После того двадцать пять дней бились почти беспрестанно
По прошествии этого турки вновь приступили к городу с большой пушкой, которую утвердили железными обручами; но когда выстрелили из неё, то она опять расселась на части.Магомет рассердился и велел подкатить со всех сторон туры и большие деревья; он хотел турами, деревьями и землёй наполнить рвы и приблизить многие пушки к городу. Но когда турки, исполняя повеление вождя своего, начали засыпать рвы, тогда греки тайно зажгли порох, оставленный ими в подкопах, и вдруг загремел ужасный гром, земля поднялась с турами, деревьями и народом, как буря сильная, на чрезвычайную высоту, и страшно было слышать треск, вопль и стон турок, так что и сами греки бежали от мест своих в ужасе; люди и деревья с высоты своей падали кто в город, кто в стан турецкий, кто во рвы, и те все наполнились трупами. Когда греки пришли вновь на стены, то увидели турок в чрезвычайном множестве лежащих во рвах, лили на них смолой и серой, и таким образом умертвив их в бесчисленном количестве, избавились в тот день от поражения и спасли город.
Магомет со множеством избранных своих стоя вдали, смотрел на гибель своих воинов и в страхе, и недоумении не знал, что делать. Страх этот овладел и теми из его полков, которые остались живы и отступили от города.Греки же, выйдя за город, добивали турок, остававшихся не убитыми, и, собрав целые громады турецких трупов, зажгли их вместе с деревьями и со всеми орудиями, оставшимися при удалении неприятеля.
Царь, патриарх, вельможи и народ исполнились чрезмерной радостью и ходили по церквам, совершая благодарственные молебствия, они думали, что наступил уже конец брани.После этого сражения, столь невыгодного для турок, Магомет многие дни советовался, что предпринять, и умыслил уже отступить от города, тем более что и морской путь становился уже удобным, и он полагал, тогда к грекам придут кто-либо из союзников. Царь же и патриарх со всем Синклитом советовались также и придумали, к несчастью своему, отправить к Магомету послов и склонить его к миру.Магомет, будучи крайне хитр, очень обрадовался тому, так как понимал, только одна крайность принудила греков к таковому посольству, и он отвечал послам: «Я не иначе соглашусь на мир, как тогда только, когда царь выйдет в Аморию, а патриарх и прочие, кто куда хочет, и я сделаю с вами вечный мир, не вступлюсь никогда в Аморию и в острова её; если же им не захочется выйти из города, то пусть останутся в нём и живут под моей державой, со всем своим достоянием, без вреда и печали.
Когда послы известили царя о решении Магомета, то он и патриарх, и весь народ, застонали от сердца и, воздев руки к небу, молили Господа, пусть не оставит их; потом стали опять готовиться к бою, грустя о том, что посылали послов к неприятелю, тогда как он готов уже был удалиться от пределов их.
Чрез три дня после того, как Магомет принимал посланников, его известили, большая пушка устроена крепчайшим образом, и он отдал приказание полкам идти к городу и открыть битву. Всё это было попущением Божиим за грехи народа, и так сбывается всё, предреченное о граде том.
Мая в шестой день Магомет приступил к городу, приказав открыть огонь из всех пушек, и это продолжалось три дня; когда же надломали стену, то ударили из большой пушки, и стена разрушилась во многих местах; при втором же ударе стена пала, и открылось большое пространство её, куда тотчас вбежало множество турок; но греки крепко сражались, и хотя турки целую ночь продолжали стрелять в то место, чтобы воспрепятствовать грекам заделать пролом, но эти последние успели, несмотря ни на что, на месте павшей стены соорудить башню довольно большую и крепкую.
Утром после этого неприятель вновь ударил из большой пушки пониже первого места, и стена сокрушилась; при втором ударе и третьем она пала, и опять турки с криком бросились в пролом, греки же, встретив их, сразились с ними как дикие звери и страшно поражали друг друга.
Тогда Зустеней, собрав часть воинов, устремился на турок и прогнал их со стен; некто же из янычарских начальников, по имени Амурат, крепкий и храбрый воин, бившись с греками, достиг до Зустенея и начал драться с ним так жестоко, что Зустеней начал уже ослабевать; но один из благородных греков, соскочив со стены, отсек Амурату секирой ногу и тем избавил Зустенея от неминуемой смерти.
Мая в шестой день Магомет приступил к городу, приказав открыть огонь из всех пушек, и это продолжалось три дня; когда же надломали стену, то ударили из большой пушки, и стена разрушилась во многих местах; при втором же ударе стена пала, и открылось большое пространство её, куда тотчас вбежало множество турок; но греки крепко сражались, и хотя турки целую ночь продолжали стрелять в то место, чтобы воспрепятствовать грекам заделать пролом, но эти последние успели, несмотря ни на что, на месте павшей стены соорудить башню довольно большую и крепкую.
Утром после этого неприятель вновь ударил из большой пушки пониже первого места, и стена сокрушилась; при втором ударе и третьем она пала, и опять турки с криком бросились в пролом, греки же, встретив их, сразились с ними как дикие звери и страшно поражали друг друга.
Тогда Зустеней, собрав часть воинов, устремился на турок и прогнал их со стен; некто же из янычарских начальников, по имени Амурат, крепкий и храбрый воин, бившись с греками, достиг до Зустенея и начал драться с ним так жестоко, что Зустеней начал уже ослабевать; но один из благородных греков, соскочив со стены, отсек Амурату секирой ногу и тем избавил Зустенея от неминуемой смерти.
Потом Флабурар Мустафа, воевода восточный, и Амарбей со своими полками напали на греков и сильно одолевали их. Но на помощь гражданам приспел стратиг Рагкавей, и тот прогнал турок до самого Амарбея, который, видя, что Рагкавей побивает турок, напал на него с обнажённым мечом, но Рагкавей, имея необычайную силу, поднял обеими руками свой меч и так поразил Амарбея по плечу, что рассёк его надвое. После этого турки в большом количестве напали на Рагкавея и рассекли его на части, так как он один не мог сопротивляться множеству.Таким образом, после многократных жарких битв турки принудили греков возвратиться обратно в город,Потом Флабурар Мустафа, воевода восточный, и Амарбей со своими полками напали на греков и сильно одолевали их. Но на помощь гражданам приспел стратиг Рагкавей, и тот прогнал турок до самого Амарбея, который, видя, что Рагкавей побивает турок, напал на него с обнажённым мечом, но Рагкавей, имея необычайную силу, поднял обеими руками свой меч и так поразил Амарбея по плечу, что рассёк его надвое. После этого турки в большом количестве напали на Рагкавея и рассекли его на части, так как он один не мог сопротивляться множеству.за то, что он был очень мужествен и любезен царю. Наконец настала ночь, и обе стороны принуждены были разойтись по своим местам; но всё еще турки на пролом не переставали стрелять. Однако граждане успели вместо упавшей стены несколько подалее воздвигнуть башню и тайно поставили в ней несколько пушек. Когда поутру неприятели увидели незаделанную стену, то с криком устремились туда и бились с греками; чем более ослабевали греки, тем дерзновеннее становились турки и уже думали одолеть весь город.
В одно время турки сгустились в одно место, и греки с умыслом разбежались и тут вдруг ударили из нескольких пушек, и побили многих турок. Из города напал на неприятеля Палеолог стратиг со многими воинами и сильно побеждал всех сопротивлявшихся ему; он встретился с восточным воеводой Флабураром Мустафой с довольным числом турок и не мог устоять против этого, так что вынужденным нашелся с греками обратиться в город. Тогда Феодор тысячник совокупился с Зустенеем и оба сразились с турками, которые уже повсеместно одолевали греков.В ту минуту царь, окруженный боярами и стратигами был в притворе великой церкви, и между прочими советами, сказал всем бывшим с ним: «Сколько уже дней мы беспрестанно сражаемся с турками, сколько народа погибло в это время, и если ещё так продолжаться будет, то и всех нас умертвят и овладеют городом, а потому я предлагаю всем, выйдем из города ночью на удобное место, и, да поможет нам Господь! Нападём на неприятеля сзади и, тогда, или умрём за церковь Божию, или получим избавление».
На такой совет были многие согласны, зная храбрость и силу царя, но Архидукс и Николай епарх, и некоторые другие, помолчав и размыслив хорошо, отвечали: «Пять месяцев уже прошло, как мы воюем с турками и, если на то будет воля Божия, то война может продолжиться и ещё пять месяцев.Без помощи Божьей, что можем мы сделать? В один час погибнем все, и погибнет город наш. Будем просить Господа, и надеяться на него». Великий же Доместик, Логофет и другие давали совет царю выйти из города и сзывать на помощь христиан. Когда совет их ещё ничем не кончился, прибежали к царю и известили его, что турки взошли уже на стену и одолевают греков. Царь, быстро вскочив, побежал со всеми, с ним бывшими, на сечу
Зустеней и стратиги храбро защищались и поражали неприятеля; но турки конные и пешие входили в город и страшно били греков, так что если бы не подоспел царь на помощь им, то, конечно, была б конечная гибель городу. Когда царь достиг до места битвы, то устремился храбро на неприятеля с одним только мечом в руках и нещадно поражал всех, кто только встречался на пути его. Страшно было смотреть, как благочестивый царь мужественно кидался в самые опасные места, как многих рассекал надвое, а иных с головы до конского хребта. Турки же бросали в него всякого рода орудия и стреляли непрестанно, но, как говорится, бранной победы и царского падения без Божия промысла не бывает все орудия и стрелы пролетали мимо царя. Итак, турки, не в силах будучи переносить поражений царя и других вельмож, побежали к разрушенному месту в стене, но и там греки мужественно встретили их и прогнали за рвы. Так ввечеру все отступили от города. Николай епарх велел гражданам на другой день пометать из города вон все трупы убитых турок, на показание и страх неприятелям, Зустеней и стратиги храбро защищались и поражали неприятеля; но турки конные и пешие входили в город и страшно били греков, так что если бы не подоспел царь на помощь им, то, конечно, была б конечная гибель городу. Когда царь достиг до места битвы, то устремился храбро на неприятеля с одним только мечом в руках и нещадно поражал всех, кто только встречался на пути его. Страшно было смотреть, как благочестивый царь мужественно кидался в самые опасные места, как многих рассекал надвое, а иных с головы до конского хребта. Турки же бросали в него всякого рода орудия и стреляли непрестанно, но, как говорится, бранной победы и царского падения без Божия промысла не бывает все орудия и стрелы пролетали мимо царя. Итак, турки, не в силах будучи переносить поражений царя и других вельмож, побежали к разрушенному месту в стене, но и там греки мужественно встретили их и прогнали за рвы. Так ввечеру все отступили от города