороны, 16 декабря 1916 г., когда в Ставке подводились итоги кампании (ни одна из целей не была достигнута), А. Брусилов настаивал на том, что достиг больших успехов (видимо, самым наглым образом путая успехи первых дней с последующими месяцами поражений). Более того, он рекомендовал в 1917 г. возобновить наступление по всему фронту, очевидно, имея в виду назначение себя на более высокую должность.
Доклад А. Брусилова, вызвавший самую широкую полемику в высших кругах, давно уже настроенных пессимистично, на поверку оказался голословной болтовнёй. В какой-то момент, когда учёт, скорее, несуществующих возможностей стал представать совсем уж в нерадужном свете, решено было оставить в стороне такие «мелочи», как отсутствие даже не нехватка продовольствия и замершие заводы. Действительно, это мелочи: сельское хозяйство и промышленность России опираются на ручной труд и нуждаются в модернизации, а посему не могут идти ни в какое сравнение с зарубежными: оружие, боеприпасы, текстиль и обувь, даже хлеб всё это поставят союзники, лишь бы выполнялись союзнические обязательства. С «живой силой», которой предстояло выполнять эти самые обязательства, однако, тоже начались перебои. Военный министр Д. Шуваев, призывавший в тот период ратников 2-го разряда, 22 декабря был вынужден сообщить: с учётом ежемесячной убыли личного состава в 300 тыс. чел. даже таких резервов хватит лишь на 6 9 месяцев войны.
В любом случае, доступные резервы ни в коей мере не могли быть пригодными для пополнения соединений, предназначенных для ведения атакующих действий, то есть речь шла, скорее, о 6 9 месяцах позиционного бездействия как о максимуме, на который способна Россия в случае поставок союзниками всего необходимого. Удивительная, почти пророческая, точность прогноза военминистра Д. Шуваева и разительный контраст его доклада с бравыми заверениями генерал-адъютанта А. Брусилова всё это указывает на исключительную лживость либо полную некомпетентность последнего. Впрочем, на заседании Ставки не было места «пораженческим» заявлениям, и никто А. Брусилову, несмотря на очевидную невыполнимость сделанных им обещаний, не возразил.
Не желая признавать очевидных фактов, которые привели бы к совершенно неутешительным выводам о будущем России, присутствующие воздержались, предпочтя перейти к бурным аплодисментам. Более того, в 1917 г. А. Брусилов действительно был назначен Верховным главнокомандующим и имел возможность организовать наступление «от всего сердца, широким фронтом» так, как оно ему представлялось.
В целом, результат данного наступления (июнь-июль 1917 г.), известного также как «наступление Керенского», примечателен тем, что оно полностью провалилось. Реформы, активно проводившиеся в армии А. Брусиловым, привели к почти бесследному исчезновению из неё боевого духа; деморализованные войска отказывались подниматься в атаку, самовольно оставляли занимаемые позиции, убивали офицеров; фронт как таковой перестал существовать. В тылу вспыхнула очередная революция, сохранившаяся в истории как «июльские события»; большевики, несмотря на то, что ещё не смогли захватить власть, доказали наличие у них весомых претензий совершенно определённого характера.
Виновником подобного развала армии и фронта в любом случае следует считать генерал-адъютанта А. Брусилова. Осуществляя популистские реформы, он сам, причём вполне сознательно, «революционизировал» армию, подрывал в ней дисциплину и делал отвагу достоянием и обязанностью лишь отдельных, привилегированных подразделений, именовавшихся ударными, в то время как основная часть войск пропагандой тем самым признавалась «пассивной», что не замедлило сказаться практически тотчас же.
Весьма показательно также то, что А. Брусилов является едва ли не единственным царским генералом, оставшимся в Красной Армии. Кроме него, в этом, на удивление коротком, списке можно найти М. Бонч-Бруевича, чей родной брат был ближайшим сподвижником В. Ленина (В. Ульянова). Остальные, крайне немногочисленные, генералы, согласившись противодействовать немцам в 1918 году, либо не выдержали испытания Гражданской войной, либо были впоследствии уничтожены за ненадобностью.
Уже только этот факт может послужить более чем убедительным доказательством того, что «метода» А. Брусилова привела к поражению сперва Юго-Западного фронта, а затем и России в целом, причём и он сам прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Однако, выпячивая отдельные успехи, совершенно несоразмерные затраченным на их достижение усилиям, он смог достичь вершин в военной карьере и привести к власти большевиков. Те, в свою очередь, ответили ему благодарностью: А. Брусилов получил должность главного инспектора кавалерии РККА, которую занимал вплоть до 1923 г., когда ему исполнилось уже 69 лет12.
Уже только этот факт может послужить более чем убедительным доказательством того, что «метода» А. Брусилова привела к поражению сперва Юго-Западного фронта, а затем и России в целом, причём и он сам прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Однако, выпячивая отдельные успехи, совершенно несоразмерные затраченным на их достижение усилиям, он смог достичь вершин в военной карьере и привести к власти большевиков. Те, в свою очередь, ответили ему благодарностью: А. Брусилов получил должность главного инспектора кавалерии РККА, которую занимал вплоть до 1923 г., когда ему исполнилось уже 69 лет12.
Глава 7. Могучий рокот канонады
«Величайшая судорога» захватила и голову военной системы, в частности, её«мозг» генеральный штаб
маршал Б. Шапошников
Причиной революций в России в 1917 г. выступило её военное поражение, а его причиной являлась, в свою очередь, индустриальная отсталость. Первая мировая война носила характер артиллерийского противостояния: по данным генерала Ф. Эрра, 67% потерь было нанесено орудийным огнём13, 23% винтовочно-пулемётным, 10% иными средствами поражения14. Это представляло собой значительную разницу, по сравнению с войнами предыдущего этапа, когда артиллерия наносила не более 25%, а оружие пехоты до 90% потерь. Причину следует искать как в индустриальном прогрессе, совершившем значительный скачок в предыдущие десятилетия, так и в том, что на сей раз в вооружённую борьбу вступили наиболее развитые в военно-промышленном отношении государства мира.
Количество орудийных стволов, их калибр, интенсивность огня росли в ходе войны. В французской армии численность артиллеристов с 20% в 1914 г. выросла до 38% в 1918 г., в то время как численность пехоты снизилась с 70% до 48%. Количество стволов артиллерии на участках прорыва с 1 на 50 м выросло до 1 на 7 м фронта, т.е. более чем в 7 раз, а по сравнению с минимальными значениями периода маневренной войны на Восточном фронте в 38 раз (август 1914 г., немцы, битва под Танненбергом, 1 орудие на 270 м) и даже в 47 раз (август 1914 г., русские, бой под Гумбиненом, 1 орудие на 330 м).
Немецкая артиллерия в 1914 г. насчитывала 7500 орудий, из которых более 4000 полевые пушки калибра 77 мм, а остальные составляла тяжёлая полевая артиллерия (около 1500 гаубиц калибра 105 мм) и 2000 тяжёлых орудий, способных участвовать в полевой войне. К моменту подписания Компьенского перемирия немецкая артиллерия насчитывала 19808 орудий, из них 11948 лёгких и 7860 тяжёлых.
Россия начала войну с 7155 орудий в войсках (в том числе 5480 76,2-мм полевых пушек и 752 тяжёлых орудия, не считая горной и пр. артиллерии) и 873 (в том числе 785 76,2-мм полевых пушек) в резерве; неудовлетворительное снабжение боеприпасами и недостаток в артиллерии, численность которой к лету 1917 г. достигла всего 8527 лёгких полевых и горных пушек и 1430 стволов тяжёлой артиллерии, включая лишь 632 «особого назначения» (ТАОН), т.е. в резерве верховного командования, оставались главной слабостью российской армии на протяжении войны.
Цифры эти, конечно, не отражают постоянно возраставшей интенсивности артиллерийского огня; последнее выразилось в сокращении состава батарей полевой артиллерии с 6 до 4 орудий в 1916 г. расположенные большую часть времени стационарно, те вполне поспевали осуществлять поддержку пехотных полков, если имелось достаточное количество снарядов. Количество последних, израсходованных, например, при 8-часовой артподготовке наступления под Верденом 21 февраля 1916 г., достигло 2 млн. В французском секторе наступления на Сомме в том же 1916 г. в период 24 июня 10 июля 1916 г. было выпущено 2,014 млн. снарядов калибра 75 мм и 0,519 млн. крупнокалиберных снарядов всех типов; британцы в это же время всего за неделю (24 июня 1 июля) израсходовали более 1,5 млн. снарядов общим весом 21 тыс.т15 в полосе шириной 25 тыс. ярдов и глубиной 2 тыс. ярдов16. При организации частной атаки нормой стала цифра в одну тонну снарядов на погонный метр фронта.
Путём улучшения конструкции артиллерийских орудий, увеличения метательного заряда, а также за счёт применения снарядов усовершенствованного типа, дальнобойность большей части орудий, состоящих на вооружении армий, увеличилась на 30 50%.
Применение артиллерийского огня в ходе Первой мировой войны имеет несколько ярко выраженных форм, каждая из которых доминировала на определённом этапе войны: