Жизнь шла своим чередом, учеба каждый день, а на выходных они гуляли вместе. Он стал все настойчивей звать Ее к себе заехать после лекций. Она понимала, к чему все это приведет. И было так страшно, и так волнующе. Она понимала, что нельзя сопротивляться предрассудкам все равно же когда-нибудь это случится. А Он был так влюблен в Нее, так крепко обнимал, так хотел близости. Когда Он смотрел на нее, у Нее было ощущение, что в Его зеленых глазах кружатся яркие карусельки. Позже в своем стихотворении Он назовет этот свой эффект «вибрации глазных яблок».
Через полгода встреч не на шутку влюбилась и Она. Его настойчивость и нежность сделали свое дело. Окончательно кровью залили ковер в Его комнате только в мае, когда компания одноклассников шумела в соседней комнате, и среди них была та самая тихая одноклассница.
Они так и встречались, гуляли вместе по паркам, прятались от прохожих в высокой траве или кустах Он почти никогда не говорил о своих чувствах к ней. После очередной близости он начинал говорить о машинах, о скорости, даже о двигателях внутреннего сгорания. Это было Его хобби, это было Его учебой. А она ничего в этом не понимала Она так хотела, чтобы Он почаще говорил ей теплые слова и просто обнимал
Он, оказывается, был заядлым туристом, а она никогда не жила в палатках, и укусы комаров и отсутствие душа очень болезненно воспринимала. Они ездили к Нему на дачу, куда летом переселялись Его родители Она их жутко стеснялась. Это была такая крепкая семья, где мама с папой безумно любили друг друга и своего единственного сына, Его. А у Нее была только истеричная, раздавленная обстоятельствами и требующая помощи мама, упрекающая Ее в том, что Она не зарабатывает деньги для семьи, а только все учится и учится, сидит на ее шее, а папа три года назад умер в муках раковой боли, и остались два маленьких брата, за которыми приходилось присматривать, пытаться воспитывать, и варить им борщи, а они за это тыкали в Нее карандашами, когда Она пыталась говорить с Ним по телефону, шумели за дверью и вырывали шнур телефона из розетки.
И когда Его родители спросили, что же Она хочет дальше делать в жизни, какую специальность выбрать Ей хотелось крикнуть: «Убежать из этого ада дома, уехать туда, где тепло, где понимают и будут меня защищать и заботиться обо мне» и расплакаться Но она спокойно ответила, что у нее будет прекрасная редкая специальность, она будет учить иностранцев своему родному языку. Его родителям это понравилось, а потом oни поехали кататься на старых дачных велосипедах по Вырице
Они все также гуляли и встречались, настала осень Она все также приезжала к нему в Купчино, пока родителей не было дома. И с ужасом думала, что вот эта серость и холод за окном, это уродливые панельные дома должны же это когда-нибудь закончиться или измениться! Почему Он все меньше говорит Ей, как она ему дорога? И что, вот так всю жизнь Она и будет жить с ним в этой комнате? И родители всегда рядом?
Они уже вроде не дети, ей стыдно, что Они уже знают, что такое близость а все равно никаких свободных средств нет, да и семья- это как-то слишком слишком по-взрослому а ведь Ей всего-то 19 Но что же Он так мало говорит о своих чувствах? И каруселек в Его глазах не отыскать что-то? Mожет эта тихая девица подкарауливает его по будням живет же по соседству где-то, может звонит ничего не известно
Ей всё это становилось невыносимым Ревность закралась в Ее сердце, Она донимала Его расспросами, он только все больше молчал, а Она ревела у себя дома по вечерам, потому что не знала, куда деть все эти подозрения и сделать так, чтобы убедится в Его любви
В Его компании появился Дима. Oни вместе учились в институте, вместе грезили моторами и скоростью Дима был красив, хотя Она никогда не понимала, что такое мужская красота. В Диме была легкая заносчивость, лоск, он знал, что он нравится девушкам. Oн всегда был открыт, приветлив, любезен, у него были такие милые пухлые губы Она засматривалась на Диму не потому, что Он в чем-то проигрывал Диме, Дима был как баловень судьбы он уже водил свою машину, ходил по дорогим клубам, и однажды даже отвез ЕЕ, Его и девушку с умопомрачительной стрижкой и проткнутым по всех местах ухом эта девушка училась в их группе, отвез их на закрытую рейв-пати в разрушенном замке в Стрельне, о которой знали лишь избранные
Она больше никогда не была в такой сказочной атмосфере ужасно модных обкуренных юношей и девушек, пытающихся в оглушительном рваном звуке бита и ультрафиолета не сломать себе шею на разрушенных ступенях замка
Часть 2
Они бродили по Александровскому парку в Павловске в поисках китайского городка. У Него был с собой добротный советский фотоаппарат, Он умел находить красивые сюжеты для снимков. И Он сфотографировал Ее, в черном берете, пальто и перчатках в окружении пронзительно-желтой листвы, с букетом солнечно-ярких кленовых листьев. Она сделала такую же фотографию с ним. Потом, через десятилетия, Она всмотрится в эту фотографию и увидит те самые карусельки в Его взгляде. А Он напишет рассказ, про Нее и элитное авто, где вспомнит эту осеннюю фотографию.
Наступали суровые холода, ветер безжалостно морозил щеки, когда Она спешила через Тучков мост на занятия в университет. Однажды Он сказал, что мечтал бы оказаться с Ней вдвоем на пляже какого-нибудь солнечного острова. Она с горькой усмешкой подумала, что для этого надо было родиться совсем другими людьми. Она никогда бы не поверила, если бы ей сказали, что всего через три года она увидит этот рай, а потом и переедет туда жить
Она, конечно, не поверила в искренность Его слов, грустила, и все думала, что же такое настоящая любовь
Через пару десятков лет Она узнает, что Он написал свой первый рассказ о Ней, о сиянии от слияния их душ, о том, что на небесах за них уже все решено А в то время Он, оказывается, просто жил в своем повседневном счастье от оттого, что Она рядом, иногда приезжает к нему домой, пишет свои конспекты, слушает и обсуждает с ним песни Крематория. Он учился, набирался опыта и каждый день думал о своей будущей карьере, вот только Ей Он об этом совсем ничего не говорил может, боялся сглазить
Успешно прошла зимняя сессия и они, прихватив Его друга Стаса, поехали на заснеженную лыжную базу в Зеленогорск. Стас был очень спокойным, очень мало разговаривал, у них была такая мужская дружба без лишних слов. Его высокий лоб, прямой нос и большие глаза чем-то напоминали грустный взгляд Сильвестра Сталлоне и Пола Маккартни. Она всегда думала, что найдется зрелая женщина, которая легко возьмет в оборот такого милого мальчика.
Они катались на лыжах Она отставала, потому что была совсем неспортивная, и дыхания не хватало, и страшно было на поворотах и пригорках. Он унесся в лесную глушь, побыть наедине с собой и послушать природу, не пытался найти Ее и помочь вылезти из сугроба. Она вернулась на базу. На базе Она несколько часов со скукой и тревогой ожидала Его возвращения, Стас был сидел в дальнем углу комнаты и читал какой-то журнал. Когда Он вернулся, она попросила Стаса сфотографировать их. Он нехотя согласился, присел, Она встала за Ним, обняла его за плечи, попыталась улыбнуться.
Ей стало скучно, и Он проводил Ее и Стаса до станции, а сам остался еще на пару дней петлять среди заснеженных елей.
Она долго ехала в электричках до дома, и все думала, что Он совсем ее не понимает, не уделяет ей достаточно внимания. И эти тяжелые сны, почти каждый день, в которых Он предстает таким грустным идет навстречу ей, но всегда проходит мимо, или она стоит на лестнице, а он спускается сверху идет на вечеринку без нее, и очень часто ей снилась кирпичная стена такая высокая и крепкая, и она стояла около нее и плакала потому что не знала, что с ней делать, и думала о Нем, а Его нигде не было рядом, Он был за этой стеной И Она приняла решение
Позвонила Ему, когда Он вернулся. И сказала, что приедет забрать свои вещи и отдаст Ему его часы, которые случайно надела на руку. Забытые часы к расставанию, где-то в газете попалась ей примета Он молчал и непонимающе смотрел на Нее, и Она сказала, что Им лучше расстаться.
Через две десятка лет Он напишет: «я понял, что потерял Тебя и захлебнулся собой» Но они изредка еще виделись наверно, Он пробовал вернуть Ее, но Она этого не понимала, потому что Он ничего не просил и ничего Ей не объяснял. С Димой зашел как-то к Ней на работу, через месяц позвал кататься на роликах, через год приехал уже на своей машине и покатал Ее по ночному городу Каждый раз после этих встреч у Нее опять оставался какой-то щемящий осадок недосказанности и неправильности, хотелось, чтобы Он смотрел в Ее глаза с любовью, просил быть с Ним рядом, но этого она так и не услышала от Него